«Что-то физики в почете…» Эта строка из старого стихотворения Бориса Слуцкого, нет-нет, да и приходила в голову во время беседы с кандидатом физико-математических наук, выпускником физического факультета Омского государственного университета Ильей Викторовичем Тихомировым. Увы, сейчас в сфере интересов молодежи другие профессии...
Но наш диалог начался достаточно неожиданно – с его, а не моего вопроса:
- Разве Вы не замечаете во всем окружающем нас мире то, что сейчас называют «тонкими технологиями»? Вы, наверное, не очень-то любили физику… Они же очевидны! - И далее начался увлеченный монолог о мироустройстве с точки зрения его любимой науки – естественно, физики.
- Наверное, у Вас в Тюкалинской средней школе был замечательный преподаватель?
- Да я бы так не сказал. Физикой меня увлек отец, он тоже физик. Я уже знал, куда буду проступать. И поступил в 1999 году на физфак ОмГУ.
- Трудно было?
- Не особенно, ведь я был неплохо подготовлен. И сессии в дальнейшем сдавал, как все, почти без троек. Пятерки получал по тем дисциплинам, которые мне были интересны. И научной работой занимался под руководством профессора Климентия Николаевича Югая по той же причине. Хотелось поступить в аспирантуру – и поступил, хотя с английским было не очень.
- Но ведь почти вся научная литература по физике на английском. Как же вы справляетесь?
- Видимо, это школьные проблемы – не всем же везет с преподавателями. Хотя… сейчас – просто для себя увлекся итальянским языком. И с удивлением увидел, что мне это нравится. Но без английского сегодня, увы, никуда в любой науке.
- Как же была сформулирована тема Вашей диссертации, защищенной в декабре 2008-го под руководством профессора Югая?
- Боюсь, что она будет не всем понятна: «Кольцевые вихри Абрикосова в сверхпроводниках второго рода». Это узкоспециализированная область физики сверхпроводников и поэтому будет интересна только специалистам.
- У Вашей работы есть какое-либо практическое значение? Или это чистая теория?
- Безусловно, в физике конденсированного состояния обычно всегда есть практическое значение. Защита диссертации прошла успешно. К тому времени я уже полгода как преподавал на родном физфаке и довел второй семестр до конца. А потом, в 2009-м, прошел по конкурсу в Агроуниверситет. К сожалению, здесь всего одна кафедра физики, но зато ее преподают почти на всех факультетах.
- Вы теперь мечтаете остаться в ОмГАУ?
- Если откровенно, со временем хотел бы вернуться преподавателем в «альма-матер». И совсем не потому, что здесь ко мне плохо относятся – на кафедре дружеские отношения. Сейчас у меня нагрузка в полторы ставки, но когда в один день проводишь восемь лабораторных работ по одной и той же теме, согласитесь, это напрягает.
- Что же Вас так привлекает в ОмГУ?
- Во-первых, более глубокий уровень физики и, соответственно, уровень подготовки студентов. Во-вторых, атмосфера научного поиска. Я совсем не хочу сказать, что здесь этого лишен. Коллектив на кафедре неплохой, я чувствую себя достаточно комфортно. Здесь есть у кого поучиться. Конфликтов со студентами у меня нет. Но… смена места работы – это как новая книга. Я всегда любил читать, а в последнее время особенно увлечен этим.
- Видимо, это научная фантастика?
- Нет, я прочел Стругацких, Брэдбери, Кларка и некоторых других, еще будучи студентом. Конечно, я читаю литературу и в силу своей профессии. Особенно выделяю труды Владимира Александровича Фока, знаменитого ученого Гейзельберга. И честно говоря, не хочу другой сферы деятельности. Но я заметил, как по-новому мне стала открываться поэзия. Особенно мне интересны стихи эпохи Серебряного века – Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама и близкого к ним, с моей точки зрения, Арсения Тарковского. Стихи Ахматовой волнуют лаконичностью формы, глубиной. Осип Эмильевич тоже один из любимых моих поэтов. Однако сейчас я гораздо глубже, чем в юности, открываю для себя Тарковского…
- Не его ли стихи здесь у Вас на столе, под стеклом?
- Да, именно восхищает его мастерство. Вот мои любимые строфы:
Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком...
- А Ваша жена Наташа, с которой Вы вместе учились в аспирантуре, разделяет увлечение поэзией?
- Конечно, но ее основное время занимает наша дочка София. Ее имя выбрано не случайно, в переводе с греческого – «мудрость».
- Вы бы хотели передать дочери свою профессию?
- Пожалуй, нет… Она все-таки не для девушки. Думаю, что когда придет время, она сама выберет призвание.
- Не думаете ли Вы о защите докторской диссертации?
- Обычно диссертация является следствием плодотворной научной работы. Будет научная работа — будет и диссертация. Защиту диссертации я не считаю самоцелью. Сейчас я в начале этого пути. Когда есть свободное время, стараюсь заниматься наукой. Недавно снова встречался с Климентием Николаевичем, наметили новые темы для исследования. Так что движение есть. Но в перспективе – почему бы и нет? Ведь мне нет еще и тридцати – разве это возраст для ученого-физика?
- Однако вернемся к началу. Уже стало банальностью, что многие известные физики если не изначально верили в Бога, то приходили к этой вере, все больше постигая свою древнюю науку. Вы можете назвать себя верующим?
- Я уже говорил в начале нашей беседы, что мироустройство не может быть случайным. Не уверен в истинности ни одной из религий, но высшее существо, создавшее нашу Вселенную, есть, безусловно, – в просторах ли бескрайнего космоса или в каких-то недоступных сегодня науке мирах. А в то, что все тайны Вселенной когда-нибудь будут постигнуты людским разумом, верю, безусловно.