Поиск

Актриса Омского государственного академического театра драмы Лариса Свиркова недавно отметила личную круглую дату и готовится к 20-летию своей деятельности на сцене.

Ларису Свиркову омская театральная публика знает по многочисленным характерным ролям и уже много лет как бессменную главную сваху из яркой музыкальной комедии «Ханума». Мы поговорили, каково это, вырасти в маленьком таежном городе, вытянуть «счастливый билет», попав в Омскую драму еще студенткой, служить в одном театре 20 лет, и о чем еще можно и нужно мечтать.

– Лариса, в вашей трудовой книжке всего одна запись, вы служите в Омском академическом драмтеатре без малого 20 лет. Расскажите, откуда вы родом, кто ваши родители, почему решили стать актрисой, что привело вас в Омск?

– Я родилась в Канске Красноярского края, это небольшой город, около 100 тысяч населения. Канск строился как крепость, изначально был торговым, в военные годы там открывались заводы. В свое время была очень развита промышленность, работали дома культуры, музыкальные школы. Город вполне самодостаточный в культурном плане. Всегда пользовался популярностью местный драматический театр. И увлечение театром у меня началось с того, что я часто ходила сначала на детский репертуар, потом на взрослые спектакли.

Выросла в простой семье, мама трудилась в торговле, папа работал водителем. Никаких театральных корней нет. Правда, папа у меня очень артистичный, творческий человек, душа компании.

Наверное, класса с 8-го зародилось буквально фанатичное желание стать актрисой. Хотя до этого я была уверена, что стану либо воспитателем в детском саду, либо учителем начальных классов.

Откуда взялся этот импульс, сама до сих пор понять не могу. Ждала, когда же окончу школу и поступлю в вуз. Училась в Красноярске. Поступала в институт, а оканчивала уже Красноярскую академию музыки и театра. Это очень известный, престижный вуз, не так давно ему присвоили имя Дмитрия Хворостовского.

У меня были замечательные педагоги. Благодаря одному из них, а именно Валерию Дьяконову, я служу в Омской драме. Вуз дал очень много, помимо общих знаний и расширения кругозора, это и воспитание, и дисциплина, и постановка речи. А еще вокал, фехтование, французский с нуля...

Правда, преподаватели предупреждали, что в театре мы начнем всему учиться заново, и оказались правы.

Когда мы учились на 4-м курсе, весной нас пригласили в Омск, на фестиваль «Будущее театральной России». Мы привезли дипломный спектакль по пьесе Александра Галина «Конкурс». Я играла Валю Волкову, пьющую женщину с двумя девочками-подростками.

А после спектакля меня неожиданно вызвали к директору, тогда Омскую драму возглавлял Борис Мездрич. Вот даже мысли не было, что меня пригласят здесь служить. Это же такая высочайшая планка – Омский драматический! Сюда попадали лучшие из лучших. И вдруг Борис Михайлович делает именно такое предложение. Конечно же, без вариантов! Таким образом, еще не окончив вуз, я уже оказалась в труппе Омской драмы.

– Как вас приняли, какие вам достались роли?

– Я сразу поняла, что попала в очень хороший коллектив, в котором чувствуешь опору, плечо. Мне повезло, что, когда я пришла, сразу активно включилась в работу. Так случилось, что актриса Илона Бродская ушла в академический отпуск и практически на все ее роли вводили меня, несмотря на то что у нас разные амплуа, она – героиня, а я характерная актриса. Это был такой сложный, но мощный опыт.

Одна из самых сложных первых ролей для меня была Голубая героиня в «Венецианских близнецах». Это комедия дель арте, на грани фарса. Ну никак у меня не получалось. Ответственным за спектакль (человеком, который занимается актерскими вводами) был народный артист России Валерий Алексеев, и я уже видела в его глазах отчаяние. Но больше и некого было назначить на эту роль.

И вдруг Валерий Иванович говорит: «Лариса, ну понимаешь, это вот такая цыпочка на каблуках!». И пазлы совпали, мне все стало понятно.

Почти сразу был замечательный спектакль «Бъдын», роль Полины. Очень сложный, противоречивый спектакль «Приглашение на казнь» Владимира Набокова...

– Как вы считаете, а в чем секрет популярности спектакля «Ханума», где вы играете главную роль?

– Не знаю! «Хануму» ведь ставят чуть ли не во всех театрах. Изначально работала с Татьяной Филоненко в пару, это была роль Кабато, Хануму играла Илона Бродская. Когда она уехала, меня вводят на роль Ханумы. Вроде бы знаю спектакль, но, в принципе, ввод для актера – это очень сложно. Одно дело, когда ты 2–3 месяца репетируешь. Другое – за несколько дней нужно ввестись в конструкцию спектакля. Все равно, есть какие-то свои правила игры, которые уже наработаны. Где-то нужно присвоить то, что придумала предыдущая актриса. Все вместе – это трудная работа. Волнение возникает каждый раз, потому что я не могу подвести своих партнеров по спектаклю.

...Прекрасный режиссер Вячеслав Кокорин (царствие ему небесное) говорил, что актер выходит на сцену только для того, чтобы помочь своему партнеру. Если ты занимаешься только собой, тянешь одеяло на себя, это одна история. А если ты занимаешься партнером, как ни странно, за тобой интереснее наблюдать.

А отвечая на ваш вопрос, в чем секрет успеха «Ханумы» – возможно, в легкости, в музыкальности. Зрителю хочется праздника!

– Вот вы приехали в абсолютно новый для себя город, с кем-то сложились дружеские отношения?

– В театре самым близким другом стал Руслан Шапорин. Мы много играли вместе, у нас совпадает чувство юмора. Позднее наладились дружеские отношения с его женой Марией Токаревой. Вне театра есть одна подруга. Я к дружбе отношусь очень трепетно, либо это есть, либо нет.

Коллектив очень хороший, я со всеми общаюсь. Мы делаем мальчишкам капустники на 23 февраля, они нам на 8 Марта, это была идея Евгения Марчелли. Поздравляем друг друга с Новым годом, старый Новый год отмечаем, это от старшего поколения нам пришло, вернули традицию. Обмениваемся подарками.

– Вы же еще застали легендарных стариков.

– Да, мне посчастливилось работать на одной сцене с Еленой Ивановной Псаревой, Еленой Александровной Аросевой, с нашим любимым дядей Женей (Евгений Смирнов).

Я очень хорошо помню этот момент, когда только начинала работать, он подошел ко мне, протягивает руку и представляется: «Дядя Женя». Я спросила: «А как ваше отчество?». Он ответил: «Просто дядя Женя». Тем самым сразу к себе расположил. Это было важно для меня, ведь в Омске вообще никого не было, ни знакомых, ни родственников.

– А город понравился?

– Омск мне очень пришелся по душе, прямо влюбилась в него. Я из той категории людей, кто предпочитает спокойные ритмы города. Понравились купеческие улицы, тогда росло больше яблонь, был город-сад, тем более впервые я сюда приехала весной, когда все цвело.

Но, конечно, главное, это люди, с которыми я работала. Валерий Скорокосов, Сергей Волков, Николай Реутов. Николай Александрович много сделал для нашего театра и для меня лично. Он настоящий мастер, для него важно, чтобы артист уловил самую суть пластической сцены. Именно поэтому во время репетиций я, как актриса, чувствую его поддержку, не испытываю дискомфорт. Иногда думаю, неужели все, что со мной было, правда? В этом смысле я совершенно счастливый человек.

– А что касается режиссеров?

– Когда я приехала, главного режиссера в театре не было. Потом приехал Сергей Стеблюк, он поставил спектакль «Мой брат Чичиков». И его пригласили стать главрежем. Но это была недолгая история.

А потом в Омск пригласили Евгения Марчелли. Вся труппа была от него в восторге! Он поставил очень противоречивый, непонятный спектакль «Дачники». Сколько его ругали, сколько людей уходило, но тем не менее это была культовая постановка.

Марчелли проработал с нами несколько лет. Мне посчастливилось играть в нескольких его спектаклях, я играла Дуняшу в «Вишневом саде», женщину-режиссера в «Сне в летнюю ночь»...

Один из моих любимых режиссеров – Александр Баргман. Недавно он выпустил в Омской драме третий спектакль – «Дон Жуан, или Любовь к геометрии».

– Чем для вас интересен Баргман?

– Меня он вдохновил своими человеческими качествами. Для меня легче работать, когда на сцене спокойная, где-то разряженная, шутливая атмосфера, люблю юмор. При этом Александр абсолютно четко знает, чего он хочет. Очень важно, что он пытается разглядеть какую-то новую грань в актере. Потому что, как правило, у нас у всех существуют определенные клише. А Баргман не боится эти клише ломать. Мне импонирует его свободолюбивая натура.

Естественно, когда приезжает приглашенный режиссер, он не знает труппу, но Саша Баргман работает с нами уже в третий раз. Конечно, это ответственность – попробовать актеров в другом амплуа, но Баргман не боится это делать.

В спектаклях Баргмана интересна даже самая маленькая роль. Например, в его спектакле «На чемоданах» я играю проститутку, но изначально мы оговаривали, что мы играем судьбу, не «профессию».

Когда мы выпустили «На чемоданах», я по-новому открыла для себя своих коллег.

– Лариса, вы работаете за пределами Омской драмы или, может быть, был такой опыт?

– Я пыталась пойти в антрепризу, но поняла, что это не мое. Мне предлагали преподавать, но я к этому пока не готова. Сама еще ничего не знаю, я всего 20 лет в театре (смеется), какой из меня педагог?

– Никогда не было желания сняться в кино?

– Лукавить не стану, мысли такие возникали. Периодически к нам приезжают с киностудий, нас снимают, задают какие-то вопросы, делают фотопробы. Но чтобы я сама куда-то поехала, ходила по кастингам, такого не было.

– За счет чего в театре происходит рост актера?

– За счет ролей, актер растет на больших ролях. На каждом новом спектакле все начинается сначала. Мы это обсуждали со старшим поколением. Часто слышала: «Вот то, что я народная артистка, это вообще ничего не значит, каждый раз все заново». Не сразу понимаешь, чего именно от тебя хочет режиссер.

Я, например, из тех актеров, к которым понимание своего персонажа приходит буквально к премьере. А бывает, что и после нее продолжается работа над ролью.

Например, спектакль «Жизнь» на камерной сцене по повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича». Я по-новому открыла для себя этого автора. И это произошло благодаря режиссеру Борису Павловичу, который приехал даже чересчур подготовленный, постоянно читал нам дневники Толстого.

Был достаточно сложный репетиционный процесс, режиссер предложил нам новую форму существования на сцене, которую мы до этого не использовали. Задача, которую он ставил, была не до конца понятна. Но в итоге мы ухватили суть, и спектакль сложился.

Спектакль принимают очень хорошо, в конце за нашу работу нас вознаграждают щедрыми аплодисментами.

– Как вам работалось над спектаклем «Время секонд хэнд»?

– Для меня это очень сложный спектакль. Я там вводная, приезжал режиссер и вводил меня сам. Скажу честно, когда прочла произведение, мне не понравилось. Тема непростая. Есть колкие моменты, которые волей-неволей в тебя попадают. Однозначно ответить трудно. Чисто по-человечески я к нему не готова. Как у нас говорят, это роль на сопротивление. Но тем не менее это хороший тренинг. Потому что актер должен уметь делать все.

– И «Жизнь», и «Время секонд хэнд» – золотомасочные спектакли. А что дает «Золотая маска» актерам?

– В первую очередь, премия «Золотая маска» дает престиж театру. Номинация актера никак не влияет на его отношение к работе. Но, безусловно, «Золотая маска» – это приятно.

– Куда вам удалось съездить с гастролями?

– Когда пришла сюда работать, было очень много гастролей: Польша, Чехия, Болгария, Германия, Ирландия. В России это – Москва, Питер, Астрахань, предстоит Иркутск.

«Академиков» любят, это очень приятно, везде хорошо принимают. Планку, которая есть у Омской драмы, стараются держать все.

Старшее поколение, люди, которые создавали этот Омский театр драмы, задали эту планку, и я, как актриса, не имею права их подвести. И молодые артисты тоже сразу же стараются соответствовать.

– Как складывается ваш день?

– Если есть репетиция, встаю, варю кофе (очень его люблю), завтракаю, еду в театр. Репетируем с 11 до 14-ти. Потом перерыв 2–3 часа, и уже нужно вернуться и готовиться к спектаклю. Могу в перерыве погулять по городу, позвать подругу попить кофе.

Выходные провожу по-разному. Либо с подругой, либо дома с книгой, могу посмотреть кино, ну и бытовые дела, как без этого.

– А когда вы учите роли?

– Во время репетиции. Мизансцены, партнеры – все это помогает запомнить этот текст. Репетиции идут 2–3 месяца, этого достаточно. Большие роли кто-то записывает на диктофон и слушает в любое свободное время.

– А увлечения помимо театра есть?

– Все увлечения волей-неволей связаны с профессией. Я очень люблю бижутерию. Не то чтобы коллекционирую, но получаю удовольствие от украшений. Если бы была такая возможность, попробовала бы что-то делать своими руками. Еще нравится упаковывать подарки.

– Как отдыхаете?

– Я абсолютно семейный человек. Свой отпуск провожу с родными и близкими.

– А есть какая-то роль, уровня Гамлета, которого почему-то все актеры хотят сыграть?

– Есть такая роль. Скажу, а вдруг кто-то услышит? Я бы хотела сыграть Екатерину Вторую. Мне очень нравится эта личность, она разная, интересная и как женщина, и как мощный политик. Я уже говорила о том, что актер растет на больших ролях. Мне кажется, роль такого колоссального масштаба и дает возможность развиваться.

Смотрю на портрет Екатерины Второй, она же невероятно красивая женщина! Да, нестандартная, и это к вопросу о клише.

– О чем-то мечтаете?

– У актера одна мечта – работать. Каждый год, когда мы подписываем контракт с театром, главный режиссер индивидуально каждого артиста приглашает и спрашивает о пожеланиях, мечтах, думаю, каждый отвечает, что хочет быть востребованным артистом. Хочется себя попробовать в другом качестве, чтобы все не заканчивалось на Хануме. Хотелось бы сыграть большую роль у Александра Баргмана. Я еще маленькая, всего 20 лет в театре (смеется). Как говорит Валерий Алексеев, первые 50 лет в театре сложно, а потом нормально.

Беседовала Ольга ЛОЖНИКОВА, фото из архива Омского государственного театра драмы.

1381

Актриса Омского государственного академического театра драмы Лариса Свиркова недавно отметила личную круглую дату и готовится к 20-летию своей деятельности на сцене.

Ларису Свиркову омская театральная публика знает по многочисленным характерным ролям и уже много лет как бессменную главную сваху из яркой музыкальной комедии «Ханума». Мы поговорили, каково это, вырасти в маленьком таежном городе, вытянуть «счастливый билет», попав в Омскую драму еще студенткой, служить в одном театре 20 лет, и о чем еще можно и нужно мечтать.

– Лариса, в вашей трудовой книжке всего одна запись, вы служите в Омском академическом драмтеатре без малого 20 лет. Расскажите, откуда вы родом, кто ваши родители, почему решили стать актрисой, что привело вас в Омск?

– Я родилась в Канске Красноярского края, это небольшой город, около 100 тысяч населения. Канск строился как крепость, изначально был торговым, в военные годы там открывались заводы. В свое время была очень развита промышленность, работали дома культуры, музыкальные школы. Город вполне самодостаточный в культурном плане. Всегда пользовался популярностью местный драматический театр. И увлечение театром у меня началось с того, что я часто ходила сначала на детский репертуар, потом на взрослые спектакли.

Выросла в простой семье, мама трудилась в торговле, папа работал водителем. Никаких театральных корней нет. Правда, папа у меня очень артистичный, творческий человек, душа компании.

Наверное, класса с 8-го зародилось буквально фанатичное желание стать актрисой. Хотя до этого я была уверена, что стану либо воспитателем в детском саду, либо учителем начальных классов.

Откуда взялся этот импульс, сама до сих пор понять не могу. Ждала, когда же окончу школу и поступлю в вуз. Училась в Красноярске. Поступала в институт, а оканчивала уже Красноярскую академию музыки и театра. Это очень известный, престижный вуз, не так давно ему присвоили имя Дмитрия Хворостовского.

У меня были замечательные педагоги. Благодаря одному из них, а именно Валерию Дьяконову, я служу в Омской драме. Вуз дал очень много, помимо общих знаний и расширения кругозора, это и воспитание, и дисциплина, и постановка речи. А еще вокал, фехтование, французский с нуля...

Правда, преподаватели предупреждали, что в театре мы начнем всему учиться заново, и оказались правы.

Когда мы учились на 4-м курсе, весной нас пригласили в Омск, на фестиваль «Будущее театральной России». Мы привезли дипломный спектакль по пьесе Александра Галина «Конкурс». Я играла Валю Волкову, пьющую женщину с двумя девочками-подростками.

А после спектакля меня неожиданно вызвали к директору, тогда Омскую драму возглавлял Борис Мездрич. Вот даже мысли не было, что меня пригласят здесь служить. Это же такая высочайшая планка – Омский драматический! Сюда попадали лучшие из лучших. И вдруг Борис Михайлович делает именно такое предложение. Конечно же, без вариантов! Таким образом, еще не окончив вуз, я уже оказалась в труппе Омской драмы.

– Как вас приняли, какие вам достались роли?

– Я сразу поняла, что попала в очень хороший коллектив, в котором чувствуешь опору, плечо. Мне повезло, что, когда я пришла, сразу активно включилась в работу. Так случилось, что актриса Илона Бродская ушла в академический отпуск и практически на все ее роли вводили меня, несмотря на то что у нас разные амплуа, она – героиня, а я характерная актриса. Это был такой сложный, но мощный опыт.

Одна из самых сложных первых ролей для меня была Голубая героиня в «Венецианских близнецах». Это комедия дель арте, на грани фарса. Ну никак у меня не получалось. Ответственным за спектакль (человеком, который занимается актерскими вводами) был народный артист России Валерий Алексеев, и я уже видела в его глазах отчаяние. Но больше и некого было назначить на эту роль.

И вдруг Валерий Иванович говорит: «Лариса, ну понимаешь, это вот такая цыпочка на каблуках!». И пазлы совпали, мне все стало понятно.

Почти сразу был замечательный спектакль «Бъдын», роль Полины. Очень сложный, противоречивый спектакль «Приглашение на казнь» Владимира Набокова...

– Как вы считаете, а в чем секрет популярности спектакля «Ханума», где вы играете главную роль?

– Не знаю! «Хануму» ведь ставят чуть ли не во всех театрах. Изначально работала с Татьяной Филоненко в пару, это была роль Кабато, Хануму играла Илона Бродская. Когда она уехала, меня вводят на роль Ханумы. Вроде бы знаю спектакль, но, в принципе, ввод для актера – это очень сложно. Одно дело, когда ты 2–3 месяца репетируешь. Другое – за несколько дней нужно ввестись в конструкцию спектакля. Все равно, есть какие-то свои правила игры, которые уже наработаны. Где-то нужно присвоить то, что придумала предыдущая актриса. Все вместе – это трудная работа. Волнение возникает каждый раз, потому что я не могу подвести своих партнеров по спектаклю.

...Прекрасный режиссер Вячеслав Кокорин (царствие ему небесное) говорил, что актер выходит на сцену только для того, чтобы помочь своему партнеру. Если ты занимаешься только собой, тянешь одеяло на себя, это одна история. А если ты занимаешься партнером, как ни странно, за тобой интереснее наблюдать.

А отвечая на ваш вопрос, в чем секрет успеха «Ханумы» – возможно, в легкости, в музыкальности. Зрителю хочется праздника!

– Вот вы приехали в абсолютно новый для себя город, с кем-то сложились дружеские отношения?

– В театре самым близким другом стал Руслан Шапорин. Мы много играли вместе, у нас совпадает чувство юмора. Позднее наладились дружеские отношения с его женой Марией Токаревой. Вне театра есть одна подруга. Я к дружбе отношусь очень трепетно, либо это есть, либо нет.

Коллектив очень хороший, я со всеми общаюсь. Мы делаем мальчишкам капустники на 23 февраля, они нам на 8 Марта, это была идея Евгения Марчелли. Поздравляем друг друга с Новым годом, старый Новый год отмечаем, это от старшего поколения нам пришло, вернули традицию. Обмениваемся подарками.

– Вы же еще застали легендарных стариков.

– Да, мне посчастливилось работать на одной сцене с Еленой Ивановной Псаревой, Еленой Александровной Аросевой, с нашим любимым дядей Женей (Евгений Смирнов).

Я очень хорошо помню этот момент, когда только начинала работать, он подошел ко мне, протягивает руку и представляется: «Дядя Женя». Я спросила: «А как ваше отчество?». Он ответил: «Просто дядя Женя». Тем самым сразу к себе расположил. Это было важно для меня, ведь в Омске вообще никого не было, ни знакомых, ни родственников.

– А город понравился?

– Омск мне очень пришелся по душе, прямо влюбилась в него. Я из той категории людей, кто предпочитает спокойные ритмы города. Понравились купеческие улицы, тогда росло больше яблонь, был город-сад, тем более впервые я сюда приехала весной, когда все цвело.

Но, конечно, главное, это люди, с которыми я работала. Валерий Скорокосов, Сергей Волков, Николай Реутов. Николай Александрович много сделал для нашего театра и для меня лично. Он настоящий мастер, для него важно, чтобы артист уловил самую суть пластической сцены. Именно поэтому во время репетиций я, как актриса, чувствую его поддержку, не испытываю дискомфорт. Иногда думаю, неужели все, что со мной было, правда? В этом смысле я совершенно счастливый человек.

– А что касается режиссеров?

– Когда я приехала, главного режиссера в театре не было. Потом приехал Сергей Стеблюк, он поставил спектакль «Мой брат Чичиков». И его пригласили стать главрежем. Но это была недолгая история.

А потом в Омск пригласили Евгения Марчелли. Вся труппа была от него в восторге! Он поставил очень противоречивый, непонятный спектакль «Дачники». Сколько его ругали, сколько людей уходило, но тем не менее это была культовая постановка.

Марчелли проработал с нами несколько лет. Мне посчастливилось играть в нескольких его спектаклях, я играла Дуняшу в «Вишневом саде», женщину-режиссера в «Сне в летнюю ночь»...

Один из моих любимых режиссеров – Александр Баргман. Недавно он выпустил в Омской драме третий спектакль – «Дон Жуан, или Любовь к геометрии».

– Чем для вас интересен Баргман?

– Меня он вдохновил своими человеческими качествами. Для меня легче работать, когда на сцене спокойная, где-то разряженная, шутливая атмосфера, люблю юмор. При этом Александр абсолютно четко знает, чего он хочет. Очень важно, что он пытается разглядеть какую-то новую грань в актере. Потому что, как правило, у нас у всех существуют определенные клише. А Баргман не боится эти клише ломать. Мне импонирует его свободолюбивая натура.

Естественно, когда приезжает приглашенный режиссер, он не знает труппу, но Саша Баргман работает с нами уже в третий раз. Конечно, это ответственность – попробовать актеров в другом амплуа, но Баргман не боится это делать.

В спектаклях Баргмана интересна даже самая маленькая роль. Например, в его спектакле «На чемоданах» я играю проститутку, но изначально мы оговаривали, что мы играем судьбу, не «профессию».

Когда мы выпустили «На чемоданах», я по-новому открыла для себя своих коллег.

– Лариса, вы работаете за пределами Омской драмы или, может быть, был такой опыт?

– Я пыталась пойти в антрепризу, но поняла, что это не мое. Мне предлагали преподавать, но я к этому пока не готова. Сама еще ничего не знаю, я всего 20 лет в театре (смеется), какой из меня педагог?

– Никогда не было желания сняться в кино?

– Лукавить не стану, мысли такие возникали. Периодически к нам приезжают с киностудий, нас снимают, задают какие-то вопросы, делают фотопробы. Но чтобы я сама куда-то поехала, ходила по кастингам, такого не было.

– За счет чего в театре происходит рост актера?

– За счет ролей, актер растет на больших ролях. На каждом новом спектакле все начинается сначала. Мы это обсуждали со старшим поколением. Часто слышала: «Вот то, что я народная артистка, это вообще ничего не значит, каждый раз все заново». Не сразу понимаешь, чего именно от тебя хочет режиссер.

Я, например, из тех актеров, к которым понимание своего персонажа приходит буквально к премьере. А бывает, что и после нее продолжается работа над ролью.

Например, спектакль «Жизнь» на камерной сцене по повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича». Я по-новому открыла для себя этого автора. И это произошло благодаря режиссеру Борису Павловичу, который приехал даже чересчур подготовленный, постоянно читал нам дневники Толстого.

Был достаточно сложный репетиционный процесс, режиссер предложил нам новую форму существования на сцене, которую мы до этого не использовали. Задача, которую он ставил, была не до конца понятна. Но в итоге мы ухватили суть, и спектакль сложился.

Спектакль принимают очень хорошо, в конце за нашу работу нас вознаграждают щедрыми аплодисментами.

– Как вам работалось над спектаклем «Время секонд хэнд»?

– Для меня это очень сложный спектакль. Я там вводная, приезжал режиссер и вводил меня сам. Скажу честно, когда прочла произведение, мне не понравилось. Тема непростая. Есть колкие моменты, которые волей-неволей в тебя попадают. Однозначно ответить трудно. Чисто по-человечески я к нему не готова. Как у нас говорят, это роль на сопротивление. Но тем не менее это хороший тренинг. Потому что актер должен уметь делать все.

– И «Жизнь», и «Время секонд хэнд» – золотомасочные спектакли. А что дает «Золотая маска» актерам?

– В первую очередь, премия «Золотая маска» дает престиж театру. Номинация актера никак не влияет на его отношение к работе. Но, безусловно, «Золотая маска» – это приятно.

– Куда вам удалось съездить с гастролями?

– Когда пришла сюда работать, было очень много гастролей: Польша, Чехия, Болгария, Германия, Ирландия. В России это – Москва, Питер, Астрахань, предстоит Иркутск.

«Академиков» любят, это очень приятно, везде хорошо принимают. Планку, которая есть у Омской драмы, стараются держать все.

Старшее поколение, люди, которые создавали этот Омский театр драмы, задали эту планку, и я, как актриса, не имею права их подвести. И молодые артисты тоже сразу же стараются соответствовать.

– Как складывается ваш день?

– Если есть репетиция, встаю, варю кофе (очень его люблю), завтракаю, еду в театр. Репетируем с 11 до 14-ти. Потом перерыв 2–3 часа, и уже нужно вернуться и готовиться к спектаклю. Могу в перерыве погулять по городу, позвать подругу попить кофе.

Выходные провожу по-разному. Либо с подругой, либо дома с книгой, могу посмотреть кино, ну и бытовые дела, как без этого.

– А когда вы учите роли?

– Во время репетиции. Мизансцены, партнеры – все это помогает запомнить этот текст. Репетиции идут 2–3 месяца, этого достаточно. Большие роли кто-то записывает на диктофон и слушает в любое свободное время.

– А увлечения помимо театра есть?

– Все увлечения волей-неволей связаны с профессией. Я очень люблю бижутерию. Не то чтобы коллекционирую, но получаю удовольствие от украшений. Если бы была такая возможность, попробовала бы что-то делать своими руками. Еще нравится упаковывать подарки.

– Как отдыхаете?

– Я абсолютно семейный человек. Свой отпуск провожу с родными и близкими.

– А есть какая-то роль, уровня Гамлета, которого почему-то все актеры хотят сыграть?

– Есть такая роль. Скажу, а вдруг кто-то услышит? Я бы хотела сыграть Екатерину Вторую. Мне очень нравится эта личность, она разная, интересная и как женщина, и как мощный политик. Я уже говорила о том, что актер растет на больших ролях. Мне кажется, роль такого колоссального масштаба и дает возможность развиваться.

Смотрю на портрет Екатерины Второй, она же невероятно красивая женщина! Да, нестандартная, и это к вопросу о клише.

– О чем-то мечтаете?

– У актера одна мечта – работать. Каждый год, когда мы подписываем контракт с театром, главный режиссер индивидуально каждого артиста приглашает и спрашивает о пожеланиях, мечтах, думаю, каждый отвечает, что хочет быть востребованным артистом. Хочется себя попробовать в другом качестве, чтобы все не заканчивалось на Хануме. Хотелось бы сыграть большую роль у Александра Баргмана. Я еще маленькая, всего 20 лет в театре (смеется). Как говорит Валерий Алексеев, первые 50 лет в театре сложно, а потом нормально.

Беседовала Ольга ЛОЖНИКОВА, фото из архива Омского государственного театра драмы.

1381