Столетие начала Первой мировой войны Омск отмечает серией выставок в музеях и библиотеках.Об интересных фактах, обнаруженных омскими исследователями, обозревателю «ОП» рассказывает историк, руководитель Центра краеведческой информации библиотеки им. А. С. Пушкина, директор Омского филиала Российского фонда культуры Алексей Сорокин.

Запрет на спекуляцию и слухи

– Алексей Петрович, в 1913 году Омск был самым крупным городом за Уралом, его называли «сибирским Лейпцигом» и «сибирским Чикаго». Жизнь была довольно благополучной. Как восприняли омичи известие о начале войны?

– Генерал-губернатором Степного края был Евгений Оттонович Шмидт. 18 июля по старому стилю (31 июля – по новому) в Омском военном округе началась мобилизация, а на следующий день из газет омичи узнали, что объявлена война с Германией. 21 июля в саду «Россия» состоялась манифестация, а утром следующего дня в Успенском соборе был отслужен молебен.

С 25 июля началось формирование воинских подразделений. Приходило много добровольцев. Попасть в действующую армию стремились даже юные омичи, например гимназисты.

– В городе чувствовался патриотический подъем?

– Как и во всей России. Вот пример: учащиеся Учительской семинарии написали: «У нас нет ничего того, чем мы могли бы помочь Родине, кроме собственной жизни, и мы готовы пожертвовать ею». Вообще август 1914 г. – время патриотического подъема во всех странах по обе стороны фронта. А в России в силу национального характера и идеалов было особенно горячее желание вступиться за братьев-славян. В Петербурге, переименованном в сентябре в Петроград, манифестации проходили на Дворцовой площади, в Омске – на Соборной, откуда провожали на театр военных действий полки.

– Когда омичи почувствовали связанные с войной перемены в жизни?

– Генерал-губернатор Шмидт первым делом запретил распространение «злонамеренных, возбуждающих общественную тревогу» слухов. Кроме того, он издал постановление против угрозы спекуляции. Начало войны всегда вызывает соблазн у одних запастись крупой и спичками, а у других – получить выгоду от этих панических настроений.

Вот что было оглашено: «Воспрещается искусственное спекулятивное повышение цен на мясо, хлеб печеный, муку, молочные продукты, сало, рыбу, овощи, сахар, чай, соль, сено, овес, отруби. Воспрещается также повышение цен на все предметы, имеющие значение для военного времени и для сельского хозяйства».

Виновных ждало тюремное заключение или арест на три месяца, или штраф до трех тысяч рублей. Городская управа для призванных запасных и членов их семей открыла бесплатные чайные и столовые: шесть по правую сторону Оми и пять – по левую. Одна из столовых помещалась в Ольгинском приюте, ныне Епархиальном управлении.

– А как в Омске вводился «сухой закон»?

– Вначале это была обычная мера при мобилизации, а с 22 августа по старому стилю в России было объявлено о его сохранении на все время военных действий. В ресторанах изъяли не только вино, водку, но и пиво. Конечно, была подпольная торговля. Бутылка водки из-под полы стоила три рубля – очень дорого. Торговали квасом «повышенной крепости», вместо пива употребляли кумыс.

«Пришлите гармошку»

– Омск в предвоенные годы был знаменит благотворительностью. Каких только акций не было: «День белого цветка» – в помощь больным туберкулезом, «День хлебного колоса» – для пострадавших от неурожая. А в 1914 году что делалось всем миром?

– Военный топограф и член Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества Григорий Дроздов по поручению Городской Думы возглавил комиссию по оказанию помощи семьям призванных в армию. В обращении к омичам 1 августа говорилось: «Город Омск послал в ряды доблестной и всем нам дорогой армии несколько тысяч человек. Насколько позволяют силы и время, исполнительная комиссия делает все, чтобы облегчить участь оставшихся матерей, жен и детей. Но без дружной поддержки всего общества комиссия не в состоянии будет выполнить эту задачу. Пожертвования деньгами, необходимыми вещами, съестными припасами, топливом должны присоединяться к личному труду тех, кто может уделять часть своего времени общему великому делу».

Спустя две недели свое воззвание опубликовал и Комитет при омском отделении окружного управления Красного Креста: «Вся Русь без различия национальностей слилась в один порыв защитить нашу Родину Святую от дерзновенного нападения врагов. Наши братья в жестоком бою с врагом исконным славянства беззаветно проливают свою кровь. Кому как не нам, стоящим далеко от поля брани, помочь им». Далее идет перечень того, чем предлагали жертвовать: полотно, ситец, шертинг (рубашечная ткань), фуфайки, байковые одеяла, крепкое вино (до «сухого закона»), крупа, сгущенное молоко, галеты, чай, сахар, табак, мыло, марля для бинтов, термометры, медицинские принадлежности – все то, что можно отправить на фронт в посылках.

– А в чем заключалась помощь «личным трудом»?

– Комитет Красного Креста приглашал женщин шить белье для раненых. По вторникам и четвергам желающим нужно было приходить в Общественное собрание, по средам и субботам – в Военное (где сегодня Дом ветеранов). Работали с 10 до 14 часов.

– Омские крупные благотворители принимали участие в пожертвованиях?

– Об этом говорят адреса сбора средств. Генерал-губернаторская канцелярия и дворец главы Степного края, банки – Государственный, Волжско-Камский, Русско-Азиатский (все – на Любинском проспекте), Русский для внешней торговли (здание бывшего магазина «Яблонька»), Городской общественный (в здании Городской Думы). Пожертвования также принимались у городских нотариусов и в торговых помещениях: Товариществе торговой мануфактуры, Товариществе братьев Овсянниковых, магазине Шаниной, то есть там, где хозяева сами были первыми жертвователями. А Мария Шанина была самой крупной омской благотворительницей. В любом списке добрых дел мы находим ее имя.

– Много ли посылок отправлялось из Омска на фронт?

– В декабре 1914 года к Рождеству и в марте 1915 года к Пасхе подарки от омичей получили военнослужащие 11-й Сибирской стрелковой дивизии, 4-го Сибирского стрелкового батальона, 43-й, 44-й, 55-й, 56-й Сибирских стрелковых полков, 2-го отдельного Сибирского мортирного артиллерийского полка. Посылки готовились к каждому празднику на протяжении всей войны. В архиве сохранилось интересное солдатское письмо: «Чувствительно благодарен Городской Думе за полученные мною подарки. Премного уважаемым и дорогим нашим жертвователям шлем вечный привет и от души желаем всего лучшего. Приносим сердечную благодарность за высказанные вами чувства».

Эпистолярной культурой владели и простые люди. А вот еще интересный документ из фонда Городской управы. Воин артиллерийского дивизиона 14-го Сибирского стрелкового полка Никита Журавлев благодарит Городскую Думу за подарок и просит прислать ему в действующую армию гармошку тальянского строя. «Вой­на – это все преходяще, а музыка вечна. Дорогие наши братья! Мы осмеливаемся просить вашей помощи. Вот уж наступил 25 месяц Великой войны, как мы находимся в действующей армии. Стоим в землянках, построенных своими трудами в лесу, и нет у нас никакой музыки, чтобы разогнать нам свою скуку, которая как тяжелый камень залегла у нас на сердце…»

Юбилей отметили скромно

– Алексей Петрович, вы процитировали документ, в котором говорилось: «Вся Русь без различия национальностей слилась в единый порыв…». В моей семье ушел на фронт добровольцем, служил и погиб в Ахтырском гусарском полку родственник – русский патриот с немецкой фамилией. Значит, в Первую мировую в отличие от Великой Отечественной такое было возможно?

– Среди героев Первой мировой немало людей с немецкими фамилиями. А генерала Павла Ренненкампфа Верховное главнокомандование поставило во главе армии, которая вторглась в Восточную Пруссию, и никаких вопросов при этом не было. Он потерпел неудачу из-за ошибки, но не предательства, а в 1918-м был казнен большевиками.

Справедливости ради надо сказать, что позже антинемецкая истерия все же началась, но Сибири она не слишком коснулась. У нас было ограничено право немецких колонистов на приобретение земель. Были и примеры шпиономании. Например, 17 августа 1915 года Степной генерал-губернатор Николай Сухомлинов, сменивший Шмидта (уверен, что не из-за немецкого происхождения Евгения Оттоновича), издал знаменитое анекдотическое постановление по поводу неопознанных летающих объектов и высказал предположение, что это немецкие аэропланы-шпионы. Было обещано вознаграждение каждому, кто окажет содействие в их обнаружении. Но мало ли что могло кому показаться в небе над степью?

– До войны в Омске успели соорудить водопровод, но мечта о вводе в строй трамвая была отложена. Какие еще омские мечты остались невоплощенными в жизнь?

– Как ни странно, главное событие, которое ждали, – 200-летний юбилей Омска. В 1911 году была создана комиссия, было сделано исследование Георгием Катанаевым, установившее дату закладки Омской крепости – в Ильин день, как мы и сегодня отмечаем День города. Хотели поставить памятник Петру I, переименовать Дворцовую и Атаманскую в проспект Петра Великого. Городская Дума разработала программу празднования, но она была усечена до торжественного молебна и парада.  

Тем не менее в годы войны в Омске было много построено зданий и ныне украшающих город: Управления железной дороги (ныне Университет путей сообщения), судебных установлений (Законодательное собрание). Город, население которого вместе с Атаманским хутором составляло около160 тысяч человек, принял почти столько же беженцев, да еще в лагере военнопленных одновременно находилось около 16 тысяч иностранцев, в основном австрийцев. Военных же перед отправкой в действующую армию в Омске было до численности одной дивизии, не менее 10-12 тысяч, плюс раненые, находившиеся на лечении в госпиталях.

Омск справился с огромной нагрузкой, как и спустя без малого 30 лет, когда началась Великая Отечественная война.

Омская правда