Поиск

Глава комитета по аграрной политике омского Заксобрания, гендиректор Иртышской птицефабрики Анатолий Беззубцев рассказал, почему он не боится смены руководства регионального Минсельхоза и в какой сельский поселок готов переехать на ПМЖ.
Так сложилось, что сегодня каждый находящийся при власти российский политик «сверяет часы» с официальными заявлениями главы государства. Президент Владимир Путин в своем недавнем послании Федеральному собранию затронул в том числе и тему сельского хозяйства.
Президент похвалил аграриев за наращивание зернового экспорта, отметив, что во многом это заслуга ученых-селекционеров. Глава комитета по аграрной политике, природным ресурсам и экологии Законодательного собрания Омской области Анатолий Беззубцев полностью с этим согласен. По его мнению, главная заслуга селекционеров в том, что благодаря их работе Россия смогла удержаться от применения генетически модифицированных семян, а «будущее за чистыми продуктами».
– Анатолий Васильевич, одному из главных аграрных регионов, если не всей России, то уж точно Сибири – Омской области, есть чем похвалиться в этом плане?
– Да, у нас есть свои хорошие районированные сорта пшеницы. Например, «Омская-38» или «Чернявая». Последний сорт часто используется для откорма животных. В нашем регионе он дает урожайность по 40–50, а в благоприятные годы и в хороших хозяйствах по 60 центнеров с гектара.
– То есть почти как в Канаде. А почему мы обычно слышим о средней урожайности в 16 центнеров?
– Потому что пшеница есть твердая, а есть мягкая. Твердые сорта сегодня наиболее востребованы, именно такое зерно продается на экспорт. К сожалению, наша климатическая зона не очень подходит для выращивания твердой пшеницы. Но показатель урожайности постепенно растет. В Омской области достаточно много фермеров, которые в прошлом году собрали свыше 30 центнеров с гектара. База для получения высоких урожаев есть. И в том числе за счет действительно хорошей селекции в растениеводстве.
– Не хлебом единым, как говорится. Что у нас с селекцией в животноводстве?
– Здесь провал. Причем как в разведении крупного рогатого скота, так и в свиноводстве и птицеводстве. Приходится завозить поголовье немецкое, голландское, американское, какое угодно. Дело в том, что селекция в животноводстве опирается на самую передовую науку и технологии, связана с расшифровкой генома и прочими сложными вещами. Это удовольствие не просто дорогое, а супердорогое.
И если в качестве примера взять яичное птицеводство, то не случайно крупные селекционные центры остались только в богатых США, Германии и Голландии. Они и снабжают сегодня практически весь остальной мир. Вопрос в том, захотят ли они нас снабжать дальше. Проблема обеспечения продовольственной безопасности никуда не ушла.
– Так купите в Голландии породистых кур и разводите дальше их у себя. В чем проблема?
– Если бы все было так просто! Период использования птицы очень небольшой. Завезли родителей, яйца они будут нести год-полтора. Их птенцы уже не передадут дальше по наследству повышенные жизнестойкость, продуктивность и прочие качества, которыми обладал завезенный финальный гибрид. Это касается и любого другого вида животноводства. Только на явлениях гетерозиса (свойстве животных при межпородном скрещивании превосходить лучшую из родительских форм. – РИА «Омск-информ») можно добиться качеств, необходимых для конкурентоспособного товарного производства. От курицы на птицефабрике сегодня получают 320–330 яиц в год. Ее не заменишь несушкой, которую содержат на обычном подворье. Та снесет только 220–240 яиц, а зерна съест при этом столько же.
– Есть шанс, что в России появятся собственные селекционные центры?
– Это вопрос государственной важности, он рассматривался на самом высоком уровне. Президентом было принято решение о восстановлении селекционной работы, которая в годы существования Советского Союза у нас велась. Деньги выделены большие, суммы исчисляются миллиардами. Омской области из них ничего не достанется, но в данном случае важно не это. Важен сам принцип подхода к проблемам агропромышленного производства. Сейчас как страна мы обеспечиваем себя продовольствием более чем на 100 %, а можем производить еще больше. Проблема сейчас заключается в определении точек роста и направлении именно туда финансовых потоков. Но прежде всего государство должно создать потребность в производстве сельхозпродукции.
Если вспомнить советское время, в Омской области каждый квадратный метр засевался. Почему? Да была огромная потребность в продуктах питания. Было много заводов, была большая армия, людей надо было кормить. Были регионы, в которых пшеница или картошка не производились в нужном количестве в силу климатических и прочих особенностей. В Узбекистане, например, хлопок выращивали, который тоже был необходим стране. Значит, пшеницу и картошку везли в Узбекистан из других республик и областей.
Сейчас, когда ситуация изменилась, нужно искать другие стимулы для развития сельскохозяйственного производства. Сжался внутренний спрос, давайте выходить на внешние рынки. Но это не предприниматели должны делать. Иногда им говорят: вот вырасти, произведи что-нибудь ценное да и продай за рубеж. Не будет средний и мелкий производитель так работать, не сможет просто. Федеральная власть должна отвечать за стратегические направления, в том числе обеспечить вектор торговли, ее сопровождение. А регионы должны отвечать за эффективность производства той и иной продукции уже на местах.
– На каком продукте, на ваш взгляд, может и должна специализироваться Омская область, если говорить о ее экспортном потенциале?
– Он меняется и не может быть постоянно одним и тем же. В данный период времени это пшеница. Но на пятки ей наступает рапс, соя, подсолнечник. Возможно, завтра это будет картофель. Но для того, чтобы это продавать, нужно обеспечить продукции низкую себестоимость. А она определяется как природными условиями, так и уровнем механизации и общей производительностью труда. С последним у нас беда. На мой взгляд, принцип должен быть такой: на производстве человек должен потеть. До тех пор пока мы не будем так работать, у нас будут проблемы.
– Тем не менее полки магазинов полны, и там не только импортные продукты. Кто-то же их производит.
– Мы до сих пор во многом живем за счет импорта, и его доля, на мой взгляд, неоправданно высока. Одна из причин этого – неправильно сформировавшийся спрос. Хотелки наши выросли непропорционально тому, как мы работаем. Мы дожили до казуса, когда наши дети между стаканом молока и бутылкой газировки выбирают газировку. Следовательно, потребность в молоке меньше, следовательно, не стоит так удивляться брошенным и разрушенным коровникам.
– Вы поддерживаете контрсанкции, запрещающие ввоз в Россию отдельных продуктов из стран Запада?
– Это большая политика, не хотелось бы в нее углубляться. Если же коротко – мне не нравится, когда нашей стране отводят роль мальчика для битья. Надо и сдачи уметь давать. И да, для нас, отечественных сельхозтоваропроизводителей, ответные меры России выгодны.
– В своем послании Федеральному собранию президент также заявил, что ключевым фактором устойчивого роста сельского хозяйства считает повышение качества жизни селян. А ваш комитет 5 марта должен как раз рассмотреть информацию регионального Минсельхоза о выполнении мероприятий по социально-экономическому развитию сельских территорий. Есть в предоставленной вам справке позитивные моменты?
– Не будем мы пока ничего рассматривать. Я снял вопрос с повестки дня комитета в связи с тем, что президент Владимир Путин дал команду Минсельхозу РФ до июня разработать федеральную программу развития села. Ожидается, что там будут большие изменения, в том числе и в вопросах финансовой поддержки аграрных регионов. Рассматривать промежуточный вариант нецелесообразно.
– Тогда как лично вы, председатель профильного аграрного комитета регионального парламента, оцениваете состояние дел?
– Скажу честно: на селе сейчас худо. Самым узким местом является здравоохранение. На второе место среди проблем я бы поставил низкий спрос на сельхозпродукцию, на третье – водообеспечение, на четвертое – газификацию. Дороги бы поставил последними в пятерке, в силу того что их действительно стали ремонтировать и строить. Был принят закон о дорожном фонде, который запрещает использование собранных средств на иные цели. Это действительно хорошее, правильное решение. Правда, смущает кратно выросшая стоимость километра дороги после образования дорожного фонда. Будем с депутатами это анализировать. Мне кажется, что новая цена в основном обусловлена лишь появившейся гарантией оплаты.
– Если бы вам пришлось сейчас выбирать новое место жительства, причем строго за пределами Омска, в какой из поселков области вы бы поехали?
– В поселок Иртышский, разумеется. Я же выбираю не только для себя, но и для семьи, детей и внуков. А что им нужно? Детский сад, общеобразовательная школа, музыкальная школа, спортивная школа, доступное и качественное здравоохранение. В Иртышском по большей части все это есть. Таких поселков в Омской области, если не брать в расчет районные центры, крайне мало, к сожалению.
– Правительство Омской области пообещало в этом году поддержать аграриев значительными субсидиями. На развитие растениеводства выделили 1,5 млрд рублей, на животноводство дают 190 млн рублей из областного бюджета и 280 млн рублей из федерального. Этих денег хватит на то, чтобы ситуация стала меняться?
– Цифры можно обсуждать, но для народа это вещь абсолютно абстрактная. Как в анекдоте: один и два – это однозначно мало, и три мало, а пять уже вроде и нормально. А чего пять, куда – непонятно. Важно понимать, что бюджет Омской области по наполняемости остается очень слабым. Причин тому много: у нас нет своих нефти и газа, основная ветка железной дороги после развала СССР пошла через Тюмень, центр политических решений оказался в Новосибирске, оборонные заводы Омска, став филиалами вертикально-интегрированных холдингов, платят налоги в Москву. Следствием этой ситуации стало то, что региональному правительству, по сути, кроме аграрного сектора, и управлять-то нечем. У всего остального уже есть другие хозяева.
– Тогда особенно тревожно становится за областной АПК. У нас вроде бы посевная не за горами, а тут действующий глава Минсельхоза Максим Чекусов готовится к скорой отставке. Кто рулить будет? Может, аграрный комитет Заксобрания возьмется за это?
– Вот как раз здесь я бы не волновался. Смена министра – это не катастрофа. Первое лицо области, как и положено, ставит перед каждым министерством определенные цели. На моей памяти через относительно небольшие промежутки времени сменились уже 7 министров. И перед каждым стояла своя конкретная задача: перед Анатолием Адабиром одна, перед Геннадием Барановым другая. Например, Владимир Раров – светлая память этому человеку – должен был остановить вырезание поголовья крупного рогатого скота. Была у нас такая проблема, но Раров с ней тогда справился. Максим Чекусов развивал животноводческий комплекс и много для этого сделал. Конечно, весь потенциал его как специалиста не был использован. Необходимо было дать Чекусову больше полномочий. На встречах с губернатором Бурковым мы, селяне, ставили вопрос о придании главе Минсельхоза статуса вице-губернатора, но получилось так, как получилось. Наверное, желание самого Чекусова сыграло в этом не последнюю роль. Он готовый ученый, хороший администратор, эти навыки пригодятся ему на новой работе по сохранению научного потенциала нашего регионального агропрома.
– Значит, с губернатором встречаетесь. Обсуждали уже с ним кандидатуру нового министра и его первоочередные задачи?
– Александр Бурков с селянами советуется регулярно, есть у него такая практика. Кандидатуры мы не обсуждали, а первоочередную задачу уже определил президент России в послании Федеральному собранию – социальное развитие села. Будут приняты новые федеральные программы, но они не могут быть реализованы без четкой проработки на местах. Нужно будет разработать план конкретных мероприятий, наверняка потребуется и решение вопроса по областному софинансированию госпрограмм. Вот этим и будет заниматься Минсельхозпрод с одной стороны, а депутаты Законодательного собрания – с другой.

Глава комитета по аграрной политике омского Заксобрания, гендиректор Иртышской птицефабрики Анатолий Беззубцев рассказал, почему он не боится смены руководства регионального Минсельхоза и в какой сельский поселок готов переехать на ПМЖ.
Так сложилось, что сегодня каждый находящийся при власти российский политик «сверяет часы» с официальными заявлениями главы государства. Президент Владимир Путин в своем недавнем послании Федеральному собранию затронул в том числе и тему сельского хозяйства.
Президент похвалил аграриев за наращивание зернового экспорта, отметив, что во многом это заслуга ученых-селекционеров. Глава комитета по аграрной политике, природным ресурсам и экологии Законодательного собрания Омской области Анатолий Беззубцев полностью с этим согласен. По его мнению, главная заслуга селекционеров в том, что благодаря их работе Россия смогла удержаться от применения генетически модифицированных семян, а «будущее за чистыми продуктами».
– Анатолий Васильевич, одному из главных аграрных регионов, если не всей России, то уж точно Сибири – Омской области, есть чем похвалиться в этом плане?
– Да, у нас есть свои хорошие районированные сорта пшеницы. Например, «Омская-38» или «Чернявая». Последний сорт часто используется для откорма животных. В нашем регионе он дает урожайность по 40–50, а в благоприятные годы и в хороших хозяйствах по 60 центнеров с гектара.
– То есть почти как в Канаде. А почему мы обычно слышим о средней урожайности в 16 центнеров?
– Потому что пшеница есть твердая, а есть мягкая. Твердые сорта сегодня наиболее востребованы, именно такое зерно продается на экспорт. К сожалению, наша климатическая зона не очень подходит для выращивания твердой пшеницы. Но показатель урожайности постепенно растет. В Омской области достаточно много фермеров, которые в прошлом году собрали свыше 30 центнеров с гектара. База для получения высоких урожаев есть. И в том числе за счет действительно хорошей селекции в растениеводстве.
– Не хлебом единым, как говорится. Что у нас с селекцией в животноводстве?
– Здесь провал. Причем как в разведении крупного рогатого скота, так и в свиноводстве и птицеводстве. Приходится завозить поголовье немецкое, голландское, американское, какое угодно. Дело в том, что селекция в животноводстве опирается на самую передовую науку и технологии, связана с расшифровкой генома и прочими сложными вещами. Это удовольствие не просто дорогое, а супердорогое.
И если в качестве примера взять яичное птицеводство, то не случайно крупные селекционные центры остались только в богатых США, Германии и Голландии. Они и снабжают сегодня практически весь остальной мир. Вопрос в том, захотят ли они нас снабжать дальше. Проблема обеспечения продовольственной безопасности никуда не ушла.
– Так купите в Голландии породистых кур и разводите дальше их у себя. В чем проблема?
– Если бы все было так просто! Период использования птицы очень небольшой. Завезли родителей, яйца они будут нести год-полтора. Их птенцы уже не передадут дальше по наследству повышенные жизнестойкость, продуктивность и прочие качества, которыми обладал завезенный финальный гибрид. Это касается и любого другого вида животноводства. Только на явлениях гетерозиса (свойстве животных при межпородном скрещивании превосходить лучшую из родительских форм. – РИА «Омск-информ») можно добиться качеств, необходимых для конкурентоспособного товарного производства. От курицы на птицефабрике сегодня получают 320–330 яиц в год. Ее не заменишь несушкой, которую содержат на обычном подворье. Та снесет только 220–240 яиц, а зерна съест при этом столько же.
– Есть шанс, что в России появятся собственные селекционные центры?
– Это вопрос государственной важности, он рассматривался на самом высоком уровне. Президентом было принято решение о восстановлении селекционной работы, которая в годы существования Советского Союза у нас велась. Деньги выделены большие, суммы исчисляются миллиардами. Омской области из них ничего не достанется, но в данном случае важно не это. Важен сам принцип подхода к проблемам агропромышленного производства. Сейчас как страна мы обеспечиваем себя продовольствием более чем на 100 %, а можем производить еще больше. Проблема сейчас заключается в определении точек роста и направлении именно туда финансовых потоков. Но прежде всего государство должно создать потребность в производстве сельхозпродукции.
Если вспомнить советское время, в Омской области каждый квадратный метр засевался. Почему? Да была огромная потребность в продуктах питания. Было много заводов, была большая армия, людей надо было кормить. Были регионы, в которых пшеница или картошка не производились в нужном количестве в силу климатических и прочих особенностей. В Узбекистане, например, хлопок выращивали, который тоже был необходим стране. Значит, пшеницу и картошку везли в Узбекистан из других республик и областей.
Сейчас, когда ситуация изменилась, нужно искать другие стимулы для развития сельскохозяйственного производства. Сжался внутренний спрос, давайте выходить на внешние рынки. Но это не предприниматели должны делать. Иногда им говорят: вот вырасти, произведи что-нибудь ценное да и продай за рубеж. Не будет средний и мелкий производитель так работать, не сможет просто. Федеральная власть должна отвечать за стратегические направления, в том числе обеспечить вектор торговли, ее сопровождение. А регионы должны отвечать за эффективность производства той и иной продукции уже на местах.
– На каком продукте, на ваш взгляд, может и должна специализироваться Омская область, если говорить о ее экспортном потенциале?
– Он меняется и не может быть постоянно одним и тем же. В данный период времени это пшеница. Но на пятки ей наступает рапс, соя, подсолнечник. Возможно, завтра это будет картофель. Но для того, чтобы это продавать, нужно обеспечить продукции низкую себестоимость. А она определяется как природными условиями, так и уровнем механизации и общей производительностью труда. С последним у нас беда. На мой взгляд, принцип должен быть такой: на производстве человек должен потеть. До тех пор пока мы не будем так работать, у нас будут проблемы.
– Тем не менее полки магазинов полны, и там не только импортные продукты. Кто-то же их производит.
– Мы до сих пор во многом живем за счет импорта, и его доля, на мой взгляд, неоправданно высока. Одна из причин этого – неправильно сформировавшийся спрос. Хотелки наши выросли непропорционально тому, как мы работаем. Мы дожили до казуса, когда наши дети между стаканом молока и бутылкой газировки выбирают газировку. Следовательно, потребность в молоке меньше, следовательно, не стоит так удивляться брошенным и разрушенным коровникам.
– Вы поддерживаете контрсанкции, запрещающие ввоз в Россию отдельных продуктов из стран Запада?
– Это большая политика, не хотелось бы в нее углубляться. Если же коротко – мне не нравится, когда нашей стране отводят роль мальчика для битья. Надо и сдачи уметь давать. И да, для нас, отечественных сельхозтоваропроизводителей, ответные меры России выгодны.
– В своем послании Федеральному собранию президент также заявил, что ключевым фактором устойчивого роста сельского хозяйства считает повышение качества жизни селян. А ваш комитет 5 марта должен как раз рассмотреть информацию регионального Минсельхоза о выполнении мероприятий по социально-экономическому развитию сельских территорий. Есть в предоставленной вам справке позитивные моменты?
– Не будем мы пока ничего рассматривать. Я снял вопрос с повестки дня комитета в связи с тем, что президент Владимир Путин дал команду Минсельхозу РФ до июня разработать федеральную программу развития села. Ожидается, что там будут большие изменения, в том числе и в вопросах финансовой поддержки аграрных регионов. Рассматривать промежуточный вариант нецелесообразно.
– Тогда как лично вы, председатель профильного аграрного комитета регионального парламента, оцениваете состояние дел?
– Скажу честно: на селе сейчас худо. Самым узким местом является здравоохранение. На второе место среди проблем я бы поставил низкий спрос на сельхозпродукцию, на третье – водообеспечение, на четвертое – газификацию. Дороги бы поставил последними в пятерке, в силу того что их действительно стали ремонтировать и строить. Был принят закон о дорожном фонде, который запрещает использование собранных средств на иные цели. Это действительно хорошее, правильное решение. Правда, смущает кратно выросшая стоимость километра дороги после образования дорожного фонда. Будем с депутатами это анализировать. Мне кажется, что новая цена в основном обусловлена лишь появившейся гарантией оплаты.
– Если бы вам пришлось сейчас выбирать новое место жительства, причем строго за пределами Омска, в какой из поселков области вы бы поехали?
– В поселок Иртышский, разумеется. Я же выбираю не только для себя, но и для семьи, детей и внуков. А что им нужно? Детский сад, общеобразовательная школа, музыкальная школа, спортивная школа, доступное и качественное здравоохранение. В Иртышском по большей части все это есть. Таких поселков в Омской области, если не брать в расчет районные центры, крайне мало, к сожалению.
– Правительство Омской области пообещало в этом году поддержать аграриев значительными субсидиями. На развитие растениеводства выделили 1,5 млрд рублей, на животноводство дают 190 млн рублей из областного бюджета и 280 млн рублей из федерального. Этих денег хватит на то, чтобы ситуация стала меняться?
– Цифры можно обсуждать, но для народа это вещь абсолютно абстрактная. Как в анекдоте: один и два – это однозначно мало, и три мало, а пять уже вроде и нормально. А чего пять, куда – непонятно. Важно понимать, что бюджет Омской области по наполняемости остается очень слабым. Причин тому много: у нас нет своих нефти и газа, основная ветка железной дороги после развала СССР пошла через Тюмень, центр политических решений оказался в Новосибирске, оборонные заводы Омска, став филиалами вертикально-интегрированных холдингов, платят налоги в Москву. Следствием этой ситуации стало то, что региональному правительству, по сути, кроме аграрного сектора, и управлять-то нечем. У всего остального уже есть другие хозяева.
– Тогда особенно тревожно становится за областной АПК. У нас вроде бы посевная не за горами, а тут действующий глава Минсельхоза Максим Чекусов готовится к скорой отставке. Кто рулить будет? Может, аграрный комитет Заксобрания возьмется за это?
– Вот как раз здесь я бы не волновался. Смена министра – это не катастрофа. Первое лицо области, как и положено, ставит перед каждым министерством определенные цели. На моей памяти через относительно небольшие промежутки времени сменились уже 7 министров. И перед каждым стояла своя конкретная задача: перед Анатолием Адабиром одна, перед Геннадием Барановым другая. Например, Владимир Раров – светлая память этому человеку – должен был остановить вырезание поголовья крупного рогатого скота. Была у нас такая проблема, но Раров с ней тогда справился. Максим Чекусов развивал животноводческий комплекс и много для этого сделал. Конечно, весь потенциал его как специалиста не был использован. Необходимо было дать Чекусову больше полномочий. На встречах с губернатором Бурковым мы, селяне, ставили вопрос о придании главе Минсельхоза статуса вице-губернатора, но получилось так, как получилось. Наверное, желание самого Чекусова сыграло в этом не последнюю роль. Он готовый ученый, хороший администратор, эти навыки пригодятся ему на новой работе по сохранению научного потенциала нашего регионального агропрома.
– Значит, с губернатором встречаетесь. Обсуждали уже с ним кандидатуру нового министра и его первоочередные задачи?
– Александр Бурков с селянами советуется регулярно, есть у него такая практика. Кандидатуры мы не обсуждали, а первоочередную задачу уже определил президент России в послании Федеральному собранию – социальное развитие села. Будут приняты новые федеральные программы, но они не могут быть реализованы без четкой проработки на местах. Нужно будет разработать план конкретных мероприятий, наверняка потребуется и решение вопроса по областному софинансированию госпрограмм. Вот этим и будет заниматься Минсельхозпрод с одной стороны, а депутаты Законодательного собрания – с другой.