Место жительства - улица...

Честно говоря, хотелось написать: «место жизни - улица». Однако задумался, а какая разница между «жизнью» и «жительством»? Обратился к словарям. Оказывается, жизнь - это существование в той или иной форме, а жительство - проживание данного существования в определённом месте. У нас, разумных, это ещё называется адресом. То есть, улица, дом, квартира... Но главное здесь всё-таки улица - среда обитания. И как бы это ни резало слух - нас воспитала улица!

Артерия

Сравнивать улицу с артерией банально, но никуда не деться - здесь и не сравнение вовсе, а суть. Как кровь по сосудам доставляет кислород в органы дыхания и уносит углекислый газ, участвует в регуляции кислотно-щелочного равновесия, поддерживает постоянную температуру организма, поглощает микроорганизмы и инородные тела, так и по улице несутся машины с продуктами для магазинов, почтальоны разносят новости, полицейские следят за порядком, мусоровозки избавляют от грязи, в жару ездят поливалки, зимой скребут грейдеры. А еще здесь похожая градация на группы: центр - значит, первая группа крови, набережная - вторая... И даже резусы: положительные и отрицательные.

Всё зависит от месторасположения самой улицы.

Былое и драки

Хочу заметить, статья эта не столько об улицах, сколько о людях на них живущих. Об их отличиях. Уверяю вас, как москвич отличается от петербуржца, как рязанец от астраханца, а омич от томича, так житель Амура не похож на Стальских, а Порт-Артуровские на Площадковских «Б». Кстати, парни с этой «Б» когда-то считались самыми красивыми в городе. Девчонки рассказывали...

Но что интересно, лет 250 назад, когда Омская крепость с горки на Думской переехала ближе к Иртышу, на ту сторону, где музей Достоевского, и стала потихоньку превращаться в Омск, её окружали форштадты. Поселения перед крепостью. Кадышевский, Бутырский, Мокринский, Казачий, Ильинский...

Надо полагать, крепость служила военным укреплением и соответственно внутри неё царили служба, дисциплина и воинский порядок. А нормальная человеческая жизнь, где у служивых имелся семейный и прочий быт, проходила в тех форштадтах. Ну а раз семьи, то и - пацаны.

Тут бы и пофантазировать! Но вряд ли понадобится много воображения, чтоб представить те скудные поселения. Если на фотографиях начала прошлого века Омск выглядит далеко непрезентабельно и шедеврами архитектуры не блещет, то что говорить о конце века восемнадцатого? Землянки, хижины, редкие деревянные избы. А уж гря-я- язи! Вот что делало крепость неприступной! С двух сторон река и речка, с двух других - полное отсутствие коммунальных услуг. Те, у кого нынче отключили по графику горячую воду, всё равно не поймут «прелестей» старинных времен, когда звучал клавесин, горели в канделябрах свечи и туалет на улице. Хоть в мороз, хоть в жару.

Так я про пацанов. Неужели наши сибирские мальчишки (сплошь как «Амурские» хулиганы) не сходились форштадт на форштадт?! Ильинский против Мокринского, а Кадышевский пёр валом на Бутырский. Ой, не спрашивайте меня про повод! Местом сходок была дорога за Тобольскими воротами. А я откуда знаю, почему? Чтоб «юшку» в Омке отмыть, благо рядышком. Али караульные были поснисходительнее, не гоняли драчунов, как те вертухаи у Тарских...

Ни академического театра драмы, ни «Маяковского», ни «Галактики»... Чем занимались? Хороводы водили? Семечки щёлкали? На коньках катались? Ну и, конечно, выясняли, чей форштадт покруче будет. Двести лет просуществовали форштадты - двести лет выясняли. Но город рос, поселения растворялись в улицах, появились Губернаторская, Атаманская, Ильинская, Бутырская, Казачья, Полковая. Как они себя там называли, жители тех улиц? «Губернаторами», «атаманами», «ильинцами» или «полковниками» ?

Заметил, удалью или подвигами народ хвалится, начиная с молодецких, студенческих годов. А про юношество или девичество как-то стесняются, носком туфельки землю ковыряют, дескать, молодые были, глупые. А ведь именно тогда начинали взрослеть и, что: важно, - взрослели на улице.

Базар-вокзал

Полвека назад на месте Концертного зала (1967 г.) находилась Центральная танцплощадка. Я знаю некоторых седовласых музыкантов, которые тогда, стриженные или нестриженные под «Битлз», заводили биг-битом, твистом, роком и комсомольскими песнями Пахмутовой и без того вечно веселую молодежь. И в те времена меж левобережными (кировскими), или во- лочаевскими, или московскими (да кто упомнит?!) тоже вставал вопрос о главенстве на танцплощадке. Правду уже не выяснить - каждый ветеран присваивает победу себе, да еще с выражением маршала Жукова в исполнении Михаила Ульянова. Да и бог с ними, с боями местного значения. Откровенно, танцплощадка не формировала умы, как это делала родная улица.

Для чистоты эксперимента я поговорил с несколькими людьми разного возраста, профессии и, так сказать, прописки.

Девушка, 21 год, культуролог. «Я живу недалеко от вокзала. За Ленинской церковью (ну и сочетание!). Мы себя так и зовем - «стальские», поскольку улица Сулеймана Стальско- го. Особенностей у нас никаких. Вокзал? Да, вокзал, но мы к нему привыкли. Ни гудков, ни поездов не слышим. Еще рынок. Там интересно - люди, бабки смешные. Бойкое место! Но мы в основном во дворе на лавочке в троллейбус играли. У кого больше билетов, тот и кондуктор - главный».

Что ни говори, а близость вокзала будет всю жизнь напоминать о дороге, тянуть в путь и играть в «кондуктора».

Литератор с Амура. «Мне почему удаются такие простые характеры? А потому что я сам с окраины. Хотя, с другой стороны, какая окраина, когда на трамвае до центра пятнадцать минут. Особенно когда они шли по Гусарова, спускались по Гагарина и сворачивали на Лермонтова. Очень удобно было. Они бы и сейчас пригодились, когда такие пробки. И хоть родители на кислородном работали, технологии всё высокие, а всё одно разговоры земные; о дачах, огородах, картошке да капусте. Сейчас у меня квартира в центре, на тихой улочке, а всё равно тише Амура места в городе нет».

Скромняга с Красного Пути. «А у меня за окном ад. Не открываю. Не из-за шума, а из-за пыли. Хоть каждый день мой квартиру! Зато когда дождь, распахну и слушаю. Смесь шума шин и шелеста дождя - настоящий городской коктейль. Как-то жил на Левом берегу у автовокзала. Когда переехал, обнаружил, денег больше стало. Конечно, я же на работу на такси ездил».

Литератор с Амура согласился. Его тоже заносило на Левый берег. «Ага, хоть с работы увольняйся, сплошные пробки. Готов был не то чтоб к себе вернуться, вообще в другой город уехать!»

Девушка-культуролог промолчала. У нее парень «сталь- ский» и ни о каком другом районе не помышляет.

Дорогие левобережцы, я не хочу вас обидеть! Просто все истории начинаю с Омской крепости, а до вас от неё трудно добраться. Без весельного яла не обойтись.

Юрий МОРЕНИС