Терпеть не могу «одежные» магазины. Вот все эти примерки, щупанья, стаскивание своего, родного и натягивание чего-то, типа, более приличного под зазывный клич продавщицы: ах, мужчина, реальный тренд сезона, только для вас, от сердца отрываю – буквально с мясом – и при этом за бесценок! Чувствуешь себя конкретным идиотом: почему при таком феерическом самопожертвовании ты еще хранишь верность своей законной, несмотря на тридцать лет супружеского стажа, а не ныряешь в объятия этой дивной сирены, столь обольщенной тобой, неотразимым? На память невольно приходят кадры французского и иного кино: Ален Делон, Бельмондо, Бред Питт, Адриано Челентано… И вот стоишь ты, старый плешивый пузан с короткими и кривыми ногами в примерочной в одних трусах – а тебе что-то мнится, мнится…
Ну не может же она вот так ласково, так до мурашек – только из-за корысти? Может, и правда, я еще – о-го-го!?
Наивный нанайский мальчик…
Законная, кстати, рядом.
Из-за нее мы сюда и приперлись. Я бы и дальше ходил в родном и привычном, но не тут-то было. Женщина испытывает потребность облагородить все, что вокруг. Раньше было проще: росли две дочки, и весь этот пыл благополучно тратился на них. Времена были социалистические, все надо было как-то добывать: бантики на линейку, гольфики на физкультуру, блузочку на утренник. Помню, как в Москве стоял три часа на морозе в очереди за китайскими платьицами. Если кто в теме, в 80-х это был супербренд – китайское платьишко для девочки. Куда скатилась Поднебесная…
Дочки тем временем подросли и заимели собственное представление о прекрасном. Но козел-то – рядом. Рядом, я сказала!
Ну, тут я несколько утрирую. Жена у меня – человек мягкий, незлобивый. Шутка ли, тридцать лет вместе со мной – со всеми моими тараканами, заморочками и прочими нестроениями. Это ж надо ангельский характер иметь.
Опять же бельишко обветшало, изремкалось. Умом понимаю – надо менять. Но сердце вещует – ой, не блазнись, милок.
И тут схлестнулись две стихии, женская и иная, ну, прям, инь и ян!
– Я с таким бомжом, как ты, из дому вместе не выйду, убогий!
– А видал я твои бутики в … (элементы сильно приглушенной обсценной лексики).
Мужик – он свой комфорт ценит. А женщину раздражает сопротивление всяких насекомых ее желанию облагородить все, что вокруг.
Бодались месяца два. Но кто сказал, что мужчина сильнее, если женщина – хочет?
Грешен, как ни хорохорился, лег под каблук. Поехали мы в лавку.
В силу устоявшегося семейного обихода такая виктория моей суженой выпадает раз в три года. И вот тут она отрывается по полной: пытается купить все, что хоть как-то можно на меня нацепить. Я брыкаюсь, она возражает наотмашь, сурово реализуя принцип «здесь и сейчас», понимая, что еще года три она меня ни до какой примерочной не дотащит.
В советские времена существовал несколько ехидный термин «костюм, купленный в день зарплаты». Так вот, я три года ношу всё, что куплено в день ее виктории.
Замужняя женщина – она ведь не для мужиков одевается. Ей ведь они ни к чему, брюконосящее подтверждение ее статуса – под боком. Она одевается для таких же, как она – метит территорию, как собачка под столбиком. Причем всякие субретки и нимфетки и прочая незамужняя перхоть ей не интересны – только равные. И когда с манто, цацками и маленьким черным платьем для коктейля все порешалось, очередь доходит до мужика: он должен выглядеть круче, чем козел Пульхерии Андреевны. И уж я его, несуразного, обряжу, как надо! Чтоб за версту видели, чей он муж!
Примерно под этим слоганом, правда, сильно редуцированным за счет IQ любимой женщины, мы и заехали в одежную лавку. Как ведет себя в ней мужик? Быстренько выбирает два-три варианта, шустро их примеривает, определяется, платит и бодро выпрыгивает на свободу. Его интересует результат.
Иное дело – женщина. Ее интересует процесс, она воплощает одну из главных миссий бытия – она одевает своего мужчину, метит территорию. Поэтому на этот косопузый и кривоногий объект натягивается всё, что имеется в наличии. А как они сочетаются: мой бегемотик и вот это бодрое розовое? А в полоску? Ну не капризничай, зайка, в горошек – это тоже мило.
Где-то за полчаса я снял и надел на себя штаны дюжину раз. А надо сказать, что снятие штанов для мужчины – это некое сакральное действо. И если их попросту туда-сюда снимать, то это напоминает что-то отроческое, стыдное. И в какой-то момент, видимо, я чересчур быстро попытался выскочить из участия в этом поднадоевшем мне стриптизе: в спине ёкнуло.
Ёкнуло быстро и пронзительно больно, как у меня уже было пару раз до этого, когда я по неделе валялся пластом и при каждом неловком движении не орал благим матом только в силу прилипшей ко мне интеллигентности.
Остеохондроз между вторым и третьим позвонком, в районе поясницы.
Но прошлые разы хоть причины были пристойные: неловко дернул новогоднюю елку на выбросе, неловко подсадил внука на горку. А тут – стрем: чересчур быстро скинул гламурные портки.
Картина маслом: прошу жену помочь мне избавиться от них и надеть родные штаны, поскольку сам это сделать не в состоянии. А сам думаю про себя: ну дались мне эти десятые штаны в гардеробе, мне что, нечем срам прикрыть?
Ну не хотел же я в этот бутик ехать, честно – не хотел. Два месяца сопротивлялся. Сидел бы дома с думой о будущем Прииртышья, гонял бы с внуком в футбол, замутил бы душевный супчик, горевал бы о России. Но нет, потянуло меня, суетного, за портками…
В этом месте, по законам жанра должна быть мораль. Но она требует гордой осанки, чего между моими вторым и третьим позвонком – ну, никак не наблюдается. Ползаю по жилплощади на раскоряку.
Прости, читатель, что схлыздил. Но ты ведь и сам, чай, не дурак?