Поиск

Появление в «деле Мацелевича» омского предпринимателя Виктора Шкуренко породило много шума, но со временем его участие в процессе выпало из поля зрения СМИ.

Недавно руководитель СУ СКР по Омской области Андрей Кондин предупредил СМИ – не распространять преждевременную информацию по уголовным делам, заметив, что любое вмешательство в ход расследования резонансных преступлений может расцениваться как давление на следствие. Генерал Кондин, безусловно, прав. Тем не менее в ходе расследования резонансных дел у омичей возникают вопросы, на которые хочется получить ответы, особенно это касается экономических расследований.

Станислав Мацелевич

Виктор Шкуренко

Например, при изучении дела «обнальной фабрики» Станислава  Мацелевича  всплыла фамилия известного омского ритейлера Виктора Шкуренко. И хотя вместе с ним перечислялся еще целый ряд других фирм, интерес к Шкуренко в этом деле не случаен, потому что он публичный предприниматель, всегда открытый для СМИ. За комментариями к нему не раз обращалось и РИА «Омск-Информ».

Шкуренко проходит по «делу Мацелевича» свидетелем. Он заявлял, что к обналичке непричастен, хотя и было доказано, что участники «банды Мацелевича» перечисляли деньги на его расчетные счета. Тем не менее правоохранительные органы почему-то не предъявляют ему претензий и никак это не поясняют. А у общественности вопросы, естественно, остались.

Попробуем разобраться в ситуации. В делах, связанных с обналичкой, чаще всего фигурируют крупные торговые сети, имеющие большой оборот наличных денег. Этот самый «нал» они толкают с молотка, получая за это прибыль. В упрощенной форме процесс выглядит примерно так: на кону сто миллионов рублей наличными – кто даст больший процент? Два с половиной процента – раз! Три процента – продано! В итоге предприниматель-сетевик отдает кому-то сто миллионов наличных рублей, получая на счет от покупателя уже сто три безналичных.

Речь здесь идет о незаконной банковской деятельности. Только вот, по мнению экспертов, попытки наказать за это чаще напоминают курьезную ситуацию. К примеру, как, если бы за убийство судили не преступника, а топор, которым это убийство было совершено. Аналогия полная еще и потому, что тот же топор можно использовать не только в преступных, но и во вполне себе хозяйственных целях.

По словам экспертов, происходит так от нашего, мягко говоря, несовершенного законодательства, недопонимания процессов, происходящих в бизнесе и нежелании идти к истоку проблемы. Потому как никто не задается вопросом – кто и почему изначально отправил деньги на счета «обналичников».

– В соответствии с Гражданским кодексом России любое предприятие создается с целью извлечения прибыли, – говорит директор ООО «Коминформ» Сергей Мизя. – Наличные деньги – это собственность предприятия, и оно может распоряжаться своей собственностью самостоятельно. Но государство ограничивает свободу предприятиям в операциях с наличными деньгами в договоре с банком на расчетно-кассовое обслуживание, устанавливая по инструкции ЦБ РФ лимит на ежедневный остаток денег в кассе. По инструкции ЦБ РФ излишки денег ежедневно должны инкассироваться, соответственно предприятие платит за это весьма приличные суммы банку. Наказание за невыполнение этого требования – лишь административное, штраф, причем его величина ничтожно мала по сравнению с доходами от «обналички». В итоге большинство представителей розничного бизнеса стали продавать излишки – чтобы не только не платить за инкассацию, но и получать от этой торговли неплохие доходы. Естественно, все переходы денег сопровождаются фиктивными договорами якобы на оказание услуг, выполнение работ, поставку товаров... Взамен на счета продавца перечисляется «безнал» – часто от организаций-однодневок.

Впрочем, иногда среди покупателей фигурируют и вполне себе серьезные бизнесмены. Уж не на «откаты» ли собирают наличные, без которых, как поговаривают, работать трудно? А самый деликатный момент заключается в том, что наличные деньги забрать просто, а вот аккуратно завести на счет предпринимателя сто три миллиона «безнала» и не нарваться на налогообложение (иначе затея теряет смысл!) уже сложнее. Вот тут и появляются товарищи типа Мацелевича с аффилированными банками и кучей юристов.

Вышеупомянутого омича, по мнению экспертов, все-таки посадят. Но, по слухам, в первую очередь вовсе не из-за обналички, а из-за того, что перешел дорогу серьезным службам. Те же эксперты полагают, что одними силовыми и уголовно-правовыми методами решить и отрегулировать проблему обналички невозможно.

Возвращаясь к Шкуренко. В октябре прошлого года Куйбышевский районный суд наложил арест на счет предпринимателя. Туда, согласно решению суда, поступали деньги от «мутных» организаций, которые не вели никакой хозяйственной деятельности. Фактически никаких работ, якобы сопровождавших движения денег, не проводилось, услуги не оказывались и товары не поставлялись. Однако эксперты считают, что это и прочие основания выглядят, увы, неубедительно. Возвращаемся к тому же вопросу: почему бы не выяснить – кто эти деньги отправлял? Сегодня без анализа источника (который, по словам экспертов, делается «на раз») мало что можно предпринять. В чем тогда проблема? Многие считают, что неэффективность борьбы с обналичкой зависит во многом лишь от коррупции в правоохранительной системе и политической воли руководства страны. Вот и получается, что в итоге многим уважаемым предпринимателям с нынешним подходом если какая статья и светит, то за неуплату налогов – как небезызвестному Аль Капоне.

Есть тут и другая сторона. Если все-таки начать серьезно бороться с обналичкой в существующих условиях, то надо быть готовыми к тому, что количество банкротств малого и среднего бизнеса, строителей увеличится в разы. Потому как «оптимизацией» налогов сегодня вынуждены заниматься многие – чтобы не вылететь в трубу. Если взглянуть на ситуацию с точки зрения бизнеса – это фактически естественный процесс.

Возьмем единый социальный налог (ЕСН). Новая волна обналички пошла после того, как его подняли с 20 до 30 процентов – просто как минимум треть омских предпринимателей с такой ставкой вышла за уровень рентабельности. Для сравнения: в США этот налог составляет сейчас 15 процентов, а когда кто-то из министерства финансов предложил поднять ставку до 17, нижняя палата конгресса ответила решительным отказом – не сметь, мол, это вредит бизнесу.

Возьмем налог на добавленную стоимость (НДС). Во многих странах он вводился, как известно, для борьбы с перепроизводством. Интересно, у кого-нибудь в Омске сейчас есть перепроизводство?

Возьмем транспортный налог, акциз на литр топлива и тонно-километр для грузовиков, которые, по сути, представляет собой один и тот же налог. Что уж говорить про то, что эти деньги «окрашенные», если пользоваться терминологией экономистов, и должны идти только на дороги?.. По адресу у нас в области тратится несколько сотен миллионов, а собирается миллиардов пять-шесть. Возникает вопрос – где остальные?

Если вернуться к предпринимателю Шкуренко, то налоговых преступлений у него на сегодня не выявлено. Тем не менее хоть следствие и идет, силовые структуры могли бы и пролить свет на эти эпизоды – чтобы ненужных домыслов не возникало.

1862

Появление в «деле Мацелевича» омского предпринимателя Виктора Шкуренко породило много шума, но со временем его участие в процессе выпало из поля зрения СМИ.

Недавно руководитель СУ СКР по Омской области Андрей Кондин предупредил СМИ – не распространять преждевременную информацию по уголовным делам, заметив, что любое вмешательство в ход расследования резонансных преступлений может расцениваться как давление на следствие. Генерал Кондин, безусловно, прав. Тем не менее в ходе расследования резонансных дел у омичей возникают вопросы, на которые хочется получить ответы, особенно это касается экономических расследований.

Станислав Мацелевич

Виктор Шкуренко

Например, при изучении дела «обнальной фабрики» Станислава  Мацелевича  всплыла фамилия известного омского ритейлера Виктора Шкуренко. И хотя вместе с ним перечислялся еще целый ряд других фирм, интерес к Шкуренко в этом деле не случаен, потому что он публичный предприниматель, всегда открытый для СМИ. За комментариями к нему не раз обращалось и РИА «Омск-Информ».

Шкуренко проходит по «делу Мацелевича» свидетелем. Он заявлял, что к обналичке непричастен, хотя и было доказано, что участники «банды Мацелевича» перечисляли деньги на его расчетные счета. Тем не менее правоохранительные органы почему-то не предъявляют ему претензий и никак это не поясняют. А у общественности вопросы, естественно, остались.

Попробуем разобраться в ситуации. В делах, связанных с обналичкой, чаще всего фигурируют крупные торговые сети, имеющие большой оборот наличных денег. Этот самый «нал» они толкают с молотка, получая за это прибыль. В упрощенной форме процесс выглядит примерно так: на кону сто миллионов рублей наличными – кто даст больший процент? Два с половиной процента – раз! Три процента – продано! В итоге предприниматель-сетевик отдает кому-то сто миллионов наличных рублей, получая на счет от покупателя уже сто три безналичных.

Речь здесь идет о незаконной банковской деятельности. Только вот, по мнению экспертов, попытки наказать за это чаще напоминают курьезную ситуацию. К примеру, как, если бы за убийство судили не преступника, а топор, которым это убийство было совершено. Аналогия полная еще и потому, что тот же топор можно использовать не только в преступных, но и во вполне себе хозяйственных целях.

По словам экспертов, происходит так от нашего, мягко говоря, несовершенного законодательства, недопонимания процессов, происходящих в бизнесе и нежелании идти к истоку проблемы. Потому как никто не задается вопросом – кто и почему изначально отправил деньги на счета «обналичников».

– В соответствии с Гражданским кодексом России любое предприятие создается с целью извлечения прибыли, – говорит директор ООО «Коминформ» Сергей Мизя. – Наличные деньги – это собственность предприятия, и оно может распоряжаться своей собственностью самостоятельно. Но государство ограничивает свободу предприятиям в операциях с наличными деньгами в договоре с банком на расчетно-кассовое обслуживание, устанавливая по инструкции ЦБ РФ лимит на ежедневный остаток денег в кассе. По инструкции ЦБ РФ излишки денег ежедневно должны инкассироваться, соответственно предприятие платит за это весьма приличные суммы банку. Наказание за невыполнение этого требования – лишь административное, штраф, причем его величина ничтожно мала по сравнению с доходами от «обналички». В итоге большинство представителей розничного бизнеса стали продавать излишки – чтобы не только не платить за инкассацию, но и получать от этой торговли неплохие доходы. Естественно, все переходы денег сопровождаются фиктивными договорами якобы на оказание услуг, выполнение работ, поставку товаров... Взамен на счета продавца перечисляется «безнал» – часто от организаций-однодневок.

Впрочем, иногда среди покупателей фигурируют и вполне себе серьезные бизнесмены. Уж не на «откаты» ли собирают наличные, без которых, как поговаривают, работать трудно? А самый деликатный момент заключается в том, что наличные деньги забрать просто, а вот аккуратно завести на счет предпринимателя сто три миллиона «безнала» и не нарваться на налогообложение (иначе затея теряет смысл!) уже сложнее. Вот тут и появляются товарищи типа Мацелевича с аффилированными банками и кучей юристов.

Вышеупомянутого омича, по мнению экспертов, все-таки посадят. Но, по слухам, в первую очередь вовсе не из-за обналички, а из-за того, что перешел дорогу серьезным службам. Те же эксперты полагают, что одними силовыми и уголовно-правовыми методами решить и отрегулировать проблему обналички невозможно.

Возвращаясь к Шкуренко. В октябре прошлого года Куйбышевский районный суд наложил арест на счет предпринимателя. Туда, согласно решению суда, поступали деньги от «мутных» организаций, которые не вели никакой хозяйственной деятельности. Фактически никаких работ, якобы сопровождавших движения денег, не проводилось, услуги не оказывались и товары не поставлялись. Однако эксперты считают, что это и прочие основания выглядят, увы, неубедительно. Возвращаемся к тому же вопросу: почему бы не выяснить – кто эти деньги отправлял? Сегодня без анализа источника (который, по словам экспертов, делается «на раз») мало что можно предпринять. В чем тогда проблема? Многие считают, что неэффективность борьбы с обналичкой зависит во многом лишь от коррупции в правоохранительной системе и политической воли руководства страны. Вот и получается, что в итоге многим уважаемым предпринимателям с нынешним подходом если какая статья и светит, то за неуплату налогов – как небезызвестному Аль Капоне.

Есть тут и другая сторона. Если все-таки начать серьезно бороться с обналичкой в существующих условиях, то надо быть готовыми к тому, что количество банкротств малого и среднего бизнеса, строителей увеличится в разы. Потому как «оптимизацией» налогов сегодня вынуждены заниматься многие – чтобы не вылететь в трубу. Если взглянуть на ситуацию с точки зрения бизнеса – это фактически естественный процесс.

Возьмем единый социальный налог (ЕСН). Новая волна обналички пошла после того, как его подняли с 20 до 30 процентов – просто как минимум треть омских предпринимателей с такой ставкой вышла за уровень рентабельности. Для сравнения: в США этот налог составляет сейчас 15 процентов, а когда кто-то из министерства финансов предложил поднять ставку до 17, нижняя палата конгресса ответила решительным отказом – не сметь, мол, это вредит бизнесу.

Возьмем налог на добавленную стоимость (НДС). Во многих странах он вводился, как известно, для борьбы с перепроизводством. Интересно, у кого-нибудь в Омске сейчас есть перепроизводство?

Возьмем транспортный налог, акциз на литр топлива и тонно-километр для грузовиков, которые, по сути, представляет собой один и тот же налог. Что уж говорить про то, что эти деньги «окрашенные», если пользоваться терминологией экономистов, и должны идти только на дороги?.. По адресу у нас в области тратится несколько сотен миллионов, а собирается миллиардов пять-шесть. Возникает вопрос – где остальные?

Если вернуться к предпринимателю Шкуренко, то налоговых преступлений у него на сегодня не выявлено. Тем не менее хоть следствие и идет, силовые структуры могли бы и пролить свет на эти эпизоды – чтобы ненужных домыслов не возникало.

1862