Вячеслав Костиков - Банкир и колхозница

Я пытаюсь представить себе скульптурный символ новой России. Что-то наподобие знаменитой скульптуры В. Мухиной «Рабочий и колхозница», которая была установлена в 1937 году перед советским павильоном во время всемирной выставки в Париже.

Скульптурную группу по праву называли идеалом и символом советской эпохи. Она олицетворяла «нерушимый союз рабочих и крестьян» и полностью соответствовала идеологии того времени. Немецкий павильон, стоявший напротив, украшал огромный литой орёл, вцепившийся когтями в лавровый венок со свастикой внутри. Это был другой идеологиче­ский символ - символ фашистской Германии. И публика, и специалисты отдали предпочтение советской скульптуре. Газеты отзывались о ней как о «величайшем произведении монументального искусства ХХ века». Гитлер был взбешён. А Вера Мухина получила Сталинскую премию.

Реставрация времени

Недавно знаменитую скульп­туру, стоявшую при входе на ВДНХ, отреставрировали. И она снова поражает величест­венностью. Но, оставаясь образцом монументального искусства, символом новой России она, конечно, уже не является. Теория классовой борьбы и классовой солидарности осталась в учебниках истории. О союзе рабочих и крестьян под руководст­вом «Единой России» говорить как-то нелепо. А пролетариат, называемый в СССР гегемоном, давно перестал считаться движущей силой истории.

Тем не менее страна, привыкшая к идеологическому обрамлению, нуждается в новых символах. У нас уже есть новый российский флаг, гимн с новыми словами, обновлённая в 1992 и 1998 гг. военная присяга. А скульптурного символа нет. Известная скульптура Вучетича на Мамаевом кургане в Волгограде «Родина-мать зовёт!» символизирует лишь военно-патриотический подъём и не претендует на то, чтобы быть обобщающим символом России. К тому же тяжёлая скульп­тура, возведённая на зыбком фундаменте, стала крениться, как Пизанская башня. Хотя специалисты утверждают, что опасности падения скульптуры пока нет, она явно нуждается в ремонте.

А где патриоты?

В России только ленивый не говорит об упадке патриотизма. Власть требует возродить патриотическое воспитание. Но для выращивания новых патриотов нужны новые идеи и символы. Можно написать новый учебник о любви к Родине, но и для него нужны не пафосные слова, а реальные идеологиче­ские, экономические, культурные и эмоциональные основания. Старые цели и скрепы, в основе которых лежали классовая теория Маркса, построение коммунизма, борьба с мировым империализмом, начали ржаветь с начала 60-х годов и рухнули в 1991 году. Восстановлению они не подлежат.

Сегодня и правящая, и оппозиционные партии провозглашают новые политико-гуманитарные ценности и цели. Несмотря на шумные политические различия, они очень близки: сохранение государст­ва, развитие демократии, улучшение жизни народа, защита культуры, охрана окружающей среды и т. д. Кто против? Никто.

Цели очень практичные, далёкие от ленинских полётов во сне и наяву. Но именно в силу своей практичности и приземлённости их трудно мифологизировать и «продавать», как это было с по­строением коммунизма или созданием «нового человека». Новым задачам трудно придать яркую, плакатную форму. Ну как, например, преподнести в яркой форме идею развития финансовых рынков, инновационных технологий или ипотеки? В раннесовет­ские времена, особенно в 20-е годы, когда романтическое восприятие нового мира ещё не было раздавлено сталинскими репрессиями, над пропагандой идеалов равенства и братства работали многие выдающиеся художники. И модернисты и реалисты - Моор, Малевич, Маяковский, Лентулов, Машков, Кукрыниксы. Сегодня в пропаганде новой России и продвижении патриотизма не видно крупных, знаковых имён. Кто напишет «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру», как Маяковский? А главное - кто этому поверит? На ниве агитации сегодня подвизаются попса, ремесленники, пиарщики - новые подручные партии. В результате нынешняя пропаганда кишит безвкусицей, пошлостью, политическим лизоблюдством. Новые времена пока не родили знаковых, способных пережить десятилетия символов. Неслучайно в стране так и не смогли создать новый гимн. Приспособили старый, переиначив слова. Депутаты, спортсмены, участ­ники сытных политических «селигеров» беззвучно шевелят губами, а в голос поёт один Жириновский.

Кости Отечества

Во многом виновата элита. Вместо того чтобы давать народу примеры «беззаветного служения» (вкладывая деньги в развитие), она беззастенчиво обгладывает кости похудевшего Отечества, а жирок отправляет за границу. Демонстративное потребление, бесстыжая роскошь стали чуть ли не единст­венными опознавательными знаками новой буржуазии. Какую скульптурную группу можно было бы поставить сегодня перед входом на выставку наших капиталистических достижений? «Трёх граций» с силиконовыми губами и грудью, говорящих на убогом русском по мобильнику со стразами, или (по аналогии со знаменитым полотном Шишкина «Утро в сосновом лесу») «Медведей, распиливающих бюджетную колоду». Яркое зрелище, высокий вкус!

Или вот ещё новейший сюжетец. Недавно один из наших извест­нейших банкиров купил во Франции похоронный бизнес. За 900 млн долларов. Будет обустраивать французских покойников на Пер-Лашез. И ведь как патриотично! Кутузов, Багратион, Барклай-де-Толли, вместе взятые, не урыли после Бородина столько французов, сколько уроет наш заслуженный могильщик. Говорят, будто бы уже есть первые заказы из Москвы. От наших. Ведь никто не вечен под луной. Знатное будет соседство! Бомарше, Шопен, Сен-Симон, Мольер. Будет с кем поговорить о вечном. Не с нашими же старухами с Ваганьковского! Судачат, будто у Зураба Церетели уже есть заказы на первые надгробные композиции. «Банкир, обнимающий нищего», «Обманутые дольщики у гроба благодетеля». Всё, разумеется, в мраморе и бронзе. Будет чем гордиться внукам!

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции 

АиФ