На вопросы РИА «Омск-Информ» отвечает председатель совета директоров ООО «Омсктехуглерод» Валерий Каплунат. Сегодня разговор пойдет о санкциях.

Диалог с бизнесом

– Надолго введены санкции, Валерий Николаевич?

– Не на один год, по крайней мере. Америка, а она главный инициатор, просто так санкции не отменит. Как бы немцы ни стонали, Америка хорошо держит их за причинное место. Очевидно, что резкого изменения санкционой политики не будет, все будет идти в «ползучем», не совсем явном режиме.

Санкции сами по себе не столь опасны. Проблема в ухудшении делового климата, возникает нервозность в отношениях с международным бизнесом. Изоляция России от долгосрочного кредитования западных банков спровоцировала более жесткие шаги правительства по деоффшоризации и борьбе с отмыванием капитала. Тот же Шишов полтора миллиарда рублей вывел за границу на оффшорные счета. Конечно, это он не себе собирал, а в пользу каких-то чиновников, которые теперь умыли руки. И понятно, что правительство теперь терпеть такие вещи не может. Я бы связал арест Шишова с усилением контроля за выводом капиталов.

– На вашем предприятии тоже были проверки?

– Да, со стороны правоохранительных органов появилось много запросов на наши международные финансовые операции. Мы к этому относимся с пониманием. Главное, чтобы проверки были объективными и не носили характер специфического воздействия на бизнес.

– А на зарубежных рынках не поддавливают?

– Проблема, конечно, есть, но мы настроены оптимистично. В разгар санкционных мер мы как раз выходили на рынки США и Канады. Де факто нам препятствий никто не ставил, но отрицательные нюансы появились. В частности, проблемы с визовой политикой. В США нам стали отказывать и тормозить в визовой поддержке, если мы направляем туда в командировку высококлассных технических специалистов. Вероятно, мы уже включены в список наукоемких предприятий, присутствие представителей которых, наверное, надо ограничивать с точки зрения научно-технической информации. Раньше такого не было.

– Снова охрана гостайны?

– Думаю, что Западом введены ограничения на передачу документации и технологий. Можно ведь вывозить не саму технологию, а определенные технологические секреты. Разбираются в этом только специалисты. Поэтому если сегодня какая-нибудь офисная барышня визу в США получает легко, то, например, нашему технологу ее просто не дают.

– Сегодня много говорится об импортозамещении. Предположим, у меня есть разработка – аналог лучших зарубежных образцов, я вкладываю кредитные средства в подготовку опытного образца и серийной партии. И вдруг санкции снимают. Где гарантия, что эти зарубежные фирмы мое небольшое производство тут же не задавят?

– Если есть луна, не значит, что на нее обязательно надо выть. Понятно, что ограничение доступа западных фирм на наш рынок – это серьезный шанс для отечественного производителя. Тот, кто находит в нем свою нишу – выгрывает. Но здесь – никакого дилентантизма, развернем, поехали – так невозможно. В первую очередь надо оценивать характеристики рынка: емкость, востребованность вашей продукции. Подходить очень трезво и спокойно. Главное в любой продукции – ее конкурентность. Если не делать на это ставку – вы прогорите. Нужно иметь запасы продукции, запасы себестоимости, соотношение цены – качества, позволяющее превосходить соперников. Иначе вы не получите необходимого.

– Сегодня многие, кто работает в сегменте одежды, обуви и покупает свой товар за рубежом за наличные, скупают доллары, пока они не «взлетели» еще. Доходит до того, что берут в банках рублевые кредиты и на них покупают доллары.

– Это валютная спекуляция, риск. Допустим, вы взяли кредит и купили валюту за 50 рублей евро. А завтра курс упал до 48. Вы прогорели. Не знаю людей, способных эффективно предугадать курс валюты. Валютный дилинг – вещь крайне неблагодарная. Я бы не рекомендовал.

– Тем не менее, работая с западными рынками, вашему холдингу удается удерживать положительный финансовый баланс. Как психологически удается справляться с ситуацией?

– Тяжелой проблеме можно противопоставить только профессионализм и только свой наработанный опыт. Нечто подобное мы уже проходили. Мы прошли антидемпинговое расследование и выиграли его. Мы были на грани полного запрета для нас европейского рынка, но мы выиграли. К сожалению, для нас закрыты рынки Индии, Латинской Америки, потому что там – заградительные пошлины. Мы обратились к Министерству экономического развития РФ, которому подчиняется сеть торговых представительств за рубежом, чтобы наше родное государство помогло нам преодолеть эти заградительные барьеры.

Инструмент в борьбе с санкциями и кризисом – только опыт, оптимальная инфраструктура, фанатичное стремление к оптимизации издержек и росту конкурентоспособности своей продукции. И, конечно, постоянный мониторинг действий конкурентов – как они поступают в данной ситуации. И выдача «зеркальных» ответов.

– Численность работающих будете сокращать?

– Мы регулярно ее сокращаем. Но проблема не в том, сколько специалистов работает, а в том, как они работают, в совершенствовании структуры и оптимизации управления производством. Оптимизировать структуру персонала нельзя просто по приказу, потому что людям свойственно сохранять консерватизм и защищать свое положение. Поэтому, если мы сокращаем людей, все высвобожденные средства отдаем на стимулирование наиболее эффективных специалистов.

– Сегодня финансовое положение города Омска и Омской области плачевное. Вы долгое время занимаетесь управлением финансами и развитием конкурентных производств. Как Омскому региону выйти из закредитованности, что посоветуете?

– Определенная доля кредитных ресурсов может быть в любом проекте. Это даже считается выгодным. Но если темпы прироста кредитной массы по отношению к основному капиталу зашкаливают, это – шанс сползания к финансовой пирамиде. Пример – тот же «Мостовик», который давно стал пирамидой. Видимо, Шишов занимал деньги в разных местах, но под одни и те же проекты. В итоге – уголовные дела. Нельзя постоянно рассчитывать на чью-то помощь. Мы всегда жили в другом режиме, и с деньгами нам никто никогда не помогал. «Мишлен» с нами просто так заключил бы контракт – только взамен на поставку конкурентной продукции. Кто-то живет в режиме сотрудничества с властью. Это расслабляет, а власть, как в случае с «Мостовиком», по всей видимости, создала ему какие-то криминальные подставы. А потом тихо ушла в сторону.

– Сегодня в ряд предприятий ВПК федеральным центром направляются очень серьезные средства. Но в правительстве области нет структуры, которая бы работала с промышленностью. Насколько, на ваш взгляд, целесообразна идея воссоздать областной Минпром?

– В Омской области слишком многоотраслевое хозяйство, и отрасли находятся в разных хозяйственных циклах и разных формах собственности. Координирующий орган здесь, конечно, должен быть. Идея создания Минпрома, наверное неплохая. Вопрос – а с какой целью? Во-первых, надо отработать концепцию – для чего это министерство и какие задачи оно будет решать. Затем отработать стратегию – какие задачи ставятся. Тогда уже можно о чем-то говорить. Пока не вижу ни стратегии, ни концепции. Возникает ощущение, что под проблему создают очередную бюрократическую структуру. В Москве можно отчитаться. Но проблема-то не решается. А о создании органа по оптимизации производительных сил региона – я уже подсказываю, какая концепция должна быть – речи нет.

Если министерством экономики Омской области управляет человек с историческим образованием – о чем говорить? И потом, а чем этот человек был известен?

– Сейчас экономические прогнозы дают все кому не лень – от общественных лидеров до журналистов в телешоу.

– Неблагодарное дело – прогнозировать экономический курс страны, сидя перед телевизором в провинции. Задача Путина и Медведева сегодня как никогда сложна. Потенциал роста экономики за счет нефтяной и газовой ренты исчерпан. Продолжается падение цен на нефть, падают источники доходов в бюджет страны. Все это накладывается на рецессию и падение производства ВНП. Плюс санкции. Нужна перенастройка и выработка совершенно новой стратегической «дорожной карты» страны. Надо формировать внутренний рынок, новые варианты промышленной политики. Правительство его анонсировало, но документ такой запутанный, что я, честно говоря, не смог его толком одолеть.

Сужу по своей шкуре – мы вообще никакой координации не чувствуем. В Омской области ее в принципе никогда не было, и никто и не пытается это делать. На федеральном уровне

нашу точку зрения по вопросам промышленной политики и выработки какой-то специальной экспортной поддержки никто не спрашивает.

Хотя есть благодатный пример китайской экономики. Мы попытались купить завод в Китае и полностью сделали дьюдилинженс. Нас допустили до полной оценки внутренней экономики завода. В итоге мы отказались от покупки – это было слишком рискованно, зато теперь хорошо знаем, насколько эффективно китайское правительство обеспечивает поддержку наукоемких высокотехнологичных экспортабельных отраслей на примере завода технического углерода Китая. У нас даже намека на это нет. Там выстроена очень четкая и развернутая система оказания поддержки по усилению конкурентоспособности экспортабельных отраслей, жестко привязанная к реальным экспортным потокам – объемам отгрузки и т. д. Обмануть здесь просто невозможно. Вы там запускаете новое производство, вам дают субсидию, позволяющую продавать ваш продукт, пока вы его осваиваете, по нулевой рентабельности, только покрывая себестоимость. Эти субсидии дают вам основу для первичных инвестиций в основной капитал. Как только вы вышли на уровень проектных мощностей, за счет условно постоянных расходов субсидии прекращаются. Но вы фактически уже получаете необходимую норму прибыли и уже успели завоевать рынки, создать инфраструктуру по продвижению товара, приучили потребителей к своему продукту, вышли на стабильные объемы продаж. Вы вышли на конкурентоспособность. В России этого нет.

–  Зато у нас есть «кипение» бизнеса по поводу налогов – 43% в общей массе, если работать «по-белому»?

– У нас есть дочерние предприятия в Германии, США, Канаде, Румынии, Турции. Начался процесс регистрации компании в Сингапуре. Скажу, что в Германии более жесткий налоговый прессинг, чем в России. Но нам этот объем налогов не мешает, потому что мы с налогами никогда не химичили. Мешает другое – неразвитость рыночной среды в России, проблемы с администрированием. В России очень серьезное засилье госкорпораций, которые живут за счет того, что как-то договариваются с правительством относительно правил игры. Потом эти правила игры навязывают основной массе динамичного бизнеса, который от использования природной ренты отстранен.

Мы изготавливаем высокотехнологичный продукт. Мы можем сделать его либо из нефти, либо из химического сырья. А значит, зависим от стоимости нефти на внутреннем рынке. Но творятся абсурдные вещи: стоимость нефти на международном рынке, на котором мы работаем, снижается, а в России ее цена растет. Потому что кто-то как-то с кем-то договорился.

Но наш продукт по формульным ценам привязан к стоимости нефти. И все зависит от

стоимости одной тонны каталитического газойля на роттердамской бирже. Она который месяц падает, соответственно, мы вынуждены снижать цены на техуглерод. Но в России цена на нефть, из которой мы делаем техуглерод, растет. Эти ножницы нас просто душат. Я, конечно устраиваю скандал, пишу письма крупным национальным компаниям и обвиняю их в игнорировании интересов высокотехнологических отраслей России. Реагируют.

– Может быть, средний бизнес в России пока не хотят замечать. Все-таки это не Газпром и не Сбербанк?

– Крупные концерны заметны, ими легко управлять. Но экономикой нельзя управлять через госконцерны. Потому что основа динамичного развития экономики – не государственные концерны, а мы – средний промышленный высокотехнологичный экспортабельный бизнес. На этом весь мир сидит, на этом Китай развивается.

– Что порекомендуете омскому среднему бизнесу сегодня, держать нос по ветру?

– Надо быть фанатиками своего дела, искренне его любить. Нужна системность, на все надо разрабатывать «дорожную карту», выстраивать алгоритмы, создавать структуру. Старайтесь быть истинно конкурентоспособными, потому что опираться только на дружбу с чиновниками за откаты – это временно. Чиновник, во-первых, субъективный фактор, во-вторых, его и посадить могут.

Стабильности не будет. Мы продвигаем свой товар без всяких откатов, потому что не возьмут наш товар, если он не конкурентоспособен. Единственный шанс пробиться на олимп – быть лучше. Подобрать резервы там, где другие не подобрали. Это тяжело, нудно, заставляет эти возросшие требования разверстывать на весь коллектив. Не каждый выдерживает, люди не справляются, ломаются, уходят, впадают в неврастению.

Нужно стараться быть уникальным, это дает возможность претендовать на более серьезные позиции, нежели ваши соперники. В условиях ожесточенной конкуренции готовьтесь работать в условиях низкой рентабельности. Наша рентабельность 10–12%. Это сложно, но достижимо. Вспомните судьбу автомобильных компаний начала 20-го века. Где – «паккард», «студебеккер», где «испано-сюиза». А БМВ остался, «Форд» остался. Потому что они смогли предложить продукт по достойной цене с оптимальными издержками.

– Значит, легче не будет, Валерий Николаевич?

– Если бы на Земле все время было легче, то здесь постепенно воцарился бы рай.