Изобретатель персонального компьютера и автор еще 60 запатентованных изобретений омич Арсений Горохов не любит тратить время на интервью, потому что не верит, что какие-то статьи могут изменить отношение к изобретателям в российском обществе. Он изобрел свой "интеллектор" за семь лет до того, как основатель Apple Computer Стив Джобс представил миру свой первый Apple, но так и не смог увидеть свое детище на службе у людей.

Интеллектор Арсения Горохова

– Зачем вам интервью со мной? – спрашивает меня по телефону изобретатель. – Ну вот, допустим, имеется документ у какого-то Горохова, свидетельствующий о том, что он изобрел компьютер. Даже статья о нем где-то была, озаглавленная «Россия – несостоявшаяся компьютерная держава». И вот все начинают подозрительно смотреть на этого Горохова, мысленно спрашивая: «А не самозванец ли он?» Да, конечно, самозванец! Потому что недавно вышла книжка, в которой рассказывается, что компьютер изобрел Джобс.

Больше всего помимо собственно изобретательства Арсения Анатольевича интересует вопрос, почему компании вроде Apple процветают, а в России, несмотря на многочисленные таланты, государство предпочитает покупать плоды изобретательского и конструкторского труда за рубежом? Ученый перечисляет многочисленные примеры – изобретенный российским подданным вертолет, который был построен за рубежом, а не у нас, изучаемая в России одним купцом технология сварки, которую лучше сумели применить опять же не у нас, примеры из царского и советского прошлого, российской современности. Что это – заговор антироссийских сил или наша обычная неповоротливость? Изобретатель не дает ответа, а задает все новые и новые вопросы.

Арсений Горохов – советский инженер, электромеханик, конструктор, изобретатель, член Российской инженерной академии, работал в омском филиале московского НИИ авиационных технологий, много лет преподавал в ОмГУПС и вошел в российскую книгу рекордов «ДИВО». В далеком 1968 году Горохов изобрел «программируемый прибор интеллектор», который мог выполнять сложные инженерные чертежи. В 1973 году изобретатель получил авторское свидетельство. По сути, это был прототип нынешнего персонального компьютера, и даже составные части были такие же: монитор, клавиатура, системный блок. Были в нем винчестер, оперативная память. Одновременно Горохов изобрел и графопостроитель, то есть плоттер, которые уже в конце 1970-х годов стала выпускать компания Hewlett-Packard. Но в серию приборы не пошли, оставшись лишь поводом порассуждать о том, что было бы, если бы.

Сам Арсений Анатольевич в свои семьдесят пять сохранил живой ум и продолжает работать. Совсем недавно он оставил преподавательскую деятельность, сосредоточившись на своих изобретениях. Это живой, очень остроумный и интересный человек. Он отказался давать нам интервью, но пока мы разбирались в причинах, разговор все же состоялся.

– Арсений Анатольевич, я согласна, что был период после девяностых, когда об изобретателях все как будто забыли. А Сколково совсем не убеждает вас, что отношение к изобретателю изменилось?

– Первые шаги привлекательные, но пока непонятно, как формируется портфель активного влияния на прогресс. Нужна новая государственная система. Как можно говорить о модернизации, если из кризиса пытаются выходить старыми путями, которые уже апробированы как негодные? Вчера по телевизору видел пример современного изобретения – камеры от КамАЗа обмотали веревками, поставили раму и педали и сказали: теперь можно ездить по земле, воде и снегу! И это называется модернизацией? С другой стороны, уже давно на автомобилях и самолетах используются аксельрометры, а на железнодорожном транспорте нет! Почему? При этом мы считаем железнодорожный транспорт важным звеном в государственном хозяйстве. Если раньше в институтах преподавали курс защиты интеллектуальной собственности, то сейчас это сведено на нет. Советский Союз был единственной страной, в которой получить патент, тогда называемый авторским свидетельством, можно было бесплатно. Но профессор Иосиф Мамиофа написал новое положение, по которому, как и во всем мире, изобретатель должен платить за патент, и уехал в США.

– Ну весь мир как-то справляется, может, и для нас нет в этом правиле ничего плохого?

– Во-первых, российские граждане значительно беднее, чем граждане других развитых стран, и позволить себе такую роскошь не могут. А во-вторых, у нас, в отличие от западных стран, совершенно не развито техническое прогнозирование. Я сейчас продолжаю работы над трехмерным носителем информации. Одним из примеров является таблица Менделеева. Менделеев считал, что сама таблица должна быть непрерывной. Но на это никто не обратил внимания. Я доказал, что это спираль, и подал на полезную модель. До того как я получил патент, мне уже позвонили из Германии насчет моей спирали. Откуда узнали? И почему немцев интересует то, что не интересует нас? Сколько лет наш лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов занимался полупроводниками? Всю жизнь! А премию получил только под старость. Все наши изобретатели работают на полку, причем этой полкой пользуются за рубежом.

– Неужели ни одно российское изобретение впрок не пошло? Есть же удачные примеры.

– Лазеры. Ну еще керамзит. Больше ничего вспомнить не могу. Все остальное мы покупаем за рубежом – это и в науке, и в промышленности, и в бизнесе. На чем образовался омский пивоваренный завод? На оборудовании, которое было списано в Германии. Таких примеров много. Сотовые телефоны надо было делать при участии Алферова, а не Джобса.

– Арсений Анатольевич, а когда вы представили чертежи своего интеллектора, а по сути персонального компьютера, было понимание, что это может быть революционным прорывом для цивилизации?

– Нет, я первоначально этого не мог предполагать. Но когда я оформлял заявку новшества, я все никак не мог найти прототип, с которым можно было бы сравнить мое изобретение. Нужно было описать две ступеньки аналогов изобретения, но я не мог их найти. Мой прибор создавал чертежи, программы и делал это быстро. Подобного в мире техники тогда не было.

– А какое продолжение было у вашего компьютера? Я знаю, что для реализации идеи нужно было 80 тысяч, и государство их не нашло. Но в родном НИИ все же использовали интеллектор, чтобы ускорить процесс черчения?

– Нет, никто на интеллектор денег не дал. Руководство института сказало, что это слишком просто, чтобы быть правдой. Каждому конструктору вместо кульмана поставить машину, и он сам будет делать программу? Быть не может. У нас целые отделы с программами неделями сидят. Программы создавались очень интересно: ставили хорошего токаря, фрезеровщика, вешали на станок датчики, и токарь крутил ручки, соединенные с датчиками и рабочим инструментом. Записывали данные на магнитную ленту или перфокарты, получалась программа. Потом отделы исправляли эти программы, улучшали, унифицировали. Вы хотите сделать программу шайбы за полдня? Нереально.

Идеей мы не воспользовались. И только много лет спустя в Орле стали выпускать так называемые автоматические рабочие места – АРМ на базе 288-го компьютера. Это уже после того, как на Западе был создан 486-й компьютер. Видите – опять к нам вернулось то, что им уже не надо.

– Вы допускаете мысль, что кто-то на Западе мог быть знаком с вашим изобретением и использовал эти наработки?

– А почему нет? Идея, чертежи, программа были опубликованы в советском «Бюллетене изобретений, открытий и товарных знаков». Информация стала открытой, любой технически подкованный человек мог разобраться и на ее основе начать работать.

– Вы получили что-то за свои научные открытия и изобретения?

– Удовлетворение. И пятьдесят рублей. А сейчас от изобретателя требуют, чтобы он заплатил за патент, за участие в выставке и сам сделал макет. Я знаю одного изобретателя в Омске, который сделал изобретение для КамАЗа и, чтобы его реализовать, продал автомобиль. От него жена ушла.

– Печальная какая-то история.

– Эта печаль и сдерживает изобретательство в России. Что изменится от нашей статьи? Изобретатели все равно будут изобретать ненужные вещи, а государство не будет обращать на них внимания. Чтобы все получилось, нужны идеи, толчок, а потом уже – развитие, команда конструкторов, которые мелкими шагами начинают делать варианты, искать оптимальный, постепенно начинается отрасль. Кто-то должен сказать первое «А». Мое мнение – изобретатель. А дальше должна подключаться система освоения новшеств. Разве первооткрыватель лазеров сделал так, чтобы они были повсюду?

– Не зря же так часто в последние годы говорится про инновации. Все это стали понимать и в рядах управленцев.

– Инновации! Само слово, по звучанию напоминающее инъекции, показывает государственный подход к делу – возьмем за рубежом и внедрим у нас. И вот внедряют – вдавливают, ­ломают по пути, впихивают и получившееся поломанное выбрасывают на помойку. Надо не внедрять, а осваивать.

– Это же просто слова.

– Нет, не просто. Развитая экономика может быть только на основе техники, никакие писатели и общественники ничего изменить не могут. Вот, например, «гибкое колесо» Шилера. Я там поучаствовал, поэтому хвалить мне его не совсем ловко, но изобретение правда полезное. И сколько времени он его продвигает? России колесо не нужно. А у Шилера еще много идей. Вы знаете, что на железнодорожном транспорте ось крутится вместе с колесами. Поэтому на изгибах пути то колесо, что идет по большому радиусу, должно прокрутиться быстрее, чем то, что по маленькому. Но так как они объединены осью, колесная пара идет боком. Отсюда сопротивление. Оно маленькое, но так как у состава таких колесных пар сотни, суммарное сопротивление приводит к уменьшению скорости и большему износу рельсов и колес. Вы думаете, что только Шилер это первый понял? Уверен, что нет. И кто захотел это изменить?

– А сейчас у вас есть компьютер?

– Есть старенький, работаю на двух экранах. А что это меняет?

– Ничего, просто интересно. А еще интересно, над чем сейчас работаете.

– Я как Циолковский, над которым соседи смеялись, что он изобретал то, что никому при чистке картошки не требуется. И я изобретаю никому ненужные вещи. Рельефный построитель. Это машина, которая строит любой рельеф по программе. Может матрешек красить, а может смоделировать крыло самолета. Программу можно по сети передать. Интересно? В заключение скажу, что очень хочется надеяться на создание в ближайшее время организационных условий ускоренного освоения огромного научно-технического потенциала нашей страны.