Как это часто бывает, тему данного материала подсказали читатели. В редакции раздался звонок: «Вы не хотели бы рассказать в своей газете о батюшке, имеющем второй дан и черный пояс по каратэ?» В подобное, мягко говоря, просто не верилось. Боевое искусство Востока как-то не сочеталось со смиренным духом православия. Или в нашей церкви что-то кардинально изменилось и там стали готовить Пересветов и Ослябей по образцу японских самураев? На этот вопрос и хотелось услышать ответ от отца Петра (Лысенко) - священника церкви Параскевы Пятницы, клирика Омско-Тарской епархии. Однако встреча с ним превзошла все наши ожидания и значительно расширила тему. Отец Петр оказался священником новой формации - сенсэем, умеющим стрелять из любого вида оружия, водить боевую технику и совершать парашютные прыжки.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ - КАРАТЭ

Отец Петр встретил меня в рясе с орденской планкой на груди, что сразу же удивило. На вид батюшке - высокому, крепкому, статному мужчине со светлой бородой не больше 30. Когда же и где он успел повоевать? Не иначе как до облачения в сан. Оказалось, все награды - за миссионерскую работу в частях Российской армии на Северном Кавказе. Он по призванию военный священник и является сотрудником военного отдела Московской патриархии по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями. Любимый род войск - ВДВ, что сразу же стало ясно, когда батюшка переоделся по-домашнему и остался в полосатой тельняшке.

- Когда же вы сенсэем стали? Неужели каратэ теперь в обязательном курсе подготовки военных свяшенников?

- Нет, конечно. Каратэ - стиль шотокан - моя первая любовь с детства. Это было до семинарии. Так было угодно Богу, чтобы я достиг в этом виде единоборств успехов. Когда мы жили во Владивостоке, где служил мой отец, он отдал меня с 8 лет на обучение лучшему мастеру, тоже человеку военному, капитану Владимиру Михайловичу Пруденко. У него был черный пояс и третий дан. Его обучал японский мастер, что было по тем советским временам большой редкостью. В 13 лет я уже вел занятия с группой самостоятельно, как лучший ученик. А в 17 стал чемпионом Восточного региона, защитил первый дан и получил черный пояс.

- О Боге тогда вы еще не думали?

- Моя мама и бабушка были людьми православными. Отцу по службе не полагалось. А вот сенсэй хоть и был пограничником, офицером КГБ, но в церковь ходил. Я во всем старался подражать учителю, но веры во мне, конечно, тогда еще не было. Перелом наступил неожиданно. Меня, семнадцатилетнего парня, пригласили работать заместителем начальника охраны одного крупного коммерческого заведения. И случился однажды бандитский «наезд». Мы с другом стояли у входа в здание, когда подъехал автомобиль и оттуда в нас стали стрелять. Метров с пяти было трудно промахнуться. Вся моя уверенность всвоих силах, все мое каратэ в одно мгновение куда-то испарились. В голове не осталось ничего, кроме молитвы Господу, молитвы, которой меня научила бабушка. Я только и успел поднести руку ко лбу, чтобы перекреститься. Смотрел в глаза киллеру и думал: «Если Господу угодно, то ты меня убьешь». Пули прошли мимо. Друга ранило в ногу, но мы остались живы.

- Нет. Должно было случиться еще три важных события. Мои родители - омичи. Когда пришло время поступать в институт, меня отправили из Владивостока именно в Омск. Необходимо было к тому же подыскать квартиру для семьи, поскольку армия в начале 90-х начала разваливаться и отец собирался уйти в отставку. Конечно, мне хотелось поступить в физкультурный институт. Экзамены я сдал на «хорошо» и «отлично». Оставался спарринг. А у меня были швы на животе после операции: последствия боя за чемпионский титул. Отказаться от спарринга, завалить экзамены я не мог. Вот и решил попросить у Бога помощи. Пришел в Никольский казачий собор. В черной кожаной куртке, такой рослый парень с большими кулаками. Ничего смиренного в образе. Но меня почему-то заметил владыка Феодосии и пригласил в алтарь. Меня облачили в стихарь и вывели на середину храма читать шестопсалмие на старославянском. Я кое-как, заикаясь, прочел, сгорая от стыда, что на меня все смотрят. Но владыка успокоил и дал наставление, чтобы я учился. Это был знак. Спарринг я выиграл, Бог уберег меня от удара в живот. Но в физкультурный институт не поступил, не прошел по баллам. Тогда выбрал сельскохозяйственный - факультет санитарной ветеринарии, куда поступил без проблем. Выбор был без души. Следующий знак не заставил себя долго ждать. Я простудился, начался сильный отит правого уха. В больнице, когда мне ставили укол, я потерял сознание. Но в чувство меня привел не нашатырь. Сознание мое металось в каком-то вихре. И вдруг я ощутил невероятную благость и тепло. Сознание вернулось успокоенным. Я открыл глаза и увидел, что медсестра меня крестит. Сила крестного знамения с тех пор для меня стала реальной. Ну а на путь в семинарию меня наставил старец Иона. Мне посоветовали с ним поговорить, как с человеком мудрым, прошедшим войну. Он меня внимательно выслушал и сказал, чтобы я не тратил зря время, а шел туда, куда призван - на службу Богу.

В Тобольской семинарии, куда поступил молодой Петр Лысенко, занятия каратэ не поощрялись. Духовник семинарии иеромонах Зосима приказал сжечь бесовские штучки - японское кимоно и черный пояс с иероглифами. На склоне холма, на котором стоит Тобольский кремль, Петр распрощался со своей первой любовью. Казалось, что навсегда. Но пролетело два года, стал семинарист отцом Петром, прошел закалку в заполярных приходах от Сургута до Ямбурга, Кагалыма. Пытьяха и Нового Уренгоя. и тот же самый духовник попросил его вернуться к занятиям каратэ. Оказалось, что это вовсе не бесовщина, а богоугодное дело - привлекать детей к спорту, а через него и к Богу. Получив приход храма Покрова Божьей Матери в Ишиме, батюшка открыл при храме православный клуб Святого Александра Невского и стал обучать ишимских детишек восточному единоборству. Ему пришлось из обучения убрать всю восточную мистику и философию, а медитацию заменить молитвой. Получилось довольно своеобразно, детям понравилось. Так вместе с детьми наверстал упущенное время упорными тренировками и в 2003 году защитил свой черный пояс и подтвердил первый дан в Москве.

- Как к вам пришла любовь к ВДВ?

- В Ишиме располагается учебная часть 242-го артдивизиона ВДВ от Омской дивизии. К десантникам решил приехать в 2004 году протоиерей Михаил Васильев из Москвы. Он возглавляет сектор ВДВ в военном отделе при Священном синоде Московской патриархии. Личность известная. Его еще называют «десантным батюшкой». Более десяти лет он вместе с бойцами ВДВ во всех тяготах походной жизни - на Северном Кавказе и в Югославии. Окрестил почти три тысячи человек. Мы с ним общались, ходили вместе в часть, на стрельбище. И он как-то сумел увлечь меня ВДВ помог проникнуться армейским духом. Он попросил меня заняться ВДВ и артдивизионом. Потом пригласил в Москву на праздник ВДВ. А затем и в Чечню.

Именно там, на войне, я почувствовал, что это мое дело. Я считаю, что не что иное, как Чечня, потом приснопамятный Беслан - все эти события наставили меня на путь истинный: я окончательно выбрал армию как место своей заботы и работы. Бабушки-прихожанки спрашивают: «Батюшка, вы когда поедете в последний раз?» А я каждый раз, когда приезжаю оттуда, говорю им: «В ВДВ последнего раза не бывает!»

Отец Петр побывал на Северном Кавказе восемь раз, два из которых во время своего отпуска. Крестил, наставлял, утешал, отпускал грехи и отпевал погибших. Сам ходил под смертью, получил осколочное ранение, был контужен. Обо всем этом читайте в следующем номере «Четверга».

Алексей ФОМИН