Поиск

В Сибири началась очередная антиалкогольная кампания. Семь городов — Новосибирск, Кемерово, Горно-Алтайск, Барнаул, Иркутск, Томск и Улан-Удэ — поддержали инициативу Омского горсовета. Депутаты предлагают отнести наконец пиво в разряд алкогольной продукции, а также сократить количество мест, где продается алкоголь.

Борьба с пьянством в России — дело не новое и начинается практически с основания любого поселения. О том, как пытались обуздать зеленого змия в Сибири в прошлом веке, нам рассказали новосибирские краеведы.

Божья кара не пугала

Особо тревожная картина сложилась в Новониколаевске в августе 1919 года, за четыре месяца до прихода красных. Военные и гражданские крали все, что было пригодно для употребления внутрь, — от домашней браги и самогона до медицинского спирта, который использовали не только как средство для протирки кожи перед уколами. Спиртом тогда, оказывается, протирали артиллерийскую оптику и заливали бензобаки немногочисленных авто, бегавших по пыльным городским улочкам. Особо крупно (бочками) воровали авиатопливо, состоящее из этилового спирта. Видя такое дело, министр внутренних дел колчаковского правительства Виктор Пепеляев обратился к интеллигенции и духовенству всех конфессий с просьбой прийти на помощь для вразумления пьющих граждан. На удивление, призыв получил поддержку. В участки стали приходить учителя гимназий, профессора, священники, чтобы вести беседы с отчаявшимся контингентом. Отмечено, что нетрезвый люд менее всего боялся упоминаний о Божьей каре и вяло реагировал на репродукцию целительной иконы «Не-упиваемая чаша», а вот научные термины (типа «делириум тременс» — белая горячка, цианоз, цирроз) оказывали на пьющих людей пугающее действие со сдерживающими последствиями.

Река под градусом

Особо строгие меры принимали на железнодорожном вокзале. Только за появление на его территории в нетрезвом виде следовал штраф в размере 50 рублей, а повторное нарушение антиалкогольного законодательства влекло изъятие в доход казны 100 рублей. Надо сказать, что нетрезвых, но держащихся на ногах граждан после взимания штрафа отпускали, особенно когда прикрепленный лектор, попугав аудиторию медицинскими терминами, соглашался проводить подопечного до дома.

После прихода красных самый первый антиалкогольный документ датируется 10 апреля 1920 года. В криминальную хронику попал интересный факт. Граждан Илью и Александра Коростелевых, неких Баскова и Агафонова, а также граждан Красильникова и Миндирева обвинили в добывании спирта из... реки Оби. Дело в том, что в конце 1919 года отступающие колчаковцы разлили у разрушенного железнодорожного моста несколько цистерн со спиртом в надежде остановить Красную Армию. Но, хлебнув из прибрежных луж дармовой водки, преследователи свои гонения продолжили и дали последний, но решительный бой белым у станции Тайга, полностью их разгромив. Удивительным образом спирт «пролежал» всю зиму и начало весны, способствуя повальному пьянству местного населения. Изо дня в день по утрам вереницы людей с ведрами двигались в сторону «пьяного берега». Милиция, используя меры административного воздействия, как могла боролась с этим стихийным бедствием. В основном выставлялись посты, которые люди с ведрами обходили. И только весеннее половодье смыло колчаковскую диверсию напрочь. Медвытрезвителей тогда в Новониколаевске не было.

Преступник должен быть трезв

Только 7 мая 1935 года Президиум Западно-Сибирского крайисполкома предложил горсоветам Новосибирска, Томска, Сталинска (ныне Новокузнецка) и Кемерова организовать у себя учреждения по борьбе с алкоголиками. Спустя год, в июле 1936 года, руководство краевого Управления НКВД связывает рост преступности с широким распространением алкоголизма. Причиной особенного беспокойства правоохранительных органов сибирских городов явилось то, что из Москвы по линии Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД в одном из приказов категорически запрещалось помещать в камеры предварительного заключения задержанных в состоянии алкогольного опьянения во избежание их столкновений с гражданами, находящимися под арестом. Для приведения «новеньких» в нормальное состояние их надлежало вначале помещать в специальные помещения — вытрезвители.

В письме заместителя начальника Управления на имя заместителя председателя крайисполкома подчеркивалось, что «организация и оборудование вытрезвителей должны проходить через органы здравоохранения» и только затем — милицейская «обслуга» задерживаемых в состоянии опьянения. Просьба к крайисполкому обязать городские советы городов, названных в майском постановлении 1935 года, и дополнительно — Прокопьевска, Анжеро-Судженска, Ленинска-Кузнецкого и Барнаула, где криминогенная обстановка все усиливалась. Эта просьба возымела успех. Вскоре в Сибири появились первые медвытрезвители.

Расстрел после банкета

Первые тревожные сигналы о совершении преступлений на почве пьяных оргий стали поступать в ставший центром Сибири Новониколаевск после того, как Сибревком перебрался сюда из Омска. Для разбора скандалов стали присылать проверяющих, а иногда целые комиссии. А в архивы попали их докладные записки, например: «На станции Каргат 21 августа 1921 года после партийного собрания в 9 часов вечера у председателя Чека был организован ужин. Было распито больше четверти спирта. После ужина некоторые разошлись, а часть товарищей осталась до часу ночи. Тов. Косенков, заместитель начальника, бывши слишком пьян, по дороге зашел в Дом крестьянина, где в то время находились делегаты съезда РКСМ, где Косенков стал привязываться, чтобы его проводили домой, стал угрожать револьвером, некоторые члены разбежались, а Блохин остался, которого Косенков заставлял проводить его домой, который в свою очередь, отговаривался. Косенков же выстрелил из револьвера и убил тов. Блохина наповал».

Количество «повальных» случаев росло. Поэтому неслучайно в начале 20-х годов появился секретный циркуляр Сибирского бюро ЦК РКП(б), дающий строгие директивы коммунистам-руководителям учреждений. Однако директивное указание ответственные работники нарушали. Самым громким делом было гуляние с выпивкой по случаю прилета первого аэроплана «Сибревком» в Щегровск (будущий Кемерово). В документе констатировалось: «В аэропорту присутствовали все ответработники, и была сильная попойка, большая часть ответработников передралась». Дрались и на других вечеринках, имевших место на станциях и в привокзальных ресторанах с обильным возлияниями и яркими эпизодами типа: «...Перепились и завгоркомхозом Ковалев, член ВКП(б), подрался, и на нем порвали рубашку». Элементы «домашних» банкетов иногда воспроизводились и в других общественных местах. Зафиксирован факт: «В здании новониколаевского вокзала был устроен семейный вечер по случаю 10-летия Красной армии, где многие сотрудники перепились, и жена технического секретаря Ляуса голой танцевала на столе». Со всеми этими безобразиями мириться было нельзя. Был устроен показательный процесс, по окончании которого крупный руководитель по фамилии Базанов, любивший выпить где угодно и с кем угодно, был расстрелян.

Вот так кардинально боролись с пьянством в Сибири. Ну что ж, бой продолжается.

Записал Александр АГАЛАКОВ

АиФ

В Сибири началась очередная антиалкогольная кампания. Семь городов — Новосибирск, Кемерово, Горно-Алтайск, Барнаул, Иркутск, Томск и Улан-Удэ — поддержали инициативу Омского горсовета. Депутаты предлагают отнести наконец пиво в разряд алкогольной продукции, а также сократить количество мест, где продается алкоголь.

Борьба с пьянством в России — дело не новое и начинается практически с основания любого поселения. О том, как пытались обуздать зеленого змия в Сибири в прошлом веке, нам рассказали новосибирские краеведы.

Божья кара не пугала

Особо тревожная картина сложилась в Новониколаевске в августе 1919 года, за четыре месяца до прихода красных. Военные и гражданские крали все, что было пригодно для употребления внутрь, — от домашней браги и самогона до медицинского спирта, который использовали не только как средство для протирки кожи перед уколами. Спиртом тогда, оказывается, протирали артиллерийскую оптику и заливали бензобаки немногочисленных авто, бегавших по пыльным городским улочкам. Особо крупно (бочками) воровали авиатопливо, состоящее из этилового спирта. Видя такое дело, министр внутренних дел колчаковского правительства Виктор Пепеляев обратился к интеллигенции и духовенству всех конфессий с просьбой прийти на помощь для вразумления пьющих граждан. На удивление, призыв получил поддержку. В участки стали приходить учителя гимназий, профессора, священники, чтобы вести беседы с отчаявшимся контингентом. Отмечено, что нетрезвый люд менее всего боялся упоминаний о Божьей каре и вяло реагировал на репродукцию целительной иконы «Не-упиваемая чаша», а вот научные термины (типа «делириум тременс» — белая горячка, цианоз, цирроз) оказывали на пьющих людей пугающее действие со сдерживающими последствиями.

Река под градусом

Особо строгие меры принимали на железнодорожном вокзале. Только за появление на его территории в нетрезвом виде следовал штраф в размере 50 рублей, а повторное нарушение антиалкогольного законодательства влекло изъятие в доход казны 100 рублей. Надо сказать, что нетрезвых, но держащихся на ногах граждан после взимания штрафа отпускали, особенно когда прикрепленный лектор, попугав аудиторию медицинскими терминами, соглашался проводить подопечного до дома.

После прихода красных самый первый антиалкогольный документ датируется 10 апреля 1920 года. В криминальную хронику попал интересный факт. Граждан Илью и Александра Коростелевых, неких Баскова и Агафонова, а также граждан Красильникова и Миндирева обвинили в добывании спирта из... реки Оби. Дело в том, что в конце 1919 года отступающие колчаковцы разлили у разрушенного железнодорожного моста несколько цистерн со спиртом в надежде остановить Красную Армию. Но, хлебнув из прибрежных луж дармовой водки, преследователи свои гонения продолжили и дали последний, но решительный бой белым у станции Тайга, полностью их разгромив. Удивительным образом спирт «пролежал» всю зиму и начало весны, способствуя повальному пьянству местного населения. Изо дня в день по утрам вереницы людей с ведрами двигались в сторону «пьяного берега». Милиция, используя меры административного воздействия, как могла боролась с этим стихийным бедствием. В основном выставлялись посты, которые люди с ведрами обходили. И только весеннее половодье смыло колчаковскую диверсию напрочь. Медвытрезвителей тогда в Новониколаевске не было.

Преступник должен быть трезв

Только 7 мая 1935 года Президиум Западно-Сибирского крайисполкома предложил горсоветам Новосибирска, Томска, Сталинска (ныне Новокузнецка) и Кемерова организовать у себя учреждения по борьбе с алкоголиками. Спустя год, в июле 1936 года, руководство краевого Управления НКВД связывает рост преступности с широким распространением алкоголизма. Причиной особенного беспокойства правоохранительных органов сибирских городов явилось то, что из Москвы по линии Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД в одном из приказов категорически запрещалось помещать в камеры предварительного заключения задержанных в состоянии алкогольного опьянения во избежание их столкновений с гражданами, находящимися под арестом. Для приведения «новеньких» в нормальное состояние их надлежало вначале помещать в специальные помещения — вытрезвители.

В письме заместителя начальника Управления на имя заместителя председателя крайисполкома подчеркивалось, что «организация и оборудование вытрезвителей должны проходить через органы здравоохранения» и только затем — милицейская «обслуга» задерживаемых в состоянии опьянения. Просьба к крайисполкому обязать городские советы городов, названных в майском постановлении 1935 года, и дополнительно — Прокопьевска, Анжеро-Судженска, Ленинска-Кузнецкого и Барнаула, где криминогенная обстановка все усиливалась. Эта просьба возымела успех. Вскоре в Сибири появились первые медвытрезвители.

Расстрел после банкета

Первые тревожные сигналы о совершении преступлений на почве пьяных оргий стали поступать в ставший центром Сибири Новониколаевск после того, как Сибревком перебрался сюда из Омска. Для разбора скандалов стали присылать проверяющих, а иногда целые комиссии. А в архивы попали их докладные записки, например: «На станции Каргат 21 августа 1921 года после партийного собрания в 9 часов вечера у председателя Чека был организован ужин. Было распито больше четверти спирта. После ужина некоторые разошлись, а часть товарищей осталась до часу ночи. Тов. Косенков, заместитель начальника, бывши слишком пьян, по дороге зашел в Дом крестьянина, где в то время находились делегаты съезда РКСМ, где Косенков стал привязываться, чтобы его проводили домой, стал угрожать револьвером, некоторые члены разбежались, а Блохин остался, которого Косенков заставлял проводить его домой, который в свою очередь, отговаривался. Косенков же выстрелил из револьвера и убил тов. Блохина наповал».

Количество «повальных» случаев росло. Поэтому неслучайно в начале 20-х годов появился секретный циркуляр Сибирского бюро ЦК РКП(б), дающий строгие директивы коммунистам-руководителям учреждений. Однако директивное указание ответственные работники нарушали. Самым громким делом было гуляние с выпивкой по случаю прилета первого аэроплана «Сибревком» в Щегровск (будущий Кемерово). В документе констатировалось: «В аэропорту присутствовали все ответработники, и была сильная попойка, большая часть ответработников передралась». Дрались и на других вечеринках, имевших место на станциях и в привокзальных ресторанах с обильным возлияниями и яркими эпизодами типа: «...Перепились и завгоркомхозом Ковалев, член ВКП(б), подрался, и на нем порвали рубашку». Элементы «домашних» банкетов иногда воспроизводились и в других общественных местах. Зафиксирован факт: «В здании новониколаевского вокзала был устроен семейный вечер по случаю 10-летия Красной армии, где многие сотрудники перепились, и жена технического секретаря Ляуса голой танцевала на столе». Со всеми этими безобразиями мириться было нельзя. Был устроен показательный процесс, по окончании которого крупный руководитель по фамилии Базанов, любивший выпить где угодно и с кем угодно, был расстрелян.

Вот так кардинально боролись с пьянством в Сибири. Ну что ж, бой продолжается.

Записал Александр АГАЛАКОВ

АиФ