Поиск

Приматы, как и люди, вступают в альянсы, подрывают альянсы конкурентов, используют тактику изоляции, заключают сделки, плетут интриги.

Есть такое понятие, как психологический инстинкт. Этот феномен недостаточно изучен наукой, но само явление играет очень важную роль в человеческих отношениях. И, по большому счету, здесь мы мало чем отличаемся от приматов, живущих в четко организованных сообществах, каждый член которых постоянно борется за лидерство и повышение своего социального статуса.

Если, к примеру, сделать короткую видеозапись о буднях тюремной камеры, то уже через пять минут просмотра можно безошибочно сделать вывод о сложившейся там иерархии. Никто еще не успел ничего сделать, даже слова сказать, и тем не менее сразу видно: вот лидер, вот его основной конкурент, вот все остальные. Информация снимается на уровне психологического инстинкта.

Иллюстрация другого рода. Скажем, известно, как народ в СССР относился к жене генерального секретаря ЦК КПСС Раисе Горбачевой – ее просто ненавидели. За что? За умение одеваться, за изящество, за появление в публичном пространстве, за волевые качества супруги лидера страны? Ведь жизнь потом показала, что это была по-настоящему преданная друг другу пара. Откуда, спрашивается, взялось столь резко отрицательное отношение?

Чтобы понять это, давайте возьмем еще двух жен российских правителей – немецкую принцессу Александру Федоровну, жену Николая II, и датскую принцессу Марию Федоровну, жену Александра III. Обе женщины имели сильный характер, были умны, прекрасно образованны, сумели построить по-настоящему счастливые семьи и искренне переживали за судьбы России.

Александра Федоровна, например, в Первую мировую пожертвовала свои драгоценности в фонд обороны, финансировала за счет личных средств санитарные поезда, вместе с дочерьми прошла обучение сестринскому делу, ассистировала при операциях в качестве хирургической сестры, выносила ампутированные конечности, перевязывала тяжелые раны. Под ее покровительством работали 33 благотворительных фонда. При этом она ничего не делала напоказ, не проявляла никакого ханжества. А ее народ ненавидел, постоянно распускались грязные, не имеющие под собой никаких оснований слухи о супружеских и даже государственных изменах императрицы.

Мария Федоровна точно так же вела огромную общественную деятельность, но, в отличие от Александры Федоровны, еще и постоянно была на виду, чем очень похожа на Раису Горбачеву. Она сопровождала царя везде – на охоте, на парадах, балах, в служебных поездках. И ее обожали во всех слоях общества, вплоть до нижних чинов. Почему, в чем разница?

Ответ до изумления прост: виноваты не женщины, а их мужья. Народ на глубокой интуитивной основе чувствовал, что и Николай II, и Михаил Горбачев не лидеры по своей природе, что они нуждаются в поводыре, что часть их функций взяли на себя женщины, которые, управляя мужьями, получается, через них управляли страной. Ситуация, в общем-то, противоестественная, что и провоцировало негативную реакцию людей. А активность Марии Федоровны не вызывала никакого раздражения именно потому, что Александр III в глазах общественного мнения выглядел самодостаточной, сильной фигурой.

Все это тоже относится к механизму психологических инстинктов, которые гораздо ярче и нагляднее проявляются в сообществах приматов. Разница лишь в том, что там слабый самец по определению не может стать вожаком. Ну и, конечно же, в способах реализации претензий на лидерство. В стае павианов, например, решающее значение имеет размер зубов и степень окраски задней части тела. Доминантный самец постоянно демонстрирует эти свои преимущества. Ведь с достижением вершины власти жизнь павиана не становится легче. Ему все время кажется, что в стае нет порядка, и он по кругу дает трепку своим сородичам. Агрессия – неотъемлемый элемент регулирования отношений в павианьем сообществе. Причем, пуская в ход зубы, лидер, как правило, никому не наносит серьезных увечий – он просто должен ежеминутно демонстрировать свое превосходство, чтобы не потерять власть.

В принципе, таким же индикатором социального статуса были малиновые пиджаки и золотые цепи на шеях первых постсоветских бизнесменов. У многих представителей нынешней элиты аналогичную функцию выполняют депутатские корочки, фальшивые диссертации, всевозможные почетные членства и звания. По сути, это та же демонстрация интенсивности окраса «пятой точки», только прикрытой брюками от Brioni.

Очень интересную книгу о жизни приматов «Политика у шимпанзе» написал американский биолог Франс де Вааль. Его многолетние наблюдения за этими самыми развитыми человекообразными обезьянами, например, показали, что в борьбе за власть в стае побеждает не сильнейший самец, а тот, кому удается заручиться поддержкой других сильных самцов и наиболее влиятельных самок. Шимпанзе вступают в альянсы, подрывают альянсы конкурентов, используют тактику изоляции, заключают сделки, плетут интриги. В этой бесконечной «политической» борьбе за статус всегда есть победители и побежденные, жертвы и изгои.

Разве не ту же самую борьбу мы видим, скажем, в интригах, связанных с назначением мэра или вокруг выборов в Омский горсовет? Там уже и жертвы есть – пример депутата Василия Мамонтова весьма показателен. В среде омского бизнеса его знали как эффективного лоббиста по выбору земельных участков. Между прочим, очень статусная позиция. Понятно, что Мамонтов был не сам по себе, а являлся определенным ставленником и по причине накопившегося компромата не мог не находиться под колпаком у силовиков. Долгое время сложившиеся в сообществе отношения всех устраивали, а потом баланс сил, очевидно, нарушился, и его просто решили заменить на свежую фигуру-креатуру депутата Госдумы Виктора Шрейдера, олицетворяющего известную в Омске влиятельную группу товарищей. Компромат с помощью силовиков выбросили в публичное пространство, и респектабельный господин в одночасье превратился в изгоя.

Подобное мгновенное крушение судьбы Франс де Вааль однажды наблюдал в группе шимпанзе. Причем когда статусного самца более удачливые конкуренты путем коварного закулисного сговора свергли с высокого пьедестала, тот бросился ничком на землю и с воплями отчаяния начал бить по ней кулаком. По словам автора книги, зрелище было душераздирающим.

Кстати, эту книгу ученый написал для широкой публики, но сегодня ее используют как учебник, она входит в список литературы для бизнес-консультантов и даже угодила в список произведений, рекомендуемых для конгрессменов США на первом году работы. Причем биолог вовсе не имел целью унизить человека, просто он считал, что изучение поведения обезьян позволяет лучше понять нашу собственную природу, мотивы поведения людей, законы, которые действуют в любом социальном сообществе. Потому что психологические инстинкты приматов действительно очень похожи на человеческие.

Скажем, обезьяны, постоянно склочничающие и ведущие между собой ожесточенную войну за более выгодное положение в стае, моментально прекращают все распри и образуют единый сплоченный фронт при обнаружении внешнего врага. Чужаки из другой стаи – это угроза потери подконтрольной хлебной территории и вероятность разрушения сложившейся иерархической пирамиды. Забавно, но я вижу, что омская властная элита на протяжении многих лет воспринимает существование проекта «Омсктехуглерода» именно как потенциальную угрозу для себя. Причем элита с течением времени меняется, а отношение к «чужаку» – нет.

Например, Виктор Назаров и Леонид Полежаев – казалось бы, полные противоположности. Предыдущий губернатор – умный, искушенный во власти политик, построивший систему управления на основе абсолютного эгоистического деспотизма. Назаров – личность симпатичная по человеческим качествам, но не обладающая качествами, необходимыми лидеру. Это зависимая фигура – от собственного окружения и от стечения различных обстоятельств. Получается, два крайних полюса, а отношение к нашему проекту совершенно одинаковое – абсолютно отрицательное.

Причем у меня есть ощущение, что ни тот ни другой его даже не изучали, из-за чего сама модель в их представлении максимально примитизировалась. Назаров, судя по всему, оценивает реалии, что называется, по-пацански: Иванов – хороший, Каплунат – плохой. Анализ ситуации как таковой отсутствует. По сути, это восприятие на уровне психологического инстинкта, которое неизбежно требует навешивания четких ярлыков: свой – чужой.

У Полежаева же система координат тоже была не сложнее: сюзерен – вассал. Алгоритм «сотрудничества» признавался только один: поцеловать сапог, подол платья, и лишь после этого можно было рассчитывать на некие монаршие милости. Но проект «Омсктехуглерода» не вписывается в подобную модель, мы по определению не можем стать частью феодальной инфраструктуры даже в силу чисто экономических причин. Ведь если компания начнет платить дань, она немедленно вылетит с мирового рынка, потому что в себестоимости продукции зарубежных конкурентов нет подобных издержек. Но эти «мелкие» детали сюзеренов не интересуют, ибо в системе феодальных отношений понятие эффективности отсутствует напрочь.

К слову, в четко организованном сообществе приматов ни условный Полежаев, ни условный Назаров – речь уже идет не о конкретных личностях, а о типе правителя – вряд ли бы удержались на своих позициях. Да, в стае шимпанзе на вершине власти может оказаться как физически самый сильный самец, так и случайная фигура, но если вожак оказывается неспособным обеспечить благополучие и развитие сообщества в целом, его в лучшем случае свергают, а часто просто убивают – набрасываются толпой и перегрызают трахею.

Это тоже очень древний и глубокий инстинкт, который у приматов выражен очень сильно. В отличие от людей, которые благодаря своему интеллекту, научно-техническому прогрессу живут в гораздо более комфортных условиях, баланс взаимоотношений с окружающей средой у них намного жестче, и роль лидера, с точки зрения судьбы стаи, гораздо значимее. Ему мало быть самым сильным, амбициозным и агрессивным – он должен быть еще и успешным. Это определяющий фактор. То есть в обезьяньем сообществе фактически конкурируют не только и даже не столько доминантные самцы, сколько стратегии выживания и развития стаи.

У людей с этим делом обстоит явно хуже, но, в конце концов, и в «человеческой стае» единственным объективным критерием оценки руководителя является успешность в достижении каких-то общих целей. Совершенно очевидно, например, что руководитель региона в советское время Сергей Манякин был по-настоящему сильным и эффективным лидером. В условиях жесткой централизованной системы власти он сумел построить модель, на протяжении многих лет обеспечивавшую региону успешное развитие. Причем нельзя сказать, что в распоряжении Манякина был какой-то иной человеческий материал – люди по своей природе не меняются. Но он сформировал такие правила игры, которые реально заставили всю управленческую вертикаль работать на выполнение общественно важных задач.

Я вижу, что такие же успешные модели сегодня строятся в Волгограде и белорусском Могилеве, где мы развиваем свои проекты. Во главе регионов там стоят не просто достаточно сильные по натуре руководители, а лидеры, ориентированные на конечный результат, на выполнение своих истинных функций, которые как раз и заключаются в организации эффективного управления территориями. И наши проекты замечательным образом вписываются в подобную систему отношений. Нам комфортно работать в этих регионах, мы сотрудничаем с местными властями, видим друг в друге экономически эффективных партнеров.

А в Омске проект «Омсктехуглерода» воспринимается властной элитой как постоянная скрытая угроза. И я понимаю, что это закономерно – он действительно представляет для нее угрозу. Самим фактом своего существования. Как антипод, противостоящий сложившейся клановой системе управления. Конечно же, дело не в каких-то там личных симпатиях или антипатиях. И даже независимость компании, ее способность жестко защищать свои интересы не является здесь определяющим фактором. Самая главная неприятность заключается в понимании очевидного превосходства созданной нами модели над той, что господствует в регионе. И не только по уровню организации процессов – в первую очередь речь идет о превосходстве моральном.

Выражается оно в целях и задачах, которые ставит перед собой предприятие. В идеологии, которая предполагает постоянный поиск сопряжения модели проекта с интересами общества. Оно проявляется в самоуважении наших сотрудников, которые понимают, что занимаются очень значимым для страны делом, ибо технический углерод – это продукт, обеспечивающий научно-технический прогресс, сферы его применения расширяются с каждым днем. Люди видят, что мы живем в условиях жесткой конкурентной борьбы, и гордятся тем, что они оказываются эффективнее западных конкурентов, вынуждая их закрывать свои заводы. Именно эта идеология является основной движущей силой проекта, и мы продолжаем ее всячески укреплять. Причем совершенно искренне, потому что в провозглашаемых ориентирах нет никакого вранья и лицемерия – они отражают реальное положение вещей.

А у представителей сложившихся в Омске клановых сообществ нет возможности даже публично обозначить свои настоящие цели и задачи. Ну не заявишь же вслух, что наша цель – оседлать бюджетные финансовые потоки и отжать в свою пользу сколько получится. Понятно, что с высоких трибун приходится говорить совершенно другие слова, но кто этим словам верит? Люди же не слепые, они видят, что происходит в реальной жизни. Например, в той же позорной истории с назначением мэра или в развернувшейся грязной кампании по выборам в горсовет. Ведь когда дело доходит до дележа мест у хлебной кормушки, отбрасывается даже видимость приличий, работают только ничем не прикрытые примитивные рефлексы. Точно как в стаде приматов. Ну какие еще другие свои преимущества, кроме интенсивности окраса «пятой точки», могут продемонстрировать такие представители элиты?

А что касается проекта «Омсктехуглерода», то придумывать про него можно все что угодно, но нельзя не признать совершенно неопровержимый факт: это, безусловно, успешный проект. С любой точки зрения. Успех достигнут именно благодаря эффективности выбранной модели и именно вопреки противодействию местных властей. Причем на компанию оказывалось как силовое, так и психологическое давление. Непрерывно, на протяжении двадцати лет.

Как в свое время мы выдержали мощнейшую атаку и в Волгограде, где настоящим хозяином региона был всемогущий генерал-спецслужбист. Сменявшие друг друга волгоградские губернаторы перед ним стояли навытяжку. У меня просто не хватает фантазии представить его реакцию на наш отказ платить регулярный оброк. Какие-то, мягко выражаясь, чудаки купили завод и не хотят платить дань. Причем немыслимое дело: у этих чудаков нет абсолютно никакой «крыши»! Но генералу не удалось ни уничтожить проект, ни загнать его под свою «крышу». Ситуация изменилась, когда президент Владимир Путин назначил губернатором десантника, Героя России полковника Андрея Бочарова.

И после прихода нового губернатора отправились в места не столь отдаленные процентов десять представителей волгоградской элиты из состава депутатского корпуса. Новый губернатор жестко потребовал от всех правоохранительных структур, чтобы они занимались борьбой с реальной преступностью, а не реализацией собственных коммерческих интересов под видом этой борьбы. А предпринимателей предупредил, что окажет им поддержку и защитит от коррупционного давления чиновников и силовиков лишь в том случае, если их бизнес будет находиться в правовом поле.

Для нас территория с подобными правилами игры – самая что ни на есть комфортная среда, потому что весь наш проект на их основе и построен. Практически отношение к «Омсктехуглероду» со стороны властных структур в регионах вообще могло бы служить индикатором для оценки их собственной управленческой эффективности. И уж если абсолютно прозрачный, законопослушный, конкурентоспособный на мировом рынке, работающий на экономику страны и области наш проект воспринимается в качестве угрозы сложившейся системе управления, значит, точно нужно что-то менять в самой «консерватории». Потому что система, в которой черное и белое перепутаны местами, как раз и является главным препятствием на пути нормального развития территории да и России в целом.

1751

Приматы, как и люди, вступают в альянсы, подрывают альянсы конкурентов, используют тактику изоляции, заключают сделки, плетут интриги.

Есть такое понятие, как психологический инстинкт. Этот феномен недостаточно изучен наукой, но само явление играет очень важную роль в человеческих отношениях. И, по большому счету, здесь мы мало чем отличаемся от приматов, живущих в четко организованных сообществах, каждый член которых постоянно борется за лидерство и повышение своего социального статуса.

Если, к примеру, сделать короткую видеозапись о буднях тюремной камеры, то уже через пять минут просмотра можно безошибочно сделать вывод о сложившейся там иерархии. Никто еще не успел ничего сделать, даже слова сказать, и тем не менее сразу видно: вот лидер, вот его основной конкурент, вот все остальные. Информация снимается на уровне психологического инстинкта.

Иллюстрация другого рода. Скажем, известно, как народ в СССР относился к жене генерального секретаря ЦК КПСС Раисе Горбачевой – ее просто ненавидели. За что? За умение одеваться, за изящество, за появление в публичном пространстве, за волевые качества супруги лидера страны? Ведь жизнь потом показала, что это была по-настоящему преданная друг другу пара. Откуда, спрашивается, взялось столь резко отрицательное отношение?

Чтобы понять это, давайте возьмем еще двух жен российских правителей – немецкую принцессу Александру Федоровну, жену Николая II, и датскую принцессу Марию Федоровну, жену Александра III. Обе женщины имели сильный характер, были умны, прекрасно образованны, сумели построить по-настоящему счастливые семьи и искренне переживали за судьбы России.

Александра Федоровна, например, в Первую мировую пожертвовала свои драгоценности в фонд обороны, финансировала за счет личных средств санитарные поезда, вместе с дочерьми прошла обучение сестринскому делу, ассистировала при операциях в качестве хирургической сестры, выносила ампутированные конечности, перевязывала тяжелые раны. Под ее покровительством работали 33 благотворительных фонда. При этом она ничего не делала напоказ, не проявляла никакого ханжества. А ее народ ненавидел, постоянно распускались грязные, не имеющие под собой никаких оснований слухи о супружеских и даже государственных изменах императрицы.

Мария Федоровна точно так же вела огромную общественную деятельность, но, в отличие от Александры Федоровны, еще и постоянно была на виду, чем очень похожа на Раису Горбачеву. Она сопровождала царя везде – на охоте, на парадах, балах, в служебных поездках. И ее обожали во всех слоях общества, вплоть до нижних чинов. Почему, в чем разница?

Ответ до изумления прост: виноваты не женщины, а их мужья. Народ на глубокой интуитивной основе чувствовал, что и Николай II, и Михаил Горбачев не лидеры по своей природе, что они нуждаются в поводыре, что часть их функций взяли на себя женщины, которые, управляя мужьями, получается, через них управляли страной. Ситуация, в общем-то, противоестественная, что и провоцировало негативную реакцию людей. А активность Марии Федоровны не вызывала никакого раздражения именно потому, что Александр III в глазах общественного мнения выглядел самодостаточной, сильной фигурой.

Все это тоже относится к механизму психологических инстинктов, которые гораздо ярче и нагляднее проявляются в сообществах приматов. Разница лишь в том, что там слабый самец по определению не может стать вожаком. Ну и, конечно же, в способах реализации претензий на лидерство. В стае павианов, например, решающее значение имеет размер зубов и степень окраски задней части тела. Доминантный самец постоянно демонстрирует эти свои преимущества. Ведь с достижением вершины власти жизнь павиана не становится легче. Ему все время кажется, что в стае нет порядка, и он по кругу дает трепку своим сородичам. Агрессия – неотъемлемый элемент регулирования отношений в павианьем сообществе. Причем, пуская в ход зубы, лидер, как правило, никому не наносит серьезных увечий – он просто должен ежеминутно демонстрировать свое превосходство, чтобы не потерять власть.

В принципе, таким же индикатором социального статуса были малиновые пиджаки и золотые цепи на шеях первых постсоветских бизнесменов. У многих представителей нынешней элиты аналогичную функцию выполняют депутатские корочки, фальшивые диссертации, всевозможные почетные членства и звания. По сути, это та же демонстрация интенсивности окраса «пятой точки», только прикрытой брюками от Brioni.

Очень интересную книгу о жизни приматов «Политика у шимпанзе» написал американский биолог Франс де Вааль. Его многолетние наблюдения за этими самыми развитыми человекообразными обезьянами, например, показали, что в борьбе за власть в стае побеждает не сильнейший самец, а тот, кому удается заручиться поддержкой других сильных самцов и наиболее влиятельных самок. Шимпанзе вступают в альянсы, подрывают альянсы конкурентов, используют тактику изоляции, заключают сделки, плетут интриги. В этой бесконечной «политической» борьбе за статус всегда есть победители и побежденные, жертвы и изгои.

Разве не ту же самую борьбу мы видим, скажем, в интригах, связанных с назначением мэра или вокруг выборов в Омский горсовет? Там уже и жертвы есть – пример депутата Василия Мамонтова весьма показателен. В среде омского бизнеса его знали как эффективного лоббиста по выбору земельных участков. Между прочим, очень статусная позиция. Понятно, что Мамонтов был не сам по себе, а являлся определенным ставленником и по причине накопившегося компромата не мог не находиться под колпаком у силовиков. Долгое время сложившиеся в сообществе отношения всех устраивали, а потом баланс сил, очевидно, нарушился, и его просто решили заменить на свежую фигуру-креатуру депутата Госдумы Виктора Шрейдера, олицетворяющего известную в Омске влиятельную группу товарищей. Компромат с помощью силовиков выбросили в публичное пространство, и респектабельный господин в одночасье превратился в изгоя.

Подобное мгновенное крушение судьбы Франс де Вааль однажды наблюдал в группе шимпанзе. Причем когда статусного самца более удачливые конкуренты путем коварного закулисного сговора свергли с высокого пьедестала, тот бросился ничком на землю и с воплями отчаяния начал бить по ней кулаком. По словам автора книги, зрелище было душераздирающим.

Кстати, эту книгу ученый написал для широкой публики, но сегодня ее используют как учебник, она входит в список литературы для бизнес-консультантов и даже угодила в список произведений, рекомендуемых для конгрессменов США на первом году работы. Причем биолог вовсе не имел целью унизить человека, просто он считал, что изучение поведения обезьян позволяет лучше понять нашу собственную природу, мотивы поведения людей, законы, которые действуют в любом социальном сообществе. Потому что психологические инстинкты приматов действительно очень похожи на человеческие.

Скажем, обезьяны, постоянно склочничающие и ведущие между собой ожесточенную войну за более выгодное положение в стае, моментально прекращают все распри и образуют единый сплоченный фронт при обнаружении внешнего врага. Чужаки из другой стаи – это угроза потери подконтрольной хлебной территории и вероятность разрушения сложившейся иерархической пирамиды. Забавно, но я вижу, что омская властная элита на протяжении многих лет воспринимает существование проекта «Омсктехуглерода» именно как потенциальную угрозу для себя. Причем элита с течением времени меняется, а отношение к «чужаку» – нет.

Например, Виктор Назаров и Леонид Полежаев – казалось бы, полные противоположности. Предыдущий губернатор – умный, искушенный во власти политик, построивший систему управления на основе абсолютного эгоистического деспотизма. Назаров – личность симпатичная по человеческим качествам, но не обладающая качествами, необходимыми лидеру. Это зависимая фигура – от собственного окружения и от стечения различных обстоятельств. Получается, два крайних полюса, а отношение к нашему проекту совершенно одинаковое – абсолютно отрицательное.

Причем у меня есть ощущение, что ни тот ни другой его даже не изучали, из-за чего сама модель в их представлении максимально примитизировалась. Назаров, судя по всему, оценивает реалии, что называется, по-пацански: Иванов – хороший, Каплунат – плохой. Анализ ситуации как таковой отсутствует. По сути, это восприятие на уровне психологического инстинкта, которое неизбежно требует навешивания четких ярлыков: свой – чужой.

У Полежаева же система координат тоже была не сложнее: сюзерен – вассал. Алгоритм «сотрудничества» признавался только один: поцеловать сапог, подол платья, и лишь после этого можно было рассчитывать на некие монаршие милости. Но проект «Омсктехуглерода» не вписывается в подобную модель, мы по определению не можем стать частью феодальной инфраструктуры даже в силу чисто экономических причин. Ведь если компания начнет платить дань, она немедленно вылетит с мирового рынка, потому что в себестоимости продукции зарубежных конкурентов нет подобных издержек. Но эти «мелкие» детали сюзеренов не интересуют, ибо в системе феодальных отношений понятие эффективности отсутствует напрочь.

К слову, в четко организованном сообществе приматов ни условный Полежаев, ни условный Назаров – речь уже идет не о конкретных личностях, а о типе правителя – вряд ли бы удержались на своих позициях. Да, в стае шимпанзе на вершине власти может оказаться как физически самый сильный самец, так и случайная фигура, но если вожак оказывается неспособным обеспечить благополучие и развитие сообщества в целом, его в лучшем случае свергают, а часто просто убивают – набрасываются толпой и перегрызают трахею.

Это тоже очень древний и глубокий инстинкт, который у приматов выражен очень сильно. В отличие от людей, которые благодаря своему интеллекту, научно-техническому прогрессу живут в гораздо более комфортных условиях, баланс взаимоотношений с окружающей средой у них намного жестче, и роль лидера, с точки зрения судьбы стаи, гораздо значимее. Ему мало быть самым сильным, амбициозным и агрессивным – он должен быть еще и успешным. Это определяющий фактор. То есть в обезьяньем сообществе фактически конкурируют не только и даже не столько доминантные самцы, сколько стратегии выживания и развития стаи.

У людей с этим делом обстоит явно хуже, но, в конце концов, и в «человеческой стае» единственным объективным критерием оценки руководителя является успешность в достижении каких-то общих целей. Совершенно очевидно, например, что руководитель региона в советское время Сергей Манякин был по-настоящему сильным и эффективным лидером. В условиях жесткой централизованной системы власти он сумел построить модель, на протяжении многих лет обеспечивавшую региону успешное развитие. Причем нельзя сказать, что в распоряжении Манякина был какой-то иной человеческий материал – люди по своей природе не меняются. Но он сформировал такие правила игры, которые реально заставили всю управленческую вертикаль работать на выполнение общественно важных задач.

Я вижу, что такие же успешные модели сегодня строятся в Волгограде и белорусском Могилеве, где мы развиваем свои проекты. Во главе регионов там стоят не просто достаточно сильные по натуре руководители, а лидеры, ориентированные на конечный результат, на выполнение своих истинных функций, которые как раз и заключаются в организации эффективного управления территориями. И наши проекты замечательным образом вписываются в подобную систему отношений. Нам комфортно работать в этих регионах, мы сотрудничаем с местными властями, видим друг в друге экономически эффективных партнеров.

А в Омске проект «Омсктехуглерода» воспринимается властной элитой как постоянная скрытая угроза. И я понимаю, что это закономерно – он действительно представляет для нее угрозу. Самим фактом своего существования. Как антипод, противостоящий сложившейся клановой системе управления. Конечно же, дело не в каких-то там личных симпатиях или антипатиях. И даже независимость компании, ее способность жестко защищать свои интересы не является здесь определяющим фактором. Самая главная неприятность заключается в понимании очевидного превосходства созданной нами модели над той, что господствует в регионе. И не только по уровню организации процессов – в первую очередь речь идет о превосходстве моральном.

Выражается оно в целях и задачах, которые ставит перед собой предприятие. В идеологии, которая предполагает постоянный поиск сопряжения модели проекта с интересами общества. Оно проявляется в самоуважении наших сотрудников, которые понимают, что занимаются очень значимым для страны делом, ибо технический углерод – это продукт, обеспечивающий научно-технический прогресс, сферы его применения расширяются с каждым днем. Люди видят, что мы живем в условиях жесткой конкурентной борьбы, и гордятся тем, что они оказываются эффективнее западных конкурентов, вынуждая их закрывать свои заводы. Именно эта идеология является основной движущей силой проекта, и мы продолжаем ее всячески укреплять. Причем совершенно искренне, потому что в провозглашаемых ориентирах нет никакого вранья и лицемерия – они отражают реальное положение вещей.

А у представителей сложившихся в Омске клановых сообществ нет возможности даже публично обозначить свои настоящие цели и задачи. Ну не заявишь же вслух, что наша цель – оседлать бюджетные финансовые потоки и отжать в свою пользу сколько получится. Понятно, что с высоких трибун приходится говорить совершенно другие слова, но кто этим словам верит? Люди же не слепые, они видят, что происходит в реальной жизни. Например, в той же позорной истории с назначением мэра или в развернувшейся грязной кампании по выборам в горсовет. Ведь когда дело доходит до дележа мест у хлебной кормушки, отбрасывается даже видимость приличий, работают только ничем не прикрытые примитивные рефлексы. Точно как в стаде приматов. Ну какие еще другие свои преимущества, кроме интенсивности окраса «пятой точки», могут продемонстрировать такие представители элиты?

А что касается проекта «Омсктехуглерода», то придумывать про него можно все что угодно, но нельзя не признать совершенно неопровержимый факт: это, безусловно, успешный проект. С любой точки зрения. Успех достигнут именно благодаря эффективности выбранной модели и именно вопреки противодействию местных властей. Причем на компанию оказывалось как силовое, так и психологическое давление. Непрерывно, на протяжении двадцати лет.

Как в свое время мы выдержали мощнейшую атаку и в Волгограде, где настоящим хозяином региона был всемогущий генерал-спецслужбист. Сменявшие друг друга волгоградские губернаторы перед ним стояли навытяжку. У меня просто не хватает фантазии представить его реакцию на наш отказ платить регулярный оброк. Какие-то, мягко выражаясь, чудаки купили завод и не хотят платить дань. Причем немыслимое дело: у этих чудаков нет абсолютно никакой «крыши»! Но генералу не удалось ни уничтожить проект, ни загнать его под свою «крышу». Ситуация изменилась, когда президент Владимир Путин назначил губернатором десантника, Героя России полковника Андрея Бочарова.

И после прихода нового губернатора отправились в места не столь отдаленные процентов десять представителей волгоградской элиты из состава депутатского корпуса. Новый губернатор жестко потребовал от всех правоохранительных структур, чтобы они занимались борьбой с реальной преступностью, а не реализацией собственных коммерческих интересов под видом этой борьбы. А предпринимателей предупредил, что окажет им поддержку и защитит от коррупционного давления чиновников и силовиков лишь в том случае, если их бизнес будет находиться в правовом поле.

Для нас территория с подобными правилами игры – самая что ни на есть комфортная среда, потому что весь наш проект на их основе и построен. Практически отношение к «Омсктехуглероду» со стороны властных структур в регионах вообще могло бы служить индикатором для оценки их собственной управленческой эффективности. И уж если абсолютно прозрачный, законопослушный, конкурентоспособный на мировом рынке, работающий на экономику страны и области наш проект воспринимается в качестве угрозы сложившейся системе управления, значит, точно нужно что-то менять в самой «консерватории». Потому что система, в которой черное и белое перепутаны местами, как раз и является главным препятствием на пути нормального развития территории да и России в целом.

1751