Когда-то Омск считался не только городом-садом, но и городом, лидирующем по числу фонтанов на душу населения в Сибири. Куда это делось?

«Омские фонтаны в забытьи молчат, и одни лишь слезы в тишине звучат…» Слегка перефразированные строки Григория Данилевского чрезвычайно точно отражают ситуацию с омскими фонтанами. Когда-то их было действительно много...

Они были у каждого более-менее культурного заведения. В иных парках можно было насчитать до трех этих живительных источников. Почти как обязательный атрибут они располагались на территориях больниц и прочих лечебно-профилактических учреждений, где пациенты, изрезанные сталью скальпеля и затыканные иголками, могли передохнуть от больничного бытия и в релаксирующей прохладе наконец выкурить горькую самокрутку.

Легендарный Гулливер и другие

Один из подобных был в скверике Авиагородка. Скверик в просторечье звался «санчастка» – по расположенной в нем санитарной части для авиаторов.  И скульптурное решение фонтана было соответствующее – та самая медицинская чаша, вокруг которой обвилась змея, отдающая человечеству целебную влагу. На скамейках у фонтана, как в фильмах про войну, в полосатых пижамах сидели раненые летчики. Наверное, раненые.  Наверное, летчики. Мы, семилетние мальчишки, лазающие, как обезьяны, по верхушкам тополей «санчастки», так думали… Вечером, когда «раненых летчиков» загоняли в палаты, к фонтану приходили влюбленные. 

Еще одно яркое воспоминание, касающееся фонтана-змеи, – он был выполнен, как сегодня кажется, не из сиюминутного цемента, а высечен из серого гранита. И когда санитарная часть съехала в другие края и вода в фонтане иссякла, он еще долгие годы оставался прекрасно сохранившимся памятником времен, когда делалось все со вкусом и на века.

Когда земли закрытого от простых смертных Авиагородка стали раздавать под жилищное строительство различным предприятиям, змею выворотили с корнем и увезли в неизвестном направлении.

Второй легендарный фонтан Авиагородка – фонтан с Гулливером. Он располагался между ОЛТУГА и собственно настроенными новыми домами предприятий. Он и вовсе был центром притяжения всего мини-квартала. Мамы с колясками, ребятня на велосипедиках, пожилые люди – фонтан притягивал все живое, наполнял силами, снимал негатив. И даже рассевшихся на травке неподалеку парней, каким-то чудом урвавших бутылочного «Жигулевского», никто не осуждал.

Куда вся эта радость подевалась?

Все дороги ведут к жизни…

По данным заместителя председателя Омского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Игоря Коновалова, пик построек омских фонтанов пришелся на 30–40-е годы прошлого века. С 60-х их строили меньше. В 80-х снова был необъяснимый всплеск. И затем, за единичными исключениями, большинство фонтанов были забыты, заброшены и разрушены.

Объяснение массового появления фонтанов, наверное, в том, что ранее, при застройке города, они в обязательном порядке включались в проекты. В том же Авиагородке на 6 жилых домов авиаторов был выделен массив более чем в квадратный километр. Этот километр был четко очерчен аллеями акаций, с завидной симметрией, похоже, с точностью до миллиметра, заполнен посадками яблонь, клумб, скамеек и имел даже пару летних бассейнов. И так было почти во всем городе. Проектировщики давали людям зеленую «крышу» и влажную прохладу, которые в Омске, с его пыльными  бурями, с завидной нелюбовью отмеченными еще Федором Достоевским, были просто необходимы.

–  На самом деле фонтаны сооружались в местах скопления людей, – говорит член координационного совета по стратегии развития города при мэрии Омска, краевед Игорь Федоров. – И их расположение объяснялось просто – фонтан всегда задумывался как центр некоего композиционного архитектурного решения.  Скажем, тот же фонтан напротив транспортной академии – это апофеоз архитектурного решения: сквер и  дорожки, словно лучи, ведут к фонтану.  Эта идея прослеживается во всех больших парках. Все дороги как бы  ведут к жизни…

Но куда вся эта радость подевалась?

По мнению Игоря Федорова, во времена массового появления фонтанов многое зависело от местных властей. Несмотря на то, считает краевед, что фонтаны не могли быть обязательным элементом городской инфраструктуры. Советским людям не помешал бы лишний коллектор, лишний автобус. И все зависело от настойчивости заказчика.

Кто был этот заказчик? Сегодня, наверное, дико об этом говорить, но заказчиком был простой человек. Была потребность – активисты шли к руководителю предприятия, горисполкома и доказывали, что советскому человеку необходима не только колбаса, но и что-то для души. А ведь лишних денег у Омска  не было и тогда.  Известен случай, когда по поводу необязательного и далеко недешевого сооружения «для души» ходили к самому Сергею Манякину – первому секретарю Омского обкома КПСС. Доказывали, слезно просили. Манякин сдался. 

По информации Игоря Федорова, в самом деле, большинство омских фонтанов появились в силу того, что они были внесены в проект того или иного объекта. Это касается не только объектов культуры, парков, но и медицинских учреждений и детских садов.

– Проект заказывало предприятие или ведомство, у которого тот или иной участок находился на балансе. Подведомственные территории Телевизионного завода яркий тому пример.  В иных местах строительство фонтанов вел горисполком. В особых случаях, как с фонтаном у Музыкального театра – строительство финансировалось по линии госзаказа. Но я не знаю случая, чтобы в Омске в том или ином, скажем, уже построенном детском саду просто взяли бы и соорудили фонтан.

Кстати, по поводу старейшего фонтана Омска краеведы и историки до сих пор не договорились. Основная их масса считает, что первый фонтан был построен в 1911 году и находится на сегодняшней Станции юннатов.  Но особо скрупулезные, как Игорь Коновалов, утверждают, что при реставрации дома Батюшкина во дворе дома была обнаружена фонтанная чаша. А это уже 1901 год, если считать, что фонтан проектировался вместе с домом.

Город погибших фонтанов

Сейчас нам похвастаться нечем. Большинство фонтанов или уже погибли, или продолжают разрушаться. Да и те редкие, стратегические, бывшие лицом города,  на грани забытья. Грандиозный светомузыкальный фонтан у Музыкального театра уже утратил свои светомузыкальные функции. (А ведь мало кто знает, что в его дополнение создавался проект непрерывного водопада с крыши «трамплина» и  с обеих сторон от здания уже были построены фонтанные чаши.) Фонтан у Пушкинской библиотеки не работает по пошлой причине утери форсунок. Не работает фонтан между мэрией и госпиталем… А ведь они находятся на балансе наших гор- и обладминистраций. Что уж говорить о парковых, уличных и дворовых сооружениях?

По мнению Игоря Федорова, ситуация с возрождением Омска-живительного, Омска, как прежде изобилующего фонтанами, патовая. Самое оптимальное решение,  как и прежде, – забота о своих территориях предприятий. С властями – сложнее, заставить никто не в силах. Да и денег у них, если верить, нет.

Но с другой стороны, некоторые города находят решение. Как говорят, в Красноярске, который сегодня вышел в лидеры по количеству фонтанов на душу населения чуть ли не по всей России, при одобрении того или иного проекта застройки власть «рекомендует» включить туда «пару фонтанчиков». Конечно, это ведет к удорожанию проекта, но, судя по результату, красноярские власти знают какой-то секрет убеждения застройщиков.

Есть еще один путь, начало которому, надеемся, положил один добрый, самый человечный человек-предприниматель.  Не так давно по Орджоникидзе, 39, появился замечательный фонтан. Предприниматель построил его за собственные деньги перед окнами своего офиса. Ну и что что и себя любимого не обделил. Он же не огородил это чудо колючей проволокой – значит, для всех старался.

Ну а сейчас склоним головы перед погибшими фонтанами, у которых прошло наше детство. Где мы назначали свидания.  Где  в живительной прохладе могли бы сидеть древними старичками.

Владимир Преображенский.

Фото: автора, из коллекций краеведа Игоря Федорова и др.