Поиск

Наш колумнист рассуждает, почему российское телевидение постоянно гипнотизирует: «Судиться, судиться»?

Если смотреть сегодняшнее дневное телевидение (заметьте, я написала слово «если»), то возникает стойкое ощущение: в нашей стране люди либо судятся, либо готовят еду, либо переодеваются. А иногда судятся, переодеваясь, или выносят приготовленную пищу на чей-то суд. Ближе к вечеру индивидуумы начинают петь песни и заниматься любовью, и тогда судят уже поющих персонажей или потенциальных женихов.

По выходным судят юмористов – где-то нежно и долго, как в КВН, где-то быстро и беспощадно, как при отборе кадров для «Камеди клаб». Там засуженных молодчиков сбрасывают в небольшую пропасть, над размером которой бы вдоволь похихикали некрасивые спартанские мальчики, пролетая в собственную дыру во времени. А по утрам в будни рассказывают, как именно засудить магазин, который продал вам просроченный йогурт или плохо работающий телевизор.

- Встаньте, потерпевший, кричать с места непозволительно! – говорит судья в очередной программе (НТВ, «Суд присяжных»).  В другой программе судья запретит кричать обвиняемому. В третьей остановит голосисто орущих свидетелей. И в какой-то момент возникает ощущение, что все мы – в этом мире – либо потерпевшие, либо обвиняемые, либо свидетели. И, исходя из того, насколько плохих статистов (я не могу назвать их актерами) нанимают для подобных развлечений, возникает ощущение номер два. Нас постоянно и уверенно готовят к тем самым, вышеперечисленным ролям. Слушайте, ребятки, и вставайте, когда «СУД ИДЕТ».

Ах, да, есть еще роль эксперта. Эксперты не кричат. Но их как-то больше используют в других сериалах, где упоминаются знания химиков, физиков или графологов.  Где, вроде бы, готовится дело перед сдачей в прокуратуру. На эти роли нанимают статистов с умными лицами. И сериалы про них показываются в рейтинговое время.

И вот тут есть вопрос: почему? Почему милые домохозяйки (а ведь именно они смотрят телевизор днем), которые растят детей (наше будущее, между прочим), постоянно сталкиваются со словом «суд» на фоне плохой актерской игры. Потом судебное заседание объявляется закрытым, а домохозяйка… Это ее надо было впечатлить? Справедливостью приговора или неотвратимостью наказания? А что бы она сделала? Она, таскающая ребенка в школу во тьме? Она, варящая суп? Она, оплачивающая репетиторов? Зачем этой женщине, которую телевидение заваливает судебными историями, все время думать о СУДАХ. Потемкинских судах, не настоящих, разыгранных судебных процессах перед камерой?

Зачем вообще этот постоянный гипноз: «Судиться, судиться»?  Домохозяйку отвлекают от того, чтобы она стукнула кого-то сковородкой? Да, а еще она может поучаствовать в марше пустых кастрюль. Как в Нью-Йорке – более 60 лет назад. Как в Аргентине в 2001 году. Так что, господа телевизионщики, наймите для дам у плиты хотя бы актеров получше.

Комсомольская Правда

1868

Наш колумнист рассуждает, почему российское телевидение постоянно гипнотизирует: «Судиться, судиться»?

Если смотреть сегодняшнее дневное телевидение (заметьте, я написала слово «если»), то возникает стойкое ощущение: в нашей стране люди либо судятся, либо готовят еду, либо переодеваются. А иногда судятся, переодеваясь, или выносят приготовленную пищу на чей-то суд. Ближе к вечеру индивидуумы начинают петь песни и заниматься любовью, и тогда судят уже поющих персонажей или потенциальных женихов.

По выходным судят юмористов – где-то нежно и долго, как в КВН, где-то быстро и беспощадно, как при отборе кадров для «Камеди клаб». Там засуженных молодчиков сбрасывают в небольшую пропасть, над размером которой бы вдоволь похихикали некрасивые спартанские мальчики, пролетая в собственную дыру во времени. А по утрам в будни рассказывают, как именно засудить магазин, который продал вам просроченный йогурт или плохо работающий телевизор.

- Встаньте, потерпевший, кричать с места непозволительно! – говорит судья в очередной программе (НТВ, «Суд присяжных»).  В другой программе судья запретит кричать обвиняемому. В третьей остановит голосисто орущих свидетелей. И в какой-то момент возникает ощущение, что все мы – в этом мире – либо потерпевшие, либо обвиняемые, либо свидетели. И, исходя из того, насколько плохих статистов (я не могу назвать их актерами) нанимают для подобных развлечений, возникает ощущение номер два. Нас постоянно и уверенно готовят к тем самым, вышеперечисленным ролям. Слушайте, ребятки, и вставайте, когда «СУД ИДЕТ».

Ах, да, есть еще роль эксперта. Эксперты не кричат. Но их как-то больше используют в других сериалах, где упоминаются знания химиков, физиков или графологов.  Где, вроде бы, готовится дело перед сдачей в прокуратуру. На эти роли нанимают статистов с умными лицами. И сериалы про них показываются в рейтинговое время.

И вот тут есть вопрос: почему? Почему милые домохозяйки (а ведь именно они смотрят телевизор днем), которые растят детей (наше будущее, между прочим), постоянно сталкиваются со словом «суд» на фоне плохой актерской игры. Потом судебное заседание объявляется закрытым, а домохозяйка… Это ее надо было впечатлить? Справедливостью приговора или неотвратимостью наказания? А что бы она сделала? Она, таскающая ребенка в школу во тьме? Она, варящая суп? Она, оплачивающая репетиторов? Зачем этой женщине, которую телевидение заваливает судебными историями, все время думать о СУДАХ. Потемкинских судах, не настоящих, разыгранных судебных процессах перед камерой?

Зачем вообще этот постоянный гипноз: «Судиться, судиться»?  Домохозяйку отвлекают от того, чтобы она стукнула кого-то сковородкой? Да, а еще она может поучаствовать в марше пустых кастрюль. Как в Нью-Йорке – более 60 лет назад. Как в Аргентине в 2001 году. Так что, господа телевизионщики, наймите для дам у плиты хотя бы актеров получше.

Комсомольская Правда

1868