Квартира напротив

Недавно натолкнулась на страшную цифру. Сотрудники института социологии РАН провели исследования, которые показали, что в России каждый шестой подросток является трудным. Восемь лет назад к числу «трудных» можно было причислить каждого десятого подростка, что тоже немало, но все же почти в два раза меньше... 

Моя новая соседка по лестничной клетке представилась Раисой. Ее дочери было 15 лет, а сыну 1,5 года. Ни у одного ребенка «не было» папы, дочку Рая родила в 16 лет, а сына в 29. Мальчишку она ужасно баловала, разрешала ему все, с дочерью, наоборот, была холодна. Однажды Рая рассказала свою историю.

Трудный ребенок

До 12 лет Даша училась только на пятерки, очень любила английский язык, ходила в музыкальную школу. Но в 12 лет ее как будто подменили.

«Сначала Дашка стала поздно возвращаться домой, – вспоминала Рая. – Я почувствовала запах алкоголя и сигарет, отругала ее. Еще, говорю, учую, убью! Но чуяла каждый день, ругала, а ей хоть бы хны. Не пускала гулять, так она уйдет в школу, а возвращается за полночь. Я подумала, что само собой все пройдет...»

Даше было 13, когда она в первый раз не пришла домой ночевать. Утром Раиса бросилась на поиски, оббегала Дашкиных подружек, знакомых и незнакомых. К вечеру нашла. В старом частном доме, пропахшем насквозь всеми запахами растлевающей жизни. Живую. Пьяную. Раису, которая уже носила под сердцем ребенка, вывернуло наизнанку.

Привезла на такси домой, окатила холодной водой из кастрюли и... хорошенько побила. Лупила плюшевым мишкой, хлестала по щекам руками. Потом разрыдалась и села рядом. Сквозь слезы читала мораль о том, что девочки не должны так себя вести, что это плохо, что нужно слушать маму и учить уроки... Дашка молча слушала материнские нотации, закрыв лицо руками. Также молча, не убирая рук от лица, уснула. А через день опять пропала.

Снова поиски: чьи-то дома, квартиры – через три месяца мать все притоны города знала наизусть. Била всегда молча, без слов и уже без слез. Потом запирала одну в квартире. Дашка вылезала из окна второго этажа, спускалась на пристроенный балкон первого и убегала. Мать стала заколачивать окно, дочь отрывала доски и снова уходила, прихватив с собой  украшения или деньги.

Однажды Раиса нашла ее в заброшенном доме. Нечесаную, грязную. Мать, держась за свой уже огромный живот, привалилась спиной к дверному косяку и обвела комнату взглядом: кровать, стоящая на трех ножках пережила многое (может быть на ней что-то делали и с ее дочерью), стол с облупленной краской, на котором стояла почти пустая бутылка «Столичной», мутные стаканы и блюдце с засохшей краюшкой черного хлеба, три такие же старые как вся обстановка дома табуретки, оборванные занавески на окне и давно перегоревшая лампочка, свисающая на коротеньком проводке с потолка. Она посмотрела на свою дочь, присутствие которой в этой обстановке казалось немыслимым. И все же она была здесь. К горлу подступил комок. Мать упала на колени и громко завыла: «За что мне это?» – повторяла она.

«В тот день я оплакивала свою дочь, я как будто только что все осознала, – говорила Рая. – Передо мной была вроде моя и в то же время не моя дочь».

Рая внезапно затихла, она еще немного посидела на коленях, покачиваясь, потом вдруг опомнилась, схватила Дашку и решительно потащила ее к выходу. «Там помогут!» – с уверенностью сказала она.

– И часто она у вас пропадает? – спросил немолодой старлей.

– С недавнего времени – да, – Раиса поникла, и вдруг встрепенулась. – Она же несовершеннолетняя. Сделайте что-нибудь.

– Воспитывать нужно, – страж правопорядка посмотрел на Раисин живот. – Понарожают оболтусов, а потом ищут по подворотням.

Раиса, потупив взгляд, притихла на казенном стуле.

Дашку долго расспрашивали, выясняли имена друзей и знакомых, их адреса, где они обычно собираются. Даша на все вопросы отвечала «не знаю» и «не помню». Мать изо всех сил пыталась ее расшевелить: и кричала, и умоляла, и даже подзатыльника отвесила – бесполезно. Из милиции шли молча, мать и дочь – чужие друг другу люди.

«Утром следующего дня я повела ее к гинекологу, – продолжала Раиса. – Врач сказала, что моя 13-летняя дочь уже давно живет половой жизнью...»

– Тебя изнасиловали... – произнесла как приговор Рая.

– Я сама хотела, – ответила Дашка.

Мать в милицию больше не пошла. «Зачем поднимать шум, а если в школе узнают. Хорошо хоть не беременная, – говорила Раиса. – Хотя в школе все равно узнали, на занятия-то Дашка перестала ходить. Я сначала врала, что болеет, но вскоре к нам домой пришли и учителя, и участковый...»

Комиссия по делам несовершеннолетних поставила девочку на учет как трудного подростка, но ни милиция, ни школа, ни мать не могли повлиять на нее. Раиса поначалу искала свою непутевую дочь, а потом перестала. Нагуляется – сама придет. Она больше не запирала дверь и не заколачивала окна, но деньги по-прежнему прятала. Когда Дашка уходила, а пропадала она бывало на несколько недель, особенно летом, Раиса как будто вздыхала и жила спокойно. В такие периоды она часто занималась генеральной уборкой, стряпала печенье, которым угощала всех соседей, подолгу гуляла с сынишкой. И всегда улыбалась. Как будто хотела казаться счастливой...

«Я никогда не была с ней ласкова, – сказала Рая. – Просто не знала, как это быть ласковой, пока не родила сына. Я сама была очень далека от матери, она меня не любила, у нее личная жизнь никак не складывалась, не до меня было. Когда родилась Дашка, мать меня, по сути еще ребенка, выгнала из дома. Приходилось крутиться самой, работала как каторжная. Да и сама я еще молодая... Она была чистая, одетая-обутая. Что еще надо?..»

Я переехала в другой город, и пять лет ничего не слышала об этой семье. А в прошлом году узнала, что Раиса по-прежнему живет с сыном, а Дашка вышла замуж и родила... ДОЧЬ. Честно говоря, не такой развязки я ожидала от этой истории, поначалу даже не поверила в услышанное. Потом увидела в песочнице Дашку с девчушкой лет трех, они с удовольствием занимались делом, которое им обоим нравилось. На душе потеплело, и я мысленно пожелала им счастья.

Эпилог

Утверждение, что трудный ребенок может вырасти только в неблагополучной семье, ошибочно. Трудным подросток может стать, если ему никогда ни в чем не отказывали, если он старший в семье и почувствовал отдаление от него родителей, если его чрезмерно загружали кружками и секциями, если жестоко обращались с ним и если его НЕ ЛЮБИЛИ!

Наталья Чебакова