Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ», проработал пресс-секретарём Бориса Ельцина с 1992 по 1994 год. Сейчас он вспоминает, каким было время Ельцина.
Свидетели записи последнего явления (телеобращения) президента народу говорят, что когда операторы выключили телевизионные камеры, на глазах Ельцина стояли слезы. О чем плакал президент? О власти? О России? Были ли это слезы горечи или слезы избавления от тяжкого бремени власти?
Ельцину досталась сложная политическая судьбы. В наследство от коммунистических властителей СССР он получил лишь каркас страны, которую называли Советским Союзом. Внутри «великого и могучего» все было изъедено тоталитарной ржавчиной. Его трудности усугублялись тем, что те инструменты и сама система принуждения, на которых зиждился весь коммунистический порядок, в новых условиях были уже неприемлемы. Ельцину пришлось править страной, которая по сути дела не имела законов, применимых в условиях рыночной экономики. Фактически на огромном пространстве России воцарился правовой, политический и экономический хаос. И если бы не мощная воля Ельцина, то не исключено, что после Горбачева в России на многие годы могла бы установиться военная диктатура с элементами фашизма. В августе 1991 года страна почувствовала ее тяжелое дыханье. Тем, что этого не произошло, мы обязаны, прежде всего, мощному демократическому протесту народа. Но в немалой степени и Ельцину. Ельцин 1991 года стал символом обновляющейся России.
Пророчество
Но символ обновления сиял недолго. Ельцин 1991 года и Ельцин последующих кремлевских времен – очень разные люди. А.Солженицыну принадлежит глубокое замечание о том, что Россия избрала самый искривленный, самый тяжелый путь прощания с коммунизмом. Человек, который вел стану по этому пути, не мог под тяжестью груза и дороги не деформироваться и сам – и нравственно, и физически, и политически. Для Ельцина стрессы кремлевской жизни и разочарований стали постоянным фактором как государственной, так и частной жизни. На политическую судьбу президента воздействовали два фактора: его характер, властный и во многом нетерпимый, и система тоталитаризма, в которой он сформировался как государственный деятель. Гены тоталитарной власти – во многом искусственной, имитационной и извращенной чередой культов личностей, вошли в его плоть и кровь как наркотик, без которого он уже не мог жить. Следует заметить, что некоторые из этих факторов, воздействующих на власть, действуют и до сих пор.
На политической судьбе Ельцина отразилось и то, что он не смог (или не захотел) сохранить вокруг себя когорту соратников и друзей. И, в конце концов, стал напоминать гладиатора-одиночку. К концу политической карьеры подле него не осталось никого, с кем он мог бы разделить тяжесть ноши и горечь постоянных разочарований. Вероятно, отсюда возникла его привязанность к своему телохранителю А.Коржакову А его «ближайшим окружением» стали не политики, а «силовики», затащившие его в чеченскую трагедию.
Одной из причин одиночества Ельцина в последние годы «царствования» стало то, что он слишком вознес себя над другими политиками. Его высокомерие стало заметно отражаться даже на его лице – в улыбке, во взгляде, складе губ. К сожалению, некоторые лица, которых президент приблизил к себе в последние годы кремлевской жизни, навязчиво (и небезуспешно) внушали ему мысль о том, что он единственный, незаменимый. Что он душа и сердце России. Более того - что он сам и есть Россия. Высокие рейтинги Ельцина, его популярность в первые годы правления сыграли с ним недобрую шутку. Он и в самом деле поверил в свою судьбоносность, в существование некоей харизмы, которая без особых усилий и расчетов позволяет ему принимать судьбоносные решения.
В какой-то момент казалось, что так оно и есть. Ведь одно появление Ельцина на улице, на встречах с народом, в театре или на стадионе вызывало энтузиазм, и толпа начинала скандировать – «Ельцин-Ельцин!». Ему прощали все, все его многочисленные «загогулины», даже то, что он любил (говоря по-народному) «заложить за воротник». Какое-то время харизма сжигала весь политический мусор, который накапливался вокруг него. Население не верило и не хотело верить «инсинуациям» оппозиции и прессы.
Но харизма таяла. Таяла по мере того, как народ стал осознавать, что вместо демократии в России выстаивается совсем другая система – олигархическая, воровская, коррупционная, Что плодами революции 91 г. воспользовался не народ, а кучка олигархов и «силовиков», с которыми Ельцин заключил «конкордат» во имя того, чтобы не расставаться со своим кремлевским креслом.
Перед закатом
Последние годы Бориса Николаевича были трагичными. Исчезла харизма, практически до нуля упали некогда заоблачные рейтинги. Из кремлевского окружения были вытеснены и изгнаны соратники первого демократического призыва, имевшие право независимого суждения и голоса. Остались «силовики», решальщики, ворожилы, прихлебатели, авантюристы типа Б.Березовского. Политика свелась к подковерной интриге, к имитации «крепкого рукопожатия». Улица отозвалась безразличием и анекдотами.
Существует несколько объяснений отталкивания президентом сильных политиков, а нередко и политических друзей. Отчасти это связано с ревностью Ельцина к власти. Но есть, на мой взгляд, и иная, более фундаментальная причина. Отсутствие у Ельцина собственной идеологии, кроме идеологии удержания власти. Именно это привело его к крупным политическим ошибкам, и в частности, к тому, что он так и не смог вытеснить коммунизм (а, следовательно, и популизм, и имитационный стиль политики) из российского политического обихода. Да, у него была личная неприязнь к Г.Зюганову. Но он не видел в нем идейного противника. Это был политический соперник. Демократы же, не будучи соперниками, так и не стали политическими друзьями. На этапе продвижения к власти Ельцин воспользовался демократическими настроениями в обществе. Демократы, в свою очередь, увидели в Ельцине бронебойную силу для либеральных реформ. Но постепенно выяснилось, что это был брак по расчету, а не по любви. В конце концов от Ельцина отвернулась даже демократическая пресса, которая долго поддерживала его.
Широко известно изречение «Всякая власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно». Новые политики, входя во властные коридоры - будь то коридоры Белого дома, Елисейского дворца, Кремля или Бундестага – конечно же, сознают эту опасность. И, тем не менее, несмотря на заявления о приверженности демократии, снова и снова попадают в эту ловушку.
Сегодня в России совершенно иной политический пейзаж, чем тот который существовал при Ельцине. Иной характер носят кризисы. Возникли новые противоречия. Меняются правила международной игры, правила экономического роста. Но неизменными остаются влияние личности и человеческого характера на политику. Особенно в таком политически и законодательно не обустроенном государстве как Россия. И в этом смысле уроки, ошибки, победы и заблуждения (и даже «загогулины») «эпохи Ельцина» имеют для нас большое значение. Важно этим опытом не пренебречь.