Омск-Информ
ЛентаЖурнал
Поиск

Настоящие сокровища находятся в глубинке

Я ставил свечки перед образами Николо-Игнатьевской церкви. благодарю Господа и святых за благополучное завершение путешествия. Прошло лишь семь дней, когда мы с омским предпринимателем Степаном Викуловым стартовали на машине от стен этого храма, собираясь пройти по маршруту первых трактов Сибири, пробитых вдоль правого и левого берегов Иртыша. Начало путешествию здесь было положено не случайно. Перед воротами именно этого храма находится точка географических координат, обозначенная на картах в качестве места нахождения Омска.

Мудрость приходит в дороге

Семь дней жизни - срок небольшой. Но я, с детства задавленный ощущением собственной наивности, никчемности и обязанности перед всеми и каждым, за эти дни впервые почувствовал себя мудрым и свободным человеком. Я знал, это ненадолго. Счастье быстротечно. Но слава Богу, что оно хоть иногда в твоей жизни случается. Обретению, пусть временной, мудрости способствовал путь. Мы со Степаном прошли по исторически значимым местам всей Сибири. Постоянно приходилось копаться в книгах и картах, а мы этого добра везли достаточно для сверки исторической теории и ее географической привязки к местности: вместительный салон джипа позволял взять с собой небольшую библиотечку.

Путь солдат основателя Омска подполковника Бухгольца, дорога последних дней жизни Ермака, место его последнего боя и место его захоронения, истоки речки Сибирки, давшей название нашему краю, столица хана Кучума - не мы все это прошли, все это прошло через наши души. Не сами места, а трагедии людей, связанных с ними. Был момент, когда мне казалось, что тоже вскоре трагически завершу свой земной путь. Самая большая опасность нас подстерегала на самом безопасном участке пути. Во время возращения. На трассе Усть-Ишим - Омск. Последние девять часов дороги выпали на ночь. Мы знали, что лучше бы переночевать в гостинице, но у Степана под угрозой оказалась какая-то сделка. И нам пришлось рвануть в темень. Что я только не делал, чтобы сбить усталость Степана, я был согласен танцевать, но не позволяли размеры салона. Девять часов страха. Что-то сродни полетам на вертолете над воюющей Чечней.

Без стандартов

Но перед последним броском, после возвращения на родную омскую землю из Тобольского района Тюменской области, мы почти целый день провели в селе Слободчики Усть-Ишимского района. Там родился и первые пять лет прожил Степан. Всю свою жизнь он провел в Омске, но родина его по-прежнему тянет. Не скрою, мне не хотелось туда ехать. Устал. От всего устал. Устал от Степана, с которым мы были вынужденно неразлучны, устал от обилия открытий, очарований и разочарований, устал от еды всухомятку, от ночевок где попало. Сил больше не оставалось. А тут обычная таежная деревня. Я сам родился в такой. Чего нового могу там увидеть?

Что поделаешь, людям свойственно заблуждаться.

Название Слободчики (ударение на последнее «и») идет, как уверяет Степан, изучивший по Интернету и книгам свою малую родину, от названия старинной русской профессии - слободчики (ударение на второе в слове «о»). Слободчики - люди, которые профессионально занимались основанием новых сибирских поселений. Постепенно к ним прибивались другие крестьяне. Населенный пункт рос и ширился. Когда деревня прочно становилась на ноги - слободчики или их сыновья снова покидали насиженное место, чтобы основать очередную сибирскую слободу.

- Ты сильно удивишься, когда увидишь село, - предупредил меня Степан.

И его предсказание оправдалось. Мы 30 километров от Усть-Ишима, сползая перед встречными машинами в кюветы, шли по пролитому дождем большаку. В село въезжаем - и становится стыдно за увешанную комьями грязи машину. Асфальт. Народ в туфлях ходит. Только мы со Степаном в болотных сапогах.

Тут даже иконы молодеют

 

Первая точка - школа. Яркая, нарядная. Заходим в школьный музей. Он махонький. На пару комнаток. Но так компактно скроен, так умно расставлены экспонаты на стеллажах из обычных досок, что экспозиция сражает. Старинные корчаги, ступы, туеса, древние орудия для выработки полотна изо льна. Я впервые увидел столь полный набор предметов и инструментов, которые показывают едва ли не все крестьянские технологии домашинной эпохи. Заведующая музеем учительница математики Галина Викулова, пожалуй, единственная из музейных работников не жалуется на трудности с поиском экспонатов. Их люди несут сами. И что несут! В этом простеньком школьном музее хранится сверстник нашего Омска - Псалтырь начала XVIII века. Их во всей России не так уж много наберется.

А в уголке притулился надкупольный металлический крест с первой местной церкви. Сейчас трудно установить, сколько ему лет. То ли 290, если исходить из возраста села, то ли около 130 лет, если считать первой ту церковь, которая отмечена в списках храмов, когда-либо стоявших на нынешней территории Омской области. При любом раскладе этот крест один из старейших во всей Сибири. Так как все кресты, снесенные в 20-х и 30-х годах с церквей, потеряны. А этот жив! Его описание в монографии заносить надо.

И еще открытие - молодеющая старинная иконка. Лик Вседержителя, некогда скрытый налетом и трещинами от времени, просветляется. И не в церкви. В школе. У меня мелькает крамольная мысль: а может, здесь образ нужнее?

Мне хорошо, и я до неприличия долго не могу уйти из музея. К тому же заведующая лишена того снобизма, которым часто страдают сотрудники музеев.

- Знаете, - говорю ей, - мне всегда обидно, что на табличках под экспонатами в музеях вроде вашего не указывают фамилии дарителей. Тут же их внуки и дети учатся. Приятно увидеть свою фамилию.

- Ой, спасибо за подсказку, - восторженно восклицает женщина. - Как я сама-то не додумалась!

Хороший знак

 

Потом я иду в местную церковь. Она в 2002 году открылась в здании бывшего фельдшерско-акушерского пункта. Скромное строение, расположено над фундаментом сгоревшего в 50-е годы православного храма. Службы проводит приезжающий из Усть-Ишима отец Андрей.

- Я думаю, - делится своими соображениями по поводу давнего пожара жительница села Тамара Чуприна, - церковь от обиды сгорела. Клуб в ней был. В клубе же, сами понимаете, разное происходит. А горела, как вспоминают бабушки, без всякой беды для окружающих. Осела под огнем, словно свечка растаяла.

Тамара Михайловна, учительница немецкого языка, руководит небольшой общиной православных селян. Она вкратце поведала историю восстановления прихода.

Освободилось здание фельдшерско-акушерского пункта. Его сразу же отдали нуждающимся в жилье. А они там жить не смогли. Некомфортно. Поселковая администрация решила передать здание православной общине. Стандартный медпункт при всенародном участии превратился в уютный храм. Каждый вносил свою лепту. Кто мог, тот покупал иконы. Кто умел мастерить, тот трудился над внутренним убранством. Видимо, делалось все правильно. Богоугодно. Потому что несколько лет назад появился хороший знак. Рядом с нынешним храмом стали пропечатываться очертания старого - в виде неглубоких канавок над фундаментом.

Светская же жизнь, назовем ее так, в Слободчиках, обычная для северных отдаленных сел. Та же грусть по плановому сельскому хозяйству. А это странно, потому что люди, если судить внешне, сейчас живут, пожалуй, счастливее, чем прежде. И намного спокойнее, чем живется нам в Омске. Почти каждый занимается тем делом, что ему по душе: кто-то пчел разводит, кто-то - крупный рогатый скот, кто-то заготовкой леса занимается. И реальные доходы селян (не только в Слободчиках), я готов эту точку зрения отстаивать в споре с любым экономистом, не ниже, чем в городе. Подтверждение тому - наблюдение Степана. Дня через три после начала нашего путешествия, которое в основном пролегало по деревням и селам, он с недоумением заметил:

- Все деревенские мужики, будь русский или татарин, жалуются на плохую жизнь. А наши с тобой одногодки выглядят лет на десять моложе, чем мы. Ты как это объясняешь?

А не надо ничего объяснять. Люди ведут себя так, как им удобнее, как привыкли.

В Слободчиках та же картина. На жизнь жалуются, а новые дома строят. И церковь обустраивают! Сами. Без подсказок сверху. Значит, уезжать не планируют, а собираются здесь жить. Долго. Всегда.

Виктор Гоношилов

Настоящие сокровища находятся в глубинке

Я ставил свечки перед образами Николо-Игнатьевской церкви. благодарю Господа и святых за благополучное завершение путешествия. Прошло лишь семь дней, когда мы с омским предпринимателем Степаном Викуловым стартовали на машине от стен этого храма, собираясь пройти по маршруту первых трактов Сибири, пробитых вдоль правого и левого берегов Иртыша. Начало путешествию здесь было положено не случайно. Перед воротами именно этого храма находится точка географических координат, обозначенная на картах в качестве места нахождения Омска.

Мудрость приходит в дороге

Семь дней жизни - срок небольшой. Но я, с детства задавленный ощущением собственной наивности, никчемности и обязанности перед всеми и каждым, за эти дни впервые почувствовал себя мудрым и свободным человеком. Я знал, это ненадолго. Счастье быстротечно. Но слава Богу, что оно хоть иногда в твоей жизни случается. Обретению, пусть временной, мудрости способствовал путь. Мы со Степаном прошли по исторически значимым местам всей Сибири. Постоянно приходилось копаться в книгах и картах, а мы этого добра везли достаточно для сверки исторической теории и ее географической привязки к местности: вместительный салон джипа позволял взять с собой небольшую библиотечку.

Путь солдат основателя Омска подполковника Бухгольца, дорога последних дней жизни Ермака, место его последнего боя и место его захоронения, истоки речки Сибирки, давшей название нашему краю, столица хана Кучума - не мы все это прошли, все это прошло через наши души. Не сами места, а трагедии людей, связанных с ними. Был момент, когда мне казалось, что тоже вскоре трагически завершу свой земной путь. Самая большая опасность нас подстерегала на самом безопасном участке пути. Во время возращения. На трассе Усть-Ишим - Омск. Последние девять часов дороги выпали на ночь. Мы знали, что лучше бы переночевать в гостинице, но у Степана под угрозой оказалась какая-то сделка. И нам пришлось рвануть в темень. Что я только не делал, чтобы сбить усталость Степана, я был согласен танцевать, но не позволяли размеры салона. Девять часов страха. Что-то сродни полетам на вертолете над воюющей Чечней.

Без стандартов

Но перед последним броском, после возвращения на родную омскую землю из Тобольского района Тюменской области, мы почти целый день провели в селе Слободчики Усть-Ишимского района. Там родился и первые пять лет прожил Степан. Всю свою жизнь он провел в Омске, но родина его по-прежнему тянет. Не скрою, мне не хотелось туда ехать. Устал. От всего устал. Устал от Степана, с которым мы были вынужденно неразлучны, устал от обилия открытий, очарований и разочарований, устал от еды всухомятку, от ночевок где попало. Сил больше не оставалось. А тут обычная таежная деревня. Я сам родился в такой. Чего нового могу там увидеть?

Что поделаешь, людям свойственно заблуждаться.

Название Слободчики (ударение на последнее «и») идет, как уверяет Степан, изучивший по Интернету и книгам свою малую родину, от названия старинной русской профессии - слободчики (ударение на второе в слове «о»). Слободчики - люди, которые профессионально занимались основанием новых сибирских поселений. Постепенно к ним прибивались другие крестьяне. Населенный пункт рос и ширился. Когда деревня прочно становилась на ноги - слободчики или их сыновья снова покидали насиженное место, чтобы основать очередную сибирскую слободу.

- Ты сильно удивишься, когда увидишь село, - предупредил меня Степан.

И его предсказание оправдалось. Мы 30 километров от Усть-Ишима, сползая перед встречными машинами в кюветы, шли по пролитому дождем большаку. В село въезжаем - и становится стыдно за увешанную комьями грязи машину. Асфальт. Народ в туфлях ходит. Только мы со Степаном в болотных сапогах.

Тут даже иконы молодеют

 

Первая точка - школа. Яркая, нарядная. Заходим в школьный музей. Он махонький. На пару комнаток. Но так компактно скроен, так умно расставлены экспонаты на стеллажах из обычных досок, что экспозиция сражает. Старинные корчаги, ступы, туеса, древние орудия для выработки полотна изо льна. Я впервые увидел столь полный набор предметов и инструментов, которые показывают едва ли не все крестьянские технологии домашинной эпохи. Заведующая музеем учительница математики Галина Викулова, пожалуй, единственная из музейных работников не жалуется на трудности с поиском экспонатов. Их люди несут сами. И что несут! В этом простеньком школьном музее хранится сверстник нашего Омска - Псалтырь начала XVIII века. Их во всей России не так уж много наберется.

А в уголке притулился надкупольный металлический крест с первой местной церкви. Сейчас трудно установить, сколько ему лет. То ли 290, если исходить из возраста села, то ли около 130 лет, если считать первой ту церковь, которая отмечена в списках храмов, когда-либо стоявших на нынешней территории Омской области. При любом раскладе этот крест один из старейших во всей Сибири. Так как все кресты, снесенные в 20-х и 30-х годах с церквей, потеряны. А этот жив! Его описание в монографии заносить надо.

И еще открытие - молодеющая старинная иконка. Лик Вседержителя, некогда скрытый налетом и трещинами от времени, просветляется. И не в церкви. В школе. У меня мелькает крамольная мысль: а может, здесь образ нужнее?

Мне хорошо, и я до неприличия долго не могу уйти из музея. К тому же заведующая лишена того снобизма, которым часто страдают сотрудники музеев.

- Знаете, - говорю ей, - мне всегда обидно, что на табличках под экспонатами в музеях вроде вашего не указывают фамилии дарителей. Тут же их внуки и дети учатся. Приятно увидеть свою фамилию.

- Ой, спасибо за подсказку, - восторженно восклицает женщина. - Как я сама-то не додумалась!

Хороший знак

 

Потом я иду в местную церковь. Она в 2002 году открылась в здании бывшего фельдшерско-акушерского пункта. Скромное строение, расположено над фундаментом сгоревшего в 50-е годы православного храма. Службы проводит приезжающий из Усть-Ишима отец Андрей.

- Я думаю, - делится своими соображениями по поводу давнего пожара жительница села Тамара Чуприна, - церковь от обиды сгорела. Клуб в ней был. В клубе же, сами понимаете, разное происходит. А горела, как вспоминают бабушки, без всякой беды для окружающих. Осела под огнем, словно свечка растаяла.

Тамара Михайловна, учительница немецкого языка, руководит небольшой общиной православных селян. Она вкратце поведала историю восстановления прихода.

Освободилось здание фельдшерско-акушерского пункта. Его сразу же отдали нуждающимся в жилье. А они там жить не смогли. Некомфортно. Поселковая администрация решила передать здание православной общине. Стандартный медпункт при всенародном участии превратился в уютный храм. Каждый вносил свою лепту. Кто мог, тот покупал иконы. Кто умел мастерить, тот трудился над внутренним убранством. Видимо, делалось все правильно. Богоугодно. Потому что несколько лет назад появился хороший знак. Рядом с нынешним храмом стали пропечатываться очертания старого - в виде неглубоких канавок над фундаментом.

Светская же жизнь, назовем ее так, в Слободчиках, обычная для северных отдаленных сел. Та же грусть по плановому сельскому хозяйству. А это странно, потому что люди, если судить внешне, сейчас живут, пожалуй, счастливее, чем прежде. И намного спокойнее, чем живется нам в Омске. Почти каждый занимается тем делом, что ему по душе: кто-то пчел разводит, кто-то - крупный рогатый скот, кто-то заготовкой леса занимается. И реальные доходы селян (не только в Слободчиках), я готов эту точку зрения отстаивать в споре с любым экономистом, не ниже, чем в городе. Подтверждение тому - наблюдение Степана. Дня через три после начала нашего путешествия, которое в основном пролегало по деревням и селам, он с недоумением заметил:

- Все деревенские мужики, будь русский или татарин, жалуются на плохую жизнь. А наши с тобой одногодки выглядят лет на десять моложе, чем мы. Ты как это объясняешь?

А не надо ничего объяснять. Люди ведут себя так, как им удобнее, как привыкли.

В Слободчиках та же картина. На жизнь жалуются, а новые дома строят. И церковь обустраивают! Сами. Без подсказок сверху. Значит, уезжать не планируют, а собираются здесь жить. Долго. Всегда.

Виктор Гоношилов