Юбиляры «Городка»: нашу страну спасает юмор

Илья Олейников и Юрий Стоянов празднуют общий день рождения и рассказывают о том, как надо жить в России, чтобы не было мучительно грустно 10 июля у авторов легендарного телевизионного «Городка» был двойной юбилей. Илье Олейникову исполнилось 65 лет, его бессменному партнёру Юрию Стоянову - 55. Накануне дня рождения актёры ответили на вопросы «АиФ».

«Городок» навсегда

- Ваш «Городок» - он на злобу дня или это явление вневре­менное?

Илья Олейников: «Городок» вне времени. Это энциклопедия современной жизни России.

- Готовите что-нибудь особенное по случаю юбилея?

Юрий Стоянов: Готовим два спецвыпуска - «Городок как обычно» и «Городок. Вдохновение». Первый - про распространённое убеждение, что сегодня очень много россиян ездит за границу. На самом деле для 90% наших сограждан пределом мечтаний является поездка на дачный участок и стояние там в известной позе. Ощущение засилья русских за рубежом возникает потому, что примерно 1% россиян никогда сюда не возвращается... А «Городок. Вдохновение» о том, как человек узнал, что картина художника Эдварда Мунка «Крик» была продана на аукционе за 119 922 500 долларов. И он решил, что если эта чудовищная картина, которую он видел по телевизору, стоит таких денег, то он тоже имеет право заработать. И начинает рисовать своего друга.

- С годами сложнее делать программу? Ведь в нашей стране не так много поводов для смеха.

И. О.: Юмор никогда не был дефицитом в России. Наши люди от природы наделены хорошим чувством юмора. Это единственное, что нас спасает в жизни.

Ю. С.: Конечно, люди должны смеяться. Но мы не ставим задачи, чтобы наш зритель обязательно по­ржал над героями «Городка». Иногда можно и просто поразмышлять.

- Изменилась ли за последние годы природа юмора?

И. О.: Да, очень сильно.

Ю. С.: Пришли новые ребята, новые форматы и программы. Мы привыкли шутить так: один глаз у тебя подмигивает, фига в кармане, да и ещё всем телом показываешь, что ты это не просто так говоришь, а рассказываешь про то, как сложно жить. А новое поколение родилось свободным. И оно порой не знает, что такое аллегория, намёк.

Поэтому для нас их шутки порой бывают обескураживающими. Сначала мы смущаемся, потом смеёмся. И в конце концов понимаем, что сами так не стали бы делать. Но это не значит, что такой юмор надо отрицать и хаять. Сначала нужно его понять. Представьте себе: человек долгие годы холил и лелеял свою лошадь, огромное количество сил вложил в выездку. И вот он едет на ней, а мимо проносится человек на мотоцикле. Это принципиально другой вид транспорта.

Он не лучше, он другой. Но у того же Жванецкого, который был и остаётся литературным явлением, за этими намёками, тонкой иронией стоит огромный талант и умение не проходить мимо многих вещей, которые другие люди попросту не замечают. Умение окрасить свою иронию лирической интонацией, очень человеческим и сострадательным подходом - вот это важная составляющая юмора, чаплинская.

- На последней церемонии «Серебряная калоша» ведущие высмеяли историю с дорогими часами патриарха Кирилла. На снимке некие доброхоты стёрли их фотошопом с его руки, забыв убрать отражение часов на глянцевой поверхност­и стола. Был раздут скандал... Над такими вещами, как вам кажется, можно глумиться?

Ю. С.: Для меня здесь ключевое слово «глумиться». Неважно, над кем - патриархом или дворником. Когда во что бы то ни стало стараются выстебать, обхохмить, вышутить, из этого всего уходит человеческая составляющая. Важный момент - смеялись люди в зале или нет?

- Большинство в зале, как мне показалось, смотрели на ведущих с недоумением.

Ю. С.: Вот это прекрасно. К счастью, это приговор не залу.

И. О.: Если мы начинаем смеяться над такими вещами, значит, в нашей жизни не осталось ничего святого.

- А где та грань: над чем можно шутить, а над чем - нет?

Ю. С.: Это вопрос внутренней культуры, воспитания, количества прочитанных книг. И наличия ума.

- Вы сознательно обходите т­ему политики в «Городке»?

И. О.: Наша жизнь и так излишне политизирована. «Городок» - это не экранизация политических новостей. У нас никогда не было ни злости, ни провокаций.

Ю. С.: А я не считаю, что мы её обходим. Если считать шутки про Путина разговором о политике, то у нас их действительно нет. Когда юмор носит такой декларативный характер с употреблением конкретных фамилий, он многое теряет. Сатира, в том числе и политическая, недолговечна.

Она очень быстро вылетает у людей из головы. Два дворника, говорящих между собой о том, что происходит в стране, даже если они не называют фамилии министров, - разве это не политика? Поэтому я хочу, чтобы про наше сегодня узнавали не по фамилиям министров, а по житейским историям. Политика - вещь временная, а «Городок» - навсегда!

- У вас в программе была рубрика «Приколы нашего городка», от которой вы избавились. Почему?

И. О.: Просто потому, что появилось очень много аналогов.

Ю. С.: Не сыпь мне соль на рану! Я сам эту рубрику убрал из передачи. Может, это лучшее, что было в «Городке». Ну, кроме нас с Ильёй... (Смеётся.) Я обожал эту рубрику, хотя она отнимала столько крови и сил. У нас были такие пронзительные, до слёз, розыгрыши! Наши люди так грандиозно умеют себя проявить! Русский человек начинает всегда с недоверия. Готовность к обману, к чему-то плохому, подвоху в нас генетически сидит. Но когда наш человек откликается, то по непредсказуемости, юмору, душевности нам нет равных. В каждом нашем бомже и Достоевский, и Толстой, и что ты хочешь.

Это была гениальная штука. Но в 2000-х хлынул о­громный поток «скрытых камер», которые все были подставными: снимались друзья, родственники, никому не известные артисты. Людей стали откровенно обманывать, и мы от этого дерьма решили отстраниться. Как-то мне позвонили из очень известной передачи, которая якобы скрытой камерой снимала очень известных людей. Мне сказали: «Мы хотим вас разыграть, завтра пришлём сценарий». Сценарий чего? Розыгрыша? И я буду играть, что якобы всё это случайно? Цена «скрытой камеры» стала падать. И мы прикрыли лавочку.

Жить по законам

- Народ у нас замечательный, нефти и газа - выше крыши. Почему мы не живём, например, как наши соседи - финны?

Ю. С.: Потому что мы презираем свои законы. Посмотри, как мы ведём себя, хамя и грубя друг другу в очереди на границе с Финляндией, обгоняя и подрезая друг друга на дороге ещё в километре от таможни. Но как только открывается финский шлагбаум, как тихо, как боязливо, соблюдая все правила, начинают ехать наши машины! Не обгоняют даже там, где можно обгонять. Это говорит о том, что у себя дома мы презираем законы. А чтобы жить, как финны, нужно законам следовать, побаиваться их... Удивительно ещё вот что: небольшая горстка важных россиян сегодня скупает участки в той же Финляндии, при этом разворовывая собственную страну, доводя её до агрессии, неверия и беззакония. Они хотят купить себе кусочек тишины и закона в чужой стране. Чтобы потом отвезти туда своих детей учиться, потому что там спокойнее.

- Что вас столько лет держит вместе?

И. О.: Взаимная любовь и уважение. И осознание того, что, если кого-то из нас двоих в программе не будет, не будет и самого «Городка». К тому же мы ещё не всё сказали, что хотели.