Дело по «обналичке», в котором может быть замешан известный предприниматель Виктор Шкуренко, приобретает черты лихо закрученного детектива.

На этой неделе сайт «БК55» распространил очень странный, мягко говоря, комментарий представителя СУ СКР по Омской области  насчет возможной причастности известного омского предпринимателя Виктора Шкуренко к схемам «обналички» денег, которые сейчас расследуются в рамках уголовного дела Станислава Мацелевича.  Комментарий дал не официальный представитель СУ по работе со СМИ, а непосредственно следователь, руководитель третьего отдела по расследованию особо важных дел СУ СКР по Омской области Олег Кучин:

– Следствие обнаружило определенные финансовые отношения – договора займа, транзакции – между ИП Шкуренко и номинальными организациями, которые, как мы считаем, Мацелевич использовал для преступной деятельности. Но при этом мы не увидели в действиях Шкуренко никакого злого умысла, стремления незаконно обогатиться, которые бы позволяли причислить его к соучастникам или пособникам Мацелевича. То есть объективная сторона преступления была, а вот субъективная – умышленные действия Шкуренко, направленные на получение дохода при обналичке, – отсутствовала. Возьмем, например, кражу – преступление, казалось бы, классическое и понятное. Но если у кого-нибудь дома обнаружат украденный у вас кошелек, это не будет автоматически означать, что именно этот человек вас обокрал – возможно, он просто купил его. При этом нужно еще разобраться – осознавал ли он, что покупает краденое, или нет. В нашем случае с незаконной банковской деятельностью еще сложнее.

Да, мы наблюдали движение денег между счетами Шкуренко и еще одного индивидуального предпринимателя, Игоря Мельникова, точки которого торгуют табачными изделиями, с одной стороны, и компаний группы Мацелевича с другой. Но, если о последнем нам известно, что он получал с каждой транзакции комиссионные в размере 3-5%, то вот наличия какой-либо материальной выгоды для Шкуренко и Мельникова от этих операций мы не обнаружили. Понимаю, может возникнуть вопрос – зачем они тогда вообще в эти схемы ввязались, для чего все это делали? – Нам сами ритейлеры свое объяснение данных операций дали, просто обнародовать его сейчас мы не можем – тайна следствия. Скажу только, что оснований для признания Шкуренко и Мельникова подозреваемыми у нас не возникло. Сейчас они проходят по делу свидетелями, хотя, конечно, расследование еще не завершено, и я не исключаю возможности, что при появлении новых доказательств, что-то может и измениться.

Если следовать логике представителя следствия, то многоопытный бизнесмен и руководитель торговых сетей  не знал, для чего используются фирмы-однодневки, с которыми он осуществлял «транзакции». Или при этой деятельности руководствовался не корыстными, а возвышенными мотивами, например благотворительными по отношению к подельникам Мацелевича.  Впрочем, о мотивах, двигавших Шкуренко, следователь не рассаказал, ссылаясь на «тайну следствия». Однако «тайна» не помешала ему осуществить «слив» в СМИ информации о ходе следствия, что, вообще-то, практикуется довольно редко.

Как правило, в схемах «обналички» крупным торговым сетям отведена роль поставщиков наличных денег, получаемых от розничной торговли.

– Государство ограничивает свободу предприятиям в операциях с наличными деньгами в договоре с банком на расчетно-кассовое обслуживание, устанавливая лимит на ежедневный остаток денег в кассе, – говорит директор ООО «Коминформ» Сергей Мизя. – По инструкции Центрального Банка  РФ излишки денег ежедневно должны инкассироваться. Наказание за невыполнение этого требования – лишь административное, штраф, причем его величина ничтожно мала по сравнению с доходами от «обналички». В итоге большинство представителей розничного бизнеса стали продавать излишки – чтобы не только не платить за инкассацию, но и получать от этой торговли неплохие доходы. Естественно, все переходы денег сопровождаются фиктивными договорами якобы на оказание услуг, выполнение работ, поставку товаров. Взамен на счета продавца перечисляется «безнал» – часто от организаций-однодневок.

Собственно, поэтому уголовное наказание для участников схем «обналички» наступает не за сам факт «обналички», а за то, что эти схемы используются в целях уклонения от уплаты налогов, легализации средств, полученных преступным путем или в иных криминальных целях. Именно доказательство преступных мотивов – это и есть то самое «слабое звено»,  которое необходимо разрушить, чтобы «развалить» дело или вывести из него отдельных участников.

Кандидат юридических наук, преподаватель одного из омских вузов на условиях анонимности прокомментировал эту ситуацию.

– В составе преступления, как известно, должны быть четыре составные части: объект преступления, субъект преступления, объективная сторона преступления и субъективная сторона преступления. Если объективная сторона – сам факт финансовых транзакций фирм, контролируемых Шкуренко с фирмами Мацелевича, – следствию ясна, то  субъективную еще надо доказать. И если есть желание вывести фигуранта из-под уголовного дела, то проще всего делать упор на отсутствие косвенной стороны преступления, то есть наличия умысла. Впрочем, умысел бывает не только прямой, но и косвенный. То есть человек не знал о последствиях своих поступков, но мог или должен был знать (например, по своим должностным обязанностям или опыту работы).

Впрочем, нельзя исключать, что информационный вброс о невиновности Шкуренко – это часть какой-то оперативной игры. Целью ее может быть желание разговорить фигурантов дела, заставить их дать показания на уходящего от наказания «коллегу».

Пока же дело по «обналичке» приобретает черты лихо закрученного детектива,  Виктор Шкуренко  активно «светится» в СМИ. Вот он оказал благотворительность Саргатскому дому культуры, выделив целых 26 тысяч рублей на новые чехлы для кресел. А вот он получил от одного омского делового издания виртуальную премию «За чистые помыслы», за свое поведение во время расследования «дела Мацелевича»