АФРИКАНСКАЯ СИЕСТА

С Петром Михайловичем мы встретились на бульваре Победы.

- Полковник танковых войск в отставке Панков. Бу­дем знакомы! - протянул мне руку этот невысокий седой мужчина в гражданском кос­тюме. Как позже выяснилось, именно так, одетый по граж­данке, он пришел и на прием к президенту Алжира Хуари Бумедьену.

- Привезли в резиденцию президента, провели в его ка­бинет, - вспоминает Петр Михайлович. - Прямо передо мной за столом сидел мужчи­на в костюме, но, правда, без галстука. Увидел меня, вышел из-за стола, поздоровался. Высокий, где-то метр девяно­сто, крепкий на вид. И руко­пожатие у него оказалось не менее крепким. Я понял, что это и есть президент...

- Минутку, а как вы вообще оказались в Алжире? - преры­ваю я своего собеседника. И слышу в ответ, что, если Роди­не надо, тебя найдут даже на Северном полюсе. Майора Панкова (а в августе 1974 года он был еще только майором) нашли «чуть южнее» - в Ана­пе, где Петр Михайлович от­дыхал вместе с семьей.

- Ознакомьтесь и распиши­тесь! - комендант местного гарнизона протянул омичу бланк телефонограммы Ген­штаба.

«Прибыть для убытия...» -прочитал офицер и понял, что отпуск накрылся. Но не рас­строился, а, напротив, обра­довался - «убытие» намеча­лось в одну из стран Африки. А если точнее, в Алжир.

- Столбик термометра пока­зывал пятьдесят один (!) градус, - вспоминает Петр Ми­хайлович свои первые впечат­ления от этой страны. - Неуди­вительно, что занятия в Араб­ской военной академии, как ее называли местные жители, стартовали уже в шесть утра и продолжались всего лишь до часа. Потом академия (где я, кстати, работал) вымирала - как, впрочем, и вся страна. Официальный перерыв на си­есту продолжался до четырех вечера, когда жара понемногу спадала, а люди вновь обрета­ли способность трудиться.

ПРЕЗИДЕНТ НА БМП

- У арабов не принято сразу говорить о делах, - возвраща­ется к рассказу о первой встре­че с президентом Алжира Петр Михайлович. - Поэтому Хуари Бумедьен начал с вопросов о жене, о работе.

И даже поинтересовался, что пьет товарищ Панков. В итоге сошлись на кофе.

- Но ведь можно было и ко­ньячку по чуть-чуть? - слегка изменяю я тему беседы. - Или водочки граммов по пятьдесят - за, так сказать, «встречу в верхах»?

- Алжир - страна мусуль­манская, - поясняет мне Петр Михайлович. - Но все-таки водку здесь кое-где купить было можно. А вот пить ее не стоило. Во-первых, жара, да и дорого очень - аж по сто двадцать рублей за поллитра. Для тех, кто не знает или ус­пел подзабыть: в 70-е годы это была средняя месячная зарплата рабочего или служа­щего. А во-вторых, за пьянство по местным законам грозила... смертная казнь. Та­кая вот профилактика алко­голизма.

Шутить про водку мне пос­ле такого рассказа вдруг рас­хотелось, а вот узнать, чем за­кончилась встреча с прези­дентом Алжира, - очень даже наоборот.

- Через несколько дней дол­жна была состояться междуна­родная выставка вооружений на побережье Средиземного моря, где Алжир планировал закупить партию новейшей военной техники, - вспомина­ет Панков. - И в первую оче­редь зенитной. Хуари Бумедь­ену нужен был грамотный спе­циалист в этой области, чтобы выбрать наиболее качественное вооружение. За помощью он обратился ко мне.

 - Но ведь вы не зенитчик -танкист?! - не могу я скрыть удивления.

- Я так и сказал президенту, - говорит Петр Михайлович. - А в ответ: «Знаю, мне все о вас уже доложили. Даже что вы в свое время учились в спец­группе и отлично знаете так­тико-технические характери­стики не только танков, но и - многих других видов вооруже­ний». С моей помощью Ал­жир закупил партию БМП. А я должен был обучить уп­равлению этой техникой не­скольких представителей ме­стной военной элиты. На паре-тройке занятий присут­ствовал сам президент и даже лично садился за рычаги уп­равления. Надо сказать, Хуа­ри Бумедьен водил очень лихо, хотя я все равно его страховал.

«ТЕБЕ ХОРОШО, ТЕБЯ ПОСАДЯТ!»

Наша беседа идет своим че­редом, мимо проходит груп­па ребят с пивом в руках.

- Раньше и я был поклон­ником пива, - смеется Пан­ков, показывая на них. - До тех самых пор, пока, уже бу­дучи в Африке, не прочел на импортной банке с этим на­питком надпись мелкими бу­ковками: для консервации используются... соли мышья­ка. С тех пор как отрезало, даже запаха пива не выношу!

Зато картошку Петр Ми­хайлович любит по-прежне­му.

- В Алжире ее сажали...каждый месяц и каждый же месяц собирали урожай све­жей картошки, посаженной ранее, - поясняет он мне. - Наши крестьяне и дачники умерли бы от зависти!

Но в Алжире «умирали от зависти» к русским все про­чие иностранцы, живущие в этой стране.

- Русских в этой стране очень любили, - вспоминает полковник в отставке. - Мы жили свободно, в высотке на окраине города. Кстати, вме­сте с арабами, что другим иностранцам было запреще­но.

На окраине, потому что в Алжире именно там живет вся элита. А не в загазован­ном центре, как это принято сегодня у нас.

Советские специалисты могли ходить везде, где хотят, и, в отличие от всех других иностранцев, безо всякого при этом контроля, - продол­жает Панков. - Жандармы-«гаишники» нам даже честь отдавали, а в автобусах рус­ским парням местные жите­ли... уступали места! Помню, мой знакомый швед, которо­му никогда никто места не ус­тупал, очень обижался на это и грустно вздыхал: «Тебе, - го­ворит, - хорошо, тебя поса­дят!»

«ПОХИЩЕНИЕ» ТАНКА

- А чем все-таки закончи­лось дело с покупкой зенит­ных орудий? - вновь возвра­щаюсь я к истории о предло­жении президента.

- Купили советские «Шилки», - отвечает мне Петр Ми­хайлович. - И не потому, что я был такой патриот. Вечером на берегу Средиземного моря наши военные устроили показательную стрельбу по летя­щей мишени. Вы представля­ете, как выглядит залп этого спаренного четырехствольного орудия 37-го калибра?!

В минуту «Шилка» выпускает до 1200 снарядов, и когда сноп сплошного огня диаметром до восьми (!) метров настигает летящую в небе мишень - это, надо сказать, впечатляет на­столько, что душа устремляет­ся в пятки, а летчики, таскав­шие по небу эту мишень, от­казываются во второй раз вы­летать под залп наших «Ши­лок»! Хуари Бумедьен был в полном восторге от показа­тельных выступлений наших орудий. Более того, нам апло­дировали даже иностранные конкуренты!

Воспоминания подполков­ника прерывает детский го­мон и смех. На постамент, где установлена знаменитая «тридцатьчетверка», карабка­ется местная малышня.

- В 70-х годах у Алжира были танки покруче, хотя тоже советского производ­ства - «Т-54», - говорит Петр Михайлович. - Когда Испан­скую Сахару решили поде­лить между собой Маврита­ния и Марокко, советскому руководству это категоричес­ки не понравилось. Алжирских товарищей попросили взять ситуацию под конт­роль, на границы горячей во всех смыслах этого слова точ­ки вышли алжирские танки.

То ли случайно, то ли наме­ренно, но они проскочили границу и углубились на тер­риторию потенциального противника километра на полтора.

- И вдруг один танк заглох, превратившись в мишень, - продолжает Панков. - Он мог стать легкой добычей против­ника, поэтому нужно было как можно быстрее эвакуиро­вать и машину, и экипаж. За­вел тягач, поехал на выручку.

Выйдя из тягача. Панков закрепил буксировочный трос. Он уже хотел было вер­нуться в кабину, но против­ник открыл огонь по спасате­лю. Граната разорвалась все­го в нескольких метрах от него.

- Я взрыва не слышал, - го­ворит ветеран. - Просто вдруг что-то чиркнуло по плечу. В горячке ничего не заметил и дал по газам. Самое интерес­ное, что, как только мы выш­ли к своим, тот злополучный танк каким-то неведомым образом вдруг снова завелся!

А Панкова отправили в по­левой госпиталь. «Граната со­ветского производства «Ф-1», - провели врачи «экспер­тизу» осколков, извлеченных из тела майора. Через год за мужество и героизм, прояв­ленный при эвакуации танка с поля боя, Петра Михайло­вича наградили боевым ал­жирским орденом. Вручили его уже в СССР.

- Мне ведь шестьдесят девя­тый годок пошел, - улыбается ветеран. - Но знаете, если бы сейчас предложили вернуться в Алжир, то я бы поехал без всяких раздумий. Уж очень нам хороший народ...

Андрей Павлов