Поиск

Сторонники и противники «посмертного» донорства вступили в непримиримую дискуссию. Масла в огонь подливает российское законодательство.

Тема пересадки донорских органов весьма щекотлива. Вроде бы понимает гражданин, что после смерти печень, сердце и прочие любимые органы тела ему уже не нужны, но, с другой стороны, они как бы его собственные и он как бы вправе решать – дарить их какому-нибудь дяде или унести с собою, простите, в могилу.

При этом, если можно так сказать, классическая трансплантология ни у кого вопросов не вызывает. Почку, роговицу, часть печени, костный мозг от донора можно брать с его согласия – с этим вариантом смирилось практически все здравомыслящее человечество. Но вот с тем, что называется «посмертным» донорством, согласна очень и очень малая часть узких специалистов, на сторону которых тем не менее становятся законодатели некоторых стран, и в частности законодатели российские.

На днях россияне вновь были взволнованы диким, по их мнению случаем – у погибшей в ДТП дочери семьи Саблиных из Москвы без согласия родителей изъяли органы для пересадки. И Конституционный суд встал на сторону врачей.

Презумпция бесправия?

На сегодняшний день действует ст. 8 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Она устанавливает презумпцию согласия на посмертное донорство органов и тканей. Проще говоря, сейчас медики могут изымать органы и ткани, даже если умерший или его родственники ранее не выказали несогласия на донорство.

И вот эта презумпция неиспрошенного согласия вкупе с принимаемым за постулат, что смерть мозга равна смерти человека, и вызывает протест большинства в части «копошения» в его внутренностях без всякого на то согласия его самого либо его родственников. Кроме того, ставится под сомнение сам «факт» смерти живого существа только потому, что мертв его мозг. Ведь организм, по сути, живет и продолжает, по мнению некоторых ученых, чувствовать боль. Не случайно, утверждают эти ученые, некоторые трансплантологи, чтобы избавиться от «мук совести», дают такому донору наркоз. «Зачем покойнику наркоз?» – спрашивают они.

На самом деле, – как, в свою очередь считают сторонники «посмертного» донорства – права нежелающих быть выпотрошенными без всякого на то согласия четко оговорены законом «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Для этого достаточно иметь нотариально заверенный отказ или внесенную в медицинскую карту пометку. Но, как им оппонируют противники – кто в российской действительности побежит справляться в нотариальную контору или станет рыться в архивах поликлиники по месту прописки попавшего, скажем, в автокатастрофу гражданина? Подтвердить информацию об отказе на донорство, как всерьез говорят оппоненты, может только татуировка на лбу. И самое любопытное, что некоторые врачи, которые не желают в случае комы проводить годы под аппаратом искусственной вентиляции легких, так и делают. Правда, татуировки эти – NO CPR – они набивают себе в области сердца.

Что изменит новый закон

По словам врача-трансплантолога, заведующего отделением трансплантологии ГКБ № 1 Сергея Семченко, действующий с 1992 года закон мало учитывает права российских граждан в плане прижизненного несогласия стать донорами.

– Вскоре Госдумой будет рассмотрен новый законопроект «О донорстве органов человека и их трансплантации». И если ранее, чтобы обеспечить трансплантационной помощью нуждающихся населения России, кроме как презумпции согласия других вариантов не было, то сейчас ситуация изменилась, – говорит эксперт.

По словам Семченко, несмотря на то что Россия по-прежнему находится на одном из последних мест в Европе по донорской активности, Минздрав России пошел на то, чтобы на законодательном уровне соблюсти права гражданина, который может являться объектом изъятия донорских органов после его смерти. В том числе прав его родственников.

– Тот закон, который действует на сегодняшний день, – нормальный, хороший закон, – отмечает Сергей Семченко. – Но это узкий медицинский закон, а кроме медицины, существует еще система государственных отношений, которые реализуются Министерствами здравоохранения, образования, внутренних дел. И новый законопроект требует, чтобы все составляющие помогали упорядочить все эти отношения и тем самым не нарушать ничьи права на возможность изъятия донорских органов после констатации смерти человека.

На самом деле новый законопроект «О донорстве органов человека и их трансплантации» гораздо более широк и скрупулезен, чем ныне действующий. Но при внимательном изучении по-прежнему остается немало вопросов. Например, чтобы у гражданина против его воли не изъяли органы, он должен выразить «несогласие с изъятием его органов после смерти в целях трансплантации в письменном заявлении, заверенном в установленном порядке, или устно в присутствии медицинских работников и свидетелей». А если этого при жизни гражданина не произошло, то вместо него выразить несогласие имеет право супруг, а при его отсутствии – один из близких родственников.

Два часа на сообразительность

Формулировка, как бы предельно успокаивающая всех несогласных. Но в пояснениях к вышеизложенному в законопроекте говорится, что письменное заявление, зарегистрированное в установленном порядке, должно подаваться «в федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий ведение Федерального регистра, в целях его регистрации в Регистре прижизненных волеизъявлений граждан». То есть отсутствие гражданина в Регистре уже само по себе согласие по умолчанию.

Некий подвох присутствует и с несогласием родственников в случае смерти гражданина. Например, при отсутствии в Регистре прижизненного заявления самого гражданина врач, осуществивший констатацию смерти, не позднее 1 часа после подписания протокола установления смерти гражданина должен известить о факте его близких. Близкие в течение 2 часов с момента констатации могут выразить несогласие на изъятие органов, но если их не нашли или они не выразили такого несогласия – привет, что называется, семье.

Самое любопытное, как следует из нового законопроекта – даже известив близких о смерти гражданина, врач не обязан проявлять инициативу и спрашивать их о согласии на изъятие. Не сообразили вовремя – приехали дяденьки с острыми ножиками, и поздно пить боржоми.

Это подтверждает и Сергей Семченко. По его словам, близкие пострадавших должны четко понимать, что их родственник является потенциальным донором. А уж если они по каким-либо причинам забудут заявить несогласие – по причине шока или неосведомленности – незнание закона, как говорят юристы, не освобождает от ответственности.

В сухом остатке получается:

1) идейный противник того, чтобы его потроха пересадили другому, должен уже сегодня подать заявление для фиксации его пожеланий в Федеральном регистре; 

2) он всегда должен носить с собой паспорт и список номеров телефонов всех близких – чтобы хоть кого-то удалось в случае чего разыскать;

3) родственники, даже пребывая в шоке от смерти близкого человека, должны тут же собраться, в течение 2 часов вспомнить наказ несвоевременно покинувшего этот мир и четко, по всей форме, безапелляционно заявить несогласие. И как-то еще успеть это задокументировать.

Понятно, что 99,99999…. процентов не согласных на дарственную своих органов омичей – если говорить о наших людях – не побегут подавать заявления в органы исполнительной власти. Других забот навалом. Да и как-то сомнительно, чтобы кто-то из врачей шарил по карманам в поисках заветного списка, чтобы экстренно известить родственников. Если гражданин долгое время лежит в реанимации и его регулярно навещают – это одно. А если костлявая настигла в автокатастрофе, сауне, просто на улице?

Наука и религия

Отношение религии к трансплантологии в разных странах весьма отличное. Сами трансплантологи любят приводить в пример то, что пишут на некоторых церквях в Испании: «Не берите свои органы на небо. Оставьте их здесь, они пригодятся на земле». Также приводится информация, что в 2001 году Международный съезд трансплантологов благословил сам Папа Римский. Он заявил: «Богу нужна душа, а не тело. Пересадка органов во имя жизни человека – дело богоугодное, жертвуйте». Якобы, по их словам, называл это направление медицины гуманным и Алексий II.

Но, кроме размытой формулировки «гуманным», более четких пояснений от предыдущего митрополита Московского и Всея Руси обнаружить не удалось. Но зато в утвержденных в августе 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» по поводу трансплантологии сказано: «В обряде христианского погребения Церковь выражает почитание, подобающее телу скончавшегося человека. Однако посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти. Такого рода дарение или завещание не может считаться обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора не известно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости к его родственникам».

То есть ни о каких 2 часах дедлайна, по православным понятиям, речи вообще быть не должно. Кстати, в тех же Основах есть и другой тезис: «На основании Божественного Откровения Церковь исповедует веру в телесное воскресение умерших». Комментарии, думаю, излишни.

Презумпция несогласия согласных

Неправильно утверждать, что развитие трансплантологии в России не нужно. Нужно. Но есть страны, в которых это направление не вызывает никаких споров. Более того, граждане сами встают в очередь, чтобы поделиться своими органами. И, как это ни странно, в отличии от нашего, там это называется «принципом презумпции несогласия». То есть на законодательном уровне принят постулат изначального несогласия человека на какие-либо действия, и он должен сам в установленной форме давать разрешения на какие-либо действия в отношении себя.

В случае с трансплантологией это юридическая форма прижизненного согласия стать донором в случае смерти. Например, в США существует закон  «О едином акте анатомического дара» и в соответствии с его положениями «пожертвованные» органы распределяются в направлениях донорства или для научных целей. То есть – никаких 2-3-4 часов на принятие решения родственниками. А обоснование неприемлемости ожидания родственников как раз в рамках здравого смысла. Их медики доказали, что в случае смерти близкого человека родные находятся в таком в психологическом состоянии, когда не могут принимать взвешенных решений. Взвешенных – как раз в смысле согласия на изъятие органов.

То есть тут все понятно: хочешь – даришь, не хочешь – не достанутся никому. Но почему в нашем случае получается, что государство считает органы гражданина своей собственностью?

Андрей Зубов

1719

Сторонники и противники «посмертного» донорства вступили в непримиримую дискуссию. Масла в огонь подливает российское законодательство.

Тема пересадки донорских органов весьма щекотлива. Вроде бы понимает гражданин, что после смерти печень, сердце и прочие любимые органы тела ему уже не нужны, но, с другой стороны, они как бы его собственные и он как бы вправе решать – дарить их какому-нибудь дяде или унести с собою, простите, в могилу.

При этом, если можно так сказать, классическая трансплантология ни у кого вопросов не вызывает. Почку, роговицу, часть печени, костный мозг от донора можно брать с его согласия – с этим вариантом смирилось практически все здравомыслящее человечество. Но вот с тем, что называется «посмертным» донорством, согласна очень и очень малая часть узких специалистов, на сторону которых тем не менее становятся законодатели некоторых стран, и в частности законодатели российские.

На днях россияне вновь были взволнованы диким, по их мнению случаем – у погибшей в ДТП дочери семьи Саблиных из Москвы без согласия родителей изъяли органы для пересадки. И Конституционный суд встал на сторону врачей.

Презумпция бесправия?

На сегодняшний день действует ст. 8 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Она устанавливает презумпцию согласия на посмертное донорство органов и тканей. Проще говоря, сейчас медики могут изымать органы и ткани, даже если умерший или его родственники ранее не выказали несогласия на донорство.

И вот эта презумпция неиспрошенного согласия вкупе с принимаемым за постулат, что смерть мозга равна смерти человека, и вызывает протест большинства в части «копошения» в его внутренностях без всякого на то согласия его самого либо его родственников. Кроме того, ставится под сомнение сам «факт» смерти живого существа только потому, что мертв его мозг. Ведь организм, по сути, живет и продолжает, по мнению некоторых ученых, чувствовать боль. Не случайно, утверждают эти ученые, некоторые трансплантологи, чтобы избавиться от «мук совести», дают такому донору наркоз. «Зачем покойнику наркоз?» – спрашивают они.

На самом деле, – как, в свою очередь считают сторонники «посмертного» донорства – права нежелающих быть выпотрошенными без всякого на то согласия четко оговорены законом «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Для этого достаточно иметь нотариально заверенный отказ или внесенную в медицинскую карту пометку. Но, как им оппонируют противники – кто в российской действительности побежит справляться в нотариальную контору или станет рыться в архивах поликлиники по месту прописки попавшего, скажем, в автокатастрофу гражданина? Подтвердить информацию об отказе на донорство, как всерьез говорят оппоненты, может только татуировка на лбу. И самое любопытное, что некоторые врачи, которые не желают в случае комы проводить годы под аппаратом искусственной вентиляции легких, так и делают. Правда, татуировки эти – NO CPR – они набивают себе в области сердца.

Что изменит новый закон

По словам врача-трансплантолога, заведующего отделением трансплантологии ГКБ № 1 Сергея Семченко, действующий с 1992 года закон мало учитывает права российских граждан в плане прижизненного несогласия стать донорами.

– Вскоре Госдумой будет рассмотрен новый законопроект «О донорстве органов человека и их трансплантации». И если ранее, чтобы обеспечить трансплантационной помощью нуждающихся населения России, кроме как презумпции согласия других вариантов не было, то сейчас ситуация изменилась, – говорит эксперт.

По словам Семченко, несмотря на то что Россия по-прежнему находится на одном из последних мест в Европе по донорской активности, Минздрав России пошел на то, чтобы на законодательном уровне соблюсти права гражданина, который может являться объектом изъятия донорских органов после его смерти. В том числе прав его родственников.

– Тот закон, который действует на сегодняшний день, – нормальный, хороший закон, – отмечает Сергей Семченко. – Но это узкий медицинский закон, а кроме медицины, существует еще система государственных отношений, которые реализуются Министерствами здравоохранения, образования, внутренних дел. И новый законопроект требует, чтобы все составляющие помогали упорядочить все эти отношения и тем самым не нарушать ничьи права на возможность изъятия донорских органов после констатации смерти человека.

На самом деле новый законопроект «О донорстве органов человека и их трансплантации» гораздо более широк и скрупулезен, чем ныне действующий. Но при внимательном изучении по-прежнему остается немало вопросов. Например, чтобы у гражданина против его воли не изъяли органы, он должен выразить «несогласие с изъятием его органов после смерти в целях трансплантации в письменном заявлении, заверенном в установленном порядке, или устно в присутствии медицинских работников и свидетелей». А если этого при жизни гражданина не произошло, то вместо него выразить несогласие имеет право супруг, а при его отсутствии – один из близких родственников.

Два часа на сообразительность

Формулировка, как бы предельно успокаивающая всех несогласных. Но в пояснениях к вышеизложенному в законопроекте говорится, что письменное заявление, зарегистрированное в установленном порядке, должно подаваться «в федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий ведение Федерального регистра, в целях его регистрации в Регистре прижизненных волеизъявлений граждан». То есть отсутствие гражданина в Регистре уже само по себе согласие по умолчанию.

Некий подвох присутствует и с несогласием родственников в случае смерти гражданина. Например, при отсутствии в Регистре прижизненного заявления самого гражданина врач, осуществивший констатацию смерти, не позднее 1 часа после подписания протокола установления смерти гражданина должен известить о факте его близких. Близкие в течение 2 часов с момента констатации могут выразить несогласие на изъятие органов, но если их не нашли или они не выразили такого несогласия – привет, что называется, семье.

Самое любопытное, как следует из нового законопроекта – даже известив близких о смерти гражданина, врач не обязан проявлять инициативу и спрашивать их о согласии на изъятие. Не сообразили вовремя – приехали дяденьки с острыми ножиками, и поздно пить боржоми.

Это подтверждает и Сергей Семченко. По его словам, близкие пострадавших должны четко понимать, что их родственник является потенциальным донором. А уж если они по каким-либо причинам забудут заявить несогласие – по причине шока или неосведомленности – незнание закона, как говорят юристы, не освобождает от ответственности.

В сухом остатке получается:

1) идейный противник того, чтобы его потроха пересадили другому, должен уже сегодня подать заявление для фиксации его пожеланий в Федеральном регистре; 

2) он всегда должен носить с собой паспорт и список номеров телефонов всех близких – чтобы хоть кого-то удалось в случае чего разыскать;

3) родственники, даже пребывая в шоке от смерти близкого человека, должны тут же собраться, в течение 2 часов вспомнить наказ несвоевременно покинувшего этот мир и четко, по всей форме, безапелляционно заявить несогласие. И как-то еще успеть это задокументировать.

Понятно, что 99,99999…. процентов не согласных на дарственную своих органов омичей – если говорить о наших людях – не побегут подавать заявления в органы исполнительной власти. Других забот навалом. Да и как-то сомнительно, чтобы кто-то из врачей шарил по карманам в поисках заветного списка, чтобы экстренно известить родственников. Если гражданин долгое время лежит в реанимации и его регулярно навещают – это одно. А если костлявая настигла в автокатастрофе, сауне, просто на улице?

Наука и религия

Отношение религии к трансплантологии в разных странах весьма отличное. Сами трансплантологи любят приводить в пример то, что пишут на некоторых церквях в Испании: «Не берите свои органы на небо. Оставьте их здесь, они пригодятся на земле». Также приводится информация, что в 2001 году Международный съезд трансплантологов благословил сам Папа Римский. Он заявил: «Богу нужна душа, а не тело. Пересадка органов во имя жизни человека – дело богоугодное, жертвуйте». Якобы, по их словам, называл это направление медицины гуманным и Алексий II.

Но, кроме размытой формулировки «гуманным», более четких пояснений от предыдущего митрополита Московского и Всея Руси обнаружить не удалось. Но зато в утвержденных в августе 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» по поводу трансплантологии сказано: «В обряде христианского погребения Церковь выражает почитание, подобающее телу скончавшегося человека. Однако посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти. Такого рода дарение или завещание не может считаться обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора не известно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости к его родственникам».

То есть ни о каких 2 часах дедлайна, по православным понятиям, речи вообще быть не должно. Кстати, в тех же Основах есть и другой тезис: «На основании Божественного Откровения Церковь исповедует веру в телесное воскресение умерших». Комментарии, думаю, излишни.

Презумпция несогласия согласных

Неправильно утверждать, что развитие трансплантологии в России не нужно. Нужно. Но есть страны, в которых это направление не вызывает никаких споров. Более того, граждане сами встают в очередь, чтобы поделиться своими органами. И, как это ни странно, в отличии от нашего, там это называется «принципом презумпции несогласия». То есть на законодательном уровне принят постулат изначального несогласия человека на какие-либо действия, и он должен сам в установленной форме давать разрешения на какие-либо действия в отношении себя.

В случае с трансплантологией это юридическая форма прижизненного согласия стать донором в случае смерти. Например, в США существует закон  «О едином акте анатомического дара» и в соответствии с его положениями «пожертвованные» органы распределяются в направлениях донорства или для научных целей. То есть – никаких 2-3-4 часов на принятие решения родственниками. А обоснование неприемлемости ожидания родственников как раз в рамках здравого смысла. Их медики доказали, что в случае смерти близкого человека родные находятся в таком в психологическом состоянии, когда не могут принимать взвешенных решений. Взвешенных – как раз в смысле согласия на изъятие органов.

То есть тут все понятно: хочешь – даришь, не хочешь – не достанутся никому. Но почему в нашем случае получается, что государство считает органы гражданина своей собственностью?

Андрей Зубов

1719