Директор ГЭПИЦентра-2 о кадровой политике правительства Омской области, о критериях оценки губернатора, о присоединении Омского региона к Тюмени, и о том, стоит ли уже сегодня собирать чемоданы.

– Вадим Владиславович, создается впечатление, что кадровая политика правительства Омской области ведется, мягко говоря, сумбурно. И, опять же – впечатление – вследствие этого мы не видим четкого, отлаженного руководства регионом. А ведь с назначения губернатором Виктора Назарова прошел почти год. Bот опять эта «загадочная» отставка Бутакова…

– Я думаю, что состав правительства будет утрясаться и дальше. Перерабатывается сама кадровая концепция регионального управления. И насколько я понимаю, она еще не готова. Поэтому и кадровые изменения. На мой взгляд, за этот год много чего сдвинулось с места. Так или иначе, распределились полномочия. На это ушло полгода, ведь не все посты были сразу там заняты. Плюс практически любое кадровое назначение подвергалось критике в СМИ.

– Ну, не безосновательно же…

– Не безосновательно. Потому что некоторые назначения после какого-то времени вызывали серию скандалов. Я думаю, что нынешний состав правительства только подошел к осознанию того, чем они будут заниматься в регионе. И сейчас вырисовываются цели и задачи. На самом-то деле ни одного заявления о концептуальности политики нового правительства не было. Кроме как, в журнале «Мужские слабости», где руководитель главного управления по делам печати Омской области Андрей Ткачук рассказал о том, что принцип назаровской администрации – это делегирование полномочий. Все. Никаких других заявлений не было. Тем не менее, процесс, думаю, подходит к концу. Потому как люди, пришедшие в правительство, уже осознали свое место. Хотя многие еще осознают. По причине того, что помимо формального назначения устанавливается система взаимоотношений.

– Но ведь все равно долго. И ладно бы появлялись в правительстве какие-то Личности, типа Луппова, Третьякова того же Бутакова, которые могли отстаивать свою точку зрения даже перед Полежаевым, а так на вскидку и не вспомнишь никого.

– По большому счету, все 20 лет полежаевской администрации – это 20 лет установлений системы взаимоотношений. Составы правительства при Леониде Полежаеве менялись более десятка раз. Думаю, зазвучат фамилии и этого состава. Есть как бы два подхода взгляда на любую кадровую политику – позитивная и негативная. В первом случае человек сразу попадает на свое место и, как говорится, сразу «входит в обойму». А есть те, кто находит себя позже. Эти процессы естественны для любой организации, любой фирмы. Где-то быстрее, где-то медленнее. А что касается личностей, которые могут противостоять существующему мнению, так как раз критика нынешнего правительства и заключается в том, что многие решения не принимаются категорично. Потому что, несмотря на позицию первого лица, возникают иные точки зрения и решение может быть не принято или отложено. Да, многих раздражает, что решения принимаются долго или откладываются. Но с другой стороны – как раз все и ждали, что руководство регионом не будет носить такого авторитарного характера как раньше. Все хотели свободы от этого стиля управления, и теперь этой же свободе не рады.

– Отсутствие, как вы говорите, авторитарного характера руководства регионом воспринимается как слабость этого руководства. То есть, возвращаясь к первому вопросу, как отличить сумбур от ухода от авторитаризма?

–Существует схема принципиальных взаимоотношений с бизнесом, с общественностью, со СМИ. Совокупность этих взаимоотношений называется политика. Такой программы мы, безусловно, сейчас не видим. Поэтому оценивать действия нынешнего состава правительства как системные, сейчас, конечно, рановато. Хотя проблема не в том, что слабый или не слабый у нас правитель, а в том как мы подходим к оценке – что такое власть. У Маркса недавно шикарную фразу вспомнил – «государство находится в частной собственности у бюрократии». Находится ли сейчас наше региональное правительство в частной собственности нашей региональной бюрократии – вопрос открытый. Если буквально два года назад на это ответить можно было однозначно, и определить там два центра влияния и борьбы, – региональное правительство и мэрия города Омска, – то сейчас можно говорить о том, что возникло много центров влияния. Много инициатив. А четкой позиции, той продуманной схемы, системы взаимоотношений, у  нынешнего состава региональной власти еще нет. Поэтому пока трудно давать оценку. Если в плане работы, то да, решения принимаются не так быстро, не так компетентно, не так однозначно, как хотелось бы, потому что вопрос компетенции – это тоже вопрос перспективы. Нареканий и к отдельным министрам, и к составу правительства в целом – выше крыши. Но и мы не имеем права отнимать у них возможность сформировать эту внутреннюю политику.

– Но даже на этом этапе население региона должно понимать цели и задачи своих лидеров. Общее впечатление – дальше деклараций дело не стронулось. Может, структуры правительства, отвечающие за пропаганду, не дорабатывают?

– Декларация, с точки зрения привлечения общественности, важна сама по себе. И когда декларация становится позицией, она подкрепляется всяческими актами. Этого, к сожалению, пока во многих декларациях подтверждено не было. В том числе и во взаимоотношениях со СМИ. С другой стороны, при отсутствии цели и задач внутренней политики, есть ли что пропагандировать? Какова задача всех тех СМИ, которые находятся в управлении регионального правительства? Если популяризировать, то сами видите – у главного управления по СМИ это пока не удачно происходит. Во-вторых, как мы уже говорили, что популяризировать? Это ведь разные цели – популяризация личности или популяризация методов управления, программы. Продуманной, внятной программы нет, нет политики – нет и результатов. Половина проблем нашего правительства – отсутствие внятной информационной представленности действий. Об этом любому журналисту-профессионалу в Омске давно известно. Даже не знаю, что тут особо обсуждать.

– Тогда почему губернатор Назаров, или кто там сейчас курирует вопросы пропаганды, не сменит руководителя правительственного управления по СМИ? Андрей Ткачук им, если мне не изменяет память, руководит. Тем более с его персоной, как пишут омские СМИ, связаны какие-то скандалы по распределению бюджетных средств «своим»…

– Я думаю, Ткачук не убиваем. Яркий пример личного фаворитизма, если говорить об институтах фаворитизма в частном случае. И вот к чему это приводит. Прощается многое, что не простимо многим. Значит, тут какие-то есть личные симпатии. Другой момент – фаворитизм может иметь невинный смысл, когда он не оплачивается деньгами налогоплательщиков. Мы же, пусть конституционно, пусть формально, но живем в демократическом государстве. И вопрос о том, оправдывает ли аппарат выделяемые деньги, есть ли отдача, в этом плане остается вопросом. И он уже поднимался фракцией ЛДПР в Заксобрании области неоднократно. Запрос от омской общественности – в чем смысл деятельности того же Ткачука – давно существует. Но власть на это никак не реагирует.

– Когда кто-то пытается на эту тему заговорить, стрелки тут же переводятся на финансирование «полежаевских» СМИ…

– При Полежаеве не было предмета личного обогащения, в полежаевской администрации на этот счет было жестко. Опять же невнятность понимания в правительстве, для чего это нужно, оставляет свободу за ткачуками: по рукам никто не бьет, вот они и безобразничают. Смысл их модели поведения? Ну, может, сейчас успеть захватить ресурсы, получить финансирование, а затем развивать частный бизнес.

– А вообще существуют какие-то критерии оценки регионального правительства, губернатора? Должен он быть личностью, или достаточно того, чтобы он правильно выполнял задачи Кремля?

– На повестке дня этот вопрос стоит постоянно – а что такое региональное правительство в России? Ответа нет. Если это выполнение регионами пожеланий Кремля, то это вопрос к Кремлю – насколько они довольны своим приказчиками на местах. А если поставлен вопрос – насколько правительство, губернатор соответствуют общественному запросу региона – на это ответа нет. Потому что главная загадка – роль бюрократической структуры РФ в интересах населения – до сих пор не разгадана. Потому что мы живем в стране, в которой на общественный запрос, который поступает от нас, государство, как правило, до сих пор отвечает тем, что, по мнению властей, дает наибольшую с их точки зрения эффективность. И потом в течение многих лет государственный аппарат только и отвечает этим вариантом ответа на все запросы населения: «не трогать, как бы ничего не произошло, не сгущать лишний раз, не рисковать» и, вне всякого сомнения, сохранять абсолютную монополию власти во внутренней политике в интересах аппарата. Это как бы общероссийский тренд, в связи с этим нас и пугают американскими угрозами, шпионами – у нас  перечень врагов очень широк. А в интересах этой потенциальной угрозы к патриотизму формируется соответствующее отношение. То есть мы, ребята, в своем правительстве заняты защитой нашей многострадальной родины и поэтому мы должны жертвовать многими демократическими институтами в интересах спасения страны и т.д. А в регионах, на местах эти особенности задаются личностями лидеров. И вот богатство этой личности, или его интерес к делу, или его отношение к своей малой родине – вот это-то в принципе и является его настоящей ценой. Плюс то, безусловно, что он умеет находить баланс сохранения хороших отношений с вышестоящим начальством. Такие начальники всегда ценились у населения. Человека в составе нашего регионального правительства, который умудрился бы балансировать между жесткими запросами центральной власти и запросами региона, мы пока не видим.

– Еще к вопросу о невнятной политике регионального правительства. Не видя целей, не понимая задач, во многих омских СМИ проходило предположение, что Омскую область где-то там наверху уже решили «пришить» к какому-нибудь более благополучному региону. И тут еще эта Матвиенко с идеей укрупнения регионов России. Жизнеспособна версия? И к кому нас логичнее присоединить?

– Вряд ли это произойдет. Для меня непонятен этот ход с точки зрения социального и экономического развития. С точки зрения бюрократического, наверно, да, но какие там другие интересы – я не знаю. Экономический рынок, так или иначе, в регионе пока развивается, то есть население само себя устраивает. По крайней мере, такая тенденция сохранялась до 2013 года, с началом которого в два раза выросли пенсионные отчисления для индивидуальных предпринимателей, что повлекло за собой закрытие бизнеса: по данным омских чиновников, уже более трех тысяч ИП прекратили свою деятельность. В течение ряда лет разворачивался мелкий бизнес, росла доля частного предпринимательства. Так ты им помогай или хотя бы не мешай.

И никто не знает – кто мы такие и какими должны быть. Более того, у самого федерального правительства нет внятного представления – кем мы должны быть или стать.

Еще один аргумент против – административное управление с расширением территории, вспомните историю, всегда опасно для центральных бюрократий. То есть там, где объединяли субъекты, всегда усиливались оппозиционные настроения. А это потенциальная угроза сепаратизма… Ну, а если предположить в качестве бреда, – к Тюмени, и географическое положение соответствует, и бюджет у них толще.

У Леонида Полежаева, кстати, было понимание, что уникальность Омска – только в его географическом положении. Действительно, мы посередине – создай мощный транспортно-логистический центр, развязки. На юг, на Индию, на восток и так далее.

Торговый узел, перевалочная база. Но на сегодня этих вложений региону не потянуть. Хотя, это – решение многих проблем.

– Есть статистика – отток молодежи из региона растет. Не видят перспективы. Вот вы говорили про развитие частного бизнеса. А масса моих знакомых бизнес сворачивают, мечтая подсесть на хороший оклад. И по моим впечатлениям, Омск сегодня состоит процентов на 80 из бюджетников, как какой-нибудь вымирающий сельский райцентр. Это ли не симптом стагнации? И ведь у взрослого, так сказать, лабильного населения, все чаще возникают мысли «бежать». Даст ли нам надежду на светлое будущее новая Стратегия развития региона?

– Даже тупая бюрократия методом проб и ошибок находит решения по занятости своего населения. В любой бюрократии, стоящей у власти все хорошо. Есть один недостаток – есть еще население, с которым надо что-то делать. Эти умы и руки надо чем-то занимать.

Никуда мегаполис Омск просто так на наших глазах не денется. Все равно население применение этому большому городу найдет. С участием бюрократии – без – это вопрос второй. Другое дело, что, когда силы управления и запросы населения совпадают, то тогда процесс происходит мгновенно, быстро. У нас этого нет. У многих членов регионального правительства нет уверенности и понимания того, что в Омске может сложиться и получиться что-то позитивное.

В этом смысле надо сюда больше вкладывать не только денежных инвестиций, но и культурных, социальных. Сделать жизнь интереснее, потому что интересная жизнь порождает новые инициативы, в том числе предпринимательские. Пессимизм в том, что я действительно не вижу, что правительство России в целом не заинтересовано в том, чтобы нам было здесь жить хорошо. Такого прямого запроса у них нет. Приход к власти Путина ознаменовался тем, что был побежден дефицит бюджета, установили вертикаль власти, достаточно успешно восстановили плановый национальный доход.  И началось насыщение бюджетной сферы, чтобы не было национального конфликта. Власть сразу же апеллировала к бюджетной сфере, а бизнес являлся просто приварком. Причем, который особо и жалеть не надо, они сами там, если что, выживут. Бизнес сразу же был встроен в иерархическую модель, где попадает в подчинение бюрократии.

Что касается Стратегии развития региона. Для нас слова «стратегия», «программа» из-за их заношенности, общих фраз потеряли всякий смысл. Должны быть пошаговые действия, которые должны привести к тому-то и к тому-то. Вопрос о том, что должно быть градообразующим в городе Омске – так и остался открытым. А начинается все с этого. Возведение сибирских мегаполисов не вызвано никаким экономическим смыслом. Это места миграции военной оборонной промышленности в период войны. По тем временам, действительно –  сильный стратегический ход, и благодаря этому мы победили. Грамотное решение, но существование этих конгломератов, в том числе и переработка нефтехимии, тоже было обусловлено во многом искусственно. То есть, инфраструктура СССР – это города-мегаполисы, созданные под правильную распределительную экономику. Мы фигурки расставили для игры в шашки, а сейчас приходится играть в шахматы. Понятно, что мы с нашими сибирскими городами не вписываемся ни в какие законы цивилизованной урбанистки. Собственно, инфраструктура всей промышленной России создавалась Сталиным в довоенный период по иным законам. А сейчас мы влезли в рыночную систему взаимоотношений и никак не можем решить возникающие в связи с этим проблемы развития региона. Нужны инвесторы – это, безусловно, основополагающая тема. Какие инвесторы? Во что инвестировать? Для начала необходимо определиться с запросом на кадровые ресурсы. Например, хорошая идея была у Зуги И.М. – специализация региона как проектно-инжинирингового центра. Соответственно под это нужны и квалифицированные кадры. Тогда становится понятно, развитие каких вузов нам нужно стимулировать и каких инвесторов привлекать. То есть, сначала нужно решить, кем мы, омичи, будем в этом мире, что для нас перспективно и выгодно, и в соответствии с этим проводить нашу внутреннюю политику.

– Спасибо, Вадим Владиславович.