Поиск

Председатель совета директоров ООО «Омсктехуглерод» специально для РИА «Омск-Информ» комментирует самые громкие события в жизни региона: итоги выборов, продолжающуюся борьбу с коррупцией, дело Мацелевича и многое другое.

«Если говорить в целом, то выборы в Омской области прошли примерно так же, как и по всей стране. Без серьезных сюрпризов и отклонений с точки зрения полученных результатов. Понятно, что в условиях кризиса граждане обычно голосуют за устойчивые, прогнозируемые варианты. Это общая тенденция: яркие харизматики, эксцентричные кандидаты проигрывают в глазах населения, ибо не дают главного – ощущения стабильности и предсказуемости. Потрясений сегодня никто не хочет.

Обошлись без программ

Уверенная победа Виктора Назарова вполне вписывается в общероссийский тренд. Безусловно, город проявил на выборах гораздо меньше энтузиазма, поскольку городской избиратель более информирован, политически искушеннее и более критично настроен к представителю партии власти. Низкая явка в областном центре носила выраженный протестный характер, и именно этот пассивный протест позволил Олегу Денисенко набрать в Омске приличный процент голосов. Несмотря на то, что кандидат от КПРФ даже не попытался выдать свою сколько-нибудь внятную программу, ограничившись набором нескольких элементарных лозунгов.

Впрочем, программы не было ни у кого, что, на первый взгляд, выглядит диковато: люди пошли на выборы, не удосужившись рассказать народу, что они собираются делать в случае победы. С другой стороны, того же Виктора Назарова можно понять. Он позиционирует себя как член команды Администрации Президента РФ. А член команды – по сути топ-менеджер большой корпорации, у него нет права на какие-то собственные программы.

Не факт, что это плохо, поскольку сама модель экономики региона жестко встроена в федеральную управленческую модель. Представитель оппозиционных взглядов просто не способен управлять процессами. Если провести аналогию с заводом, то не может стать директором предприятия человек, отрицающий ценности и методы управления акционеров. По определению. Это вовсе не значит, что акционеры обязательно правы – абсолютных истин в природе не существует.

Время менеджеров

Выборы показали, что в стране создана достаточно устойчивая политическая инфраструктура, позволяющая отсекать радикальные элементы, которые не вписываются в созданную модель. При возникновении сколько-нибудь серьезной угрозы сразу же включается стоп-сигнал. А решение Верховного суда, вернувшего Денисенко в избирательную гонку, говорит только о том, что реальной угрозы кандидат от КПРФ не представлял. Судя по всему, электоральные замеры показали, что второго тура в Омске не понадобится. Именно этим и был обусловлен вердикт высшей судебной инстанции.

Понятно, что созданная политическая конструкция не лишена изъянов. В моем представлении гораздо дешевле и проще глав регионов назначать – нормальная практика, позволяющая сформировать дееспособную управленческую команду. Общество сегодня вполне спокойно воспринимает такой подход. К имитации, лицемерию и псевдодемократическим процедурам люди относятся гораздо менее лояльно. А встроенность в систему что у избранного губернатора, что у назначенного одинакова. Как и последующий контроль деятельности региональных лидеров.

Черная дыра

Подводя итоги прошедших выборов, президент Владимир Путин донес до вновь избранных губернаторов очень простую истину: на власть нельзя смотреть как на источник обогащения. И этот тезис, похоже, указывает на ключевой вектор изменения сложившейся управленческой модели. В условиях кризиса коррупционно-клановые отношения реально стали непосильным бременем для экономики страны, и теперь уже понятно, что борьба с ними должна вестись на системной основе.

В первую очередь в фокусе внимания федерального центра оказался государственный сектор, что вполне естественно. Вокруг региональных бюджетов и инфраструктурных госкомпаний сформировались мощные кланы, которые занимаются их эксплуатацией. В итоге себестоимость продукции или расходы бюджета оказываются чудовищно высокими, и идет постоянное воспроизводство теневой экономики. Используются псевдорыночные технологии: видоизменение форм капитала, тендерные манипуляции, неэквивалентная замена активов или просто тупые откаты и прямое казнокрадство.

Неэффективность существующих методов контроля в конце концов заставила власть включить репрессивные механизмы на законодательном уровне. В конце июля вступили в действие поправки к Уголовному кодексу, которые фактически приравняли топ-менеджеров госкомпаний, муниципальных предприятий и акционерных обществ, где доля государства превышает 50%, к чиновникам. И если ранее они должностным лицами официально не являлись, то сейчас являются. Со всеми вытекающими уголовными последствиями.

Утрата конкурентоспособности

К чему приводит неэффективное управление инфраструктурными компаниями, хорошо видно на примере ОАО «Российские железные дороги». Задача, которую президент страны поставил перед новым руководителем РЖД, однозначно говорит о том, почему был освобожден от должности Владимир Якунин. А именно – из-за утраты конкурентоспособности железнодорожного транспорта по сравнению с автомобильным. Дальше некуда.

Могу проиллюстрировать ситуацию на нашем опыте. Если еще пять лет назад «Омсктехуглерод» отгружал 90% продукции железной дорогой и только 10% автомобильным транспортом, то сейчас соотношение обратное. Мы вынуждены были изменить логистическую инфраструктуру и технологию, потратив на это немалые деньги. Да и сам перенос инвестиционного процесса в Белоруссию говорит о том, что логистика стала ахиллесовой пятой для российских предприятий. Нам приходится перемещать производство ближе к рынкам сбыта, хотя во всем мире наблюдается другая тенденция: производство приближается к рынкам сырья.

И процесс идет дальше – отказ от услуг железной дороги носит массовый характер. Грузооборот у РЖД резко упал, у компании осталось в основном то, что автомобилем не перевезешь – нефтеналивные грузы, уголь, лес, металл. Получается, что железные дороги, которые больше ста лет были становым хребтом развития советской и российской экономики, стали ее тормозом. О какой эффективности управления можно говорить?

Назвали своим именем

Что касается борьбы с коррупцией в органах власти, то если ранее у кого-то и были сомнения по поводу системности ее характера, последние события в Республике Коми наверняка их развеяли. Доброе пожелание Владимира Путина не смотреть на власть как на источник обогащения подкреплено наглядной демонстрацией мер воздействия на чиновников, которые не понимают элементарных вещей.

Случай беспрецедентный. За решеткой оказался не какой-то отдельный руководитель, а чуть ли не весь властный бомонд субъекта Федерации. В том числе глава республики, сначала назначенный, а в прошлом году всенародно избранный подавляющим большинством голосов. Удивительна и формулировка предъявленного обвинения: создание организованного преступного сообщества.

И это совершенно адекватная оценка явления. Просто клановые образования, которые заняли доминирующее положения во многих регионах, прежде так не называли. Но по сути они как раз и являются организованными преступными сообществами. Многочисленными, глубокоэшелонированными, с четким распределением ролей и интересами, прямо противостоящими интересам государства и общества.

Принцип сообщающихся сосудов

Ведь что такое коррупция? Это негосударственное регулирование экономических и общественных отношений. Грубо говоря, если государство выполняет свои функции только на 70 процентов, значит, оставшиеся 30 возьмет на себя коррупция. Принцип сообщающихся сосудов. Понятно, что стопроцентный результат получить невозможно, как невозможен он, к примеру, в глубине переработки нефти, которая не бывает больше 95-96 процентов. Так и здесь. Потому и говорят, что коррупцию победить нельзя. Но вопрос заключается именно в соотношении, в размерах общественной опасности.

Если глава региона коррупционер, то государство фактически теряет контрольный пакет управления территорией. Ибо лидер, вовлеченный в теневые процессы, всегда, при любых обстоятельствах будет определять для себя приоритеты, исходя из собственных коррупционных интересов. Все остальное для него – вторично.

Ну а способы реализации этих интересов могут быть самыми разными. Скажем, сахалинский губернатор Хорошавин создал систему банальных откатов. В Республике Коми использовалась более изощренная модель. Там не было прямого воровства, никто не посягал напрямую на бюджетные средства. Просто ресурсы переводились в какие-то подконтрольные предприятия, из которых потом спокойно выкачивались. Схемы разные, но суть всегда одна: когда государство не выполняет свои управленческие функции, его место мгновенно занимает коррупция.

Мелких сажать – крупных охранять

Если вернуться к ситуации в Коми, то особого внимания заслуживают правоохранительные структуры. Вовлеченность силовиков в процессы очевидна. Причем не сомневаюсь, что они на ура выполняют и перевыполняют план по борьбе с коррупцией, потому что в республике пересажали чуть ли не всех мэров больших и маленьких городов.

Модель борьбы с коррупционерами, судя по всему, такая: крупную рыбу охраняем, а мелкую ловим и «закрываем». Причем понятно, что система существовала не в изолированном пространстве – республика не отгорожена от мира Китайской стеной. Нетрудно догадаться, что у главы региона имелось покровительство в Москве, которое обеспечило многолетнюю стабильность властной конфигурации.

Неужели тогда не было никакой информации о коррупционных схемах? Между прочим два-три года назад все они обсуждались в публичном пространстве. Пресса достаточно адекватно описала сложившуюся картину. Местные силовики наверняка знали еще больше – сомневаться в их профессионализме нет оснований. Не реагировали. Почему? Да потому, что когда коррупционером является губернатор, олицетворяющий в регионе государство, это накладывает отпечаток на все региональные структуры, включая силовые. Остается надежда лишь на федеральные государственные правоохранительные институты, которые, по сути, являются единственным пока форпостом борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти.

Система ниппель

Ключевой вопрос теперь заключается в том, какие последствия повлечет за собой громкое дело в Республике Коми. Напугают ли других чиновников массовые посадки? Наверное, напугают. Но вряд ли более того. Раскрученные коррупционные механизмы обладают мощной инерционной силой. Это, что называется, система ниппель: вход есть – выхода нет. Теневая инфраструктура создана, бюджеты под нее сверстаны, определенные обязательства приняты – здесь все устроено, как в обычных бандитских ОПГ.

Давайте вспомним 2003 год, дело «оборотней в погонах». Страна испытала тогда настоящий шок. Была разоблачена мощнейшая преступная группировка правоохранителей, лидеры которой на полном серьезе обсуждали даже кандидатуры на должность министра внутренних дел страны. Проводимые операции широко освещались в СМИ – на каждый обыск вместе с оперативниками выезжали закрепленные журналисты с телекамерами. А что потом? Потом были десять лет милицейского беспредела – люди в погонах прессовали и отжимали бизнес по полной программе.

Давно доказано, что демонстративными казнями с коррупцией бороться бесполезно. Когда в средние века на площади вешали очередного вора, карманники в толпе чистили карманы увлеченных захватывающим зрелищем людей.

Громкие посадки вполне могут дать обратный эффект. Схемы станут более замаскированными, изощренными. Если раньше коррупционные чиновники пренебрегали мерами безопасности, то теперь они повысят уровень защиты. В том числе, будут активнее привлекать на свою сторону силовиков, призванных с ними бороться. В результате коррупция только усилится.

Дилетанты безопаснее

Совершенно очевидно, что противостоять организованной преступности может только лучше организованная система государства. Точечные устрашающие акции не заменят ежедневной, целенаправленной, во многом даже рутинной работы. Одним из важнейших ее направлений является кадровая политика. К примеру, опыт той же Белоруссии показывает, что очень неплохой результат дает постоянная ротация кадров. Как по вертикали, так и по горизонтали. В этом случае чиновники не успевают обрасти неформальными связями и обязательствами. У них есть только обязательства перед государством.

В конце концов, региональных топ-менеджеров государства не обязательно сажать за решетку – их можно просто снимать. В свое время Андропов разом заменил 37 первых секретарей обкомов партии – каждого третьего. Других вариантов просто не было, потому что теневая экономика проникла во все поры партийного и государственного аппарата.

Сейчас ситуация схожая. Коррупция настолько чудовищно извращает систему государственного управления, настолько неэффективно, бездарно тратит ресурсы страны, что во многих регионах выгоднее даже поставить дилетантов, которые хотя бы на первых порах не будут воровать. И это не дестабилизирует ситуацию, не разрушит управленческую вертикаль, потому что она и так уже разрушена. Коррупция во власти как раз и есть отсутствие присутствия государства на той или иной территории.

Омская ОПГ

Кстати, раньше, чем в Коми, операция по пресечению деятельности организованного преступного сообщества была проведена в Омске. Сразу после выборов, что, конечно, не случайно, правоохранители арестовали с такой формулировкой генерального директора НП СРО «Первая гильдия строителей» Станислава Мацелевича и еще нескольких человек.

Фигура Мацелевича очень любопытна. Едва ли не каждая бродячая собака в городе знала, что он создал откровенную фабрику по отмыванию денег. Даже не фабрику – целую многоотраслевую империю, перемалывающую колоссальные финансовые потоки. В нее вошли два банка, которые выдавали в качестве обеспечения ничего не гарантирующие гарантии. Мацелевич фактически оседлал строительную отрасль. Никакая не тайна, что любой подрядчик, получивший лицензию данного СРО, обязан был платить мзду в теневой форме и за это получал подряды. Понятно же, что такой подрядчик приходит на рынок с изначальным криминальным обременением, а значит, и подорванной конкурентоспособностью.

Что такое обналичивание? Это легализация полученных в результате преступной деятельности средств – звено, замыкающее цепь любого казнокрадного проекта. Причем Мацелевич занимался не просто обналичиванием по принципу получения на счета уже украденных денег. Он создал инфраструктуру для воровства этих денег. Нетрудно догадаться, что те суммы, что пока ему вменяются, – лишь очень малая часть айсберга, не дающая представления о реальных масштабах деятельности ОПГ. Услугами этой империи пользовалась масса людей: бандитские структуры, правые, левые – все, кому не лень.

Кто под колпаком?

Безусловно, Мацелевич – очень способный человек. Насколько я знаю, его жестоко избивали, «кидали», повторно «кидали». Тем не менее он сумел придать своему теневому бизнесу высокоорганизованный системный характер. Хотя вряд ли, конечно, это самостоятельный проект Мацелевича. Без покровительства создать столь масштабную криминальную инфраструктуру нереально.

И уж однозначно он был под контролем у силовиков. Все вокруг него писалось, звенело и стучало со страшной силой. Можно «поздравить» всех клиентов, кто имел с ним дело, – они тоже давно под колпаком. Думаю, что Мацелевич спровоцирует еще немало уголовных дел. В некоторых процессах он уже выступал чуть ли не с саморазоблачениями. И вряд ли по собственной инициативе.

Понятно, что, схема не могла строиться на чисто коррупционной основе – никто не рискнул бы взять на себя ее прикрытие. Очевидно, в оперативных сводках Мацелевич фигурировал как агент по прикрытием, помогающий раскрытию преступлений. Но где кончалась агентурная работа и начинался высокодоходный преступный бизнес, мы, скорее всего, никогда не узнаем.

В конце концов Мацелевич стал опасен для тех, кто стоял за его спиной, и его просто принесли в жертву. Даже убежать не дали. Легко предположить, что теперь он не только получит срок, но и лишится нажитых активов. При этом необязательно, что прекратит свое существование сама криминальная инфраструктура. Возможно, Мацелевичу уже найдена замена. Тем не менее проведенная операция все равно заслуживает положительной оценки. Во-первых, отмывочный бизнес наверняка уже не будет носить столь вызывающего характера. А во-вторых, все увидели, что даже при хороших покровителях подобные проекты гарантированно ведут к печальным последствиям.

Лимит на ошибки исчерпан

Уже понятно, что завершившаяся избирательная кампания дала сигнал к резкому усилению борьбы с коррупционно-клановой системой. Трудно сказать, насколько успешной окажется эта борьба. Явление укоренилось слишком глубоко, но полномасштабный кризис, похоже, действительно не оставляет выбора. И времени тоже.

В том числе, очень непростые управленческие решения предстоит принимать и новому-старому омскому губернатору. Разумеется, в первую очередь это касается команды. Кулуарно-клановый способ ее формирования доказал свою полную несостоятельность. Совершенно очевидно, что лимит на ошибки за предыдущие три года исчерпан.

Удастся ли главе региона не наступить на старые грабли? Если нет, то нас наверняка ждет череда новых разоблачений. А ведь год назад, когда глава Республики Коми Гайзер праздновал свою более чем убедительную победу на выборах, тоже ничто не предвещало столь неожиданного поворота событий».

1822

Председатель совета директоров ООО «Омсктехуглерод» специально для РИА «Омск-Информ» комментирует самые громкие события в жизни региона: итоги выборов, продолжающуюся борьбу с коррупцией, дело Мацелевича и многое другое.

«Если говорить в целом, то выборы в Омской области прошли примерно так же, как и по всей стране. Без серьезных сюрпризов и отклонений с точки зрения полученных результатов. Понятно, что в условиях кризиса граждане обычно голосуют за устойчивые, прогнозируемые варианты. Это общая тенденция: яркие харизматики, эксцентричные кандидаты проигрывают в глазах населения, ибо не дают главного – ощущения стабильности и предсказуемости. Потрясений сегодня никто не хочет.

Обошлись без программ

Уверенная победа Виктора Назарова вполне вписывается в общероссийский тренд. Безусловно, город проявил на выборах гораздо меньше энтузиазма, поскольку городской избиратель более информирован, политически искушеннее и более критично настроен к представителю партии власти. Низкая явка в областном центре носила выраженный протестный характер, и именно этот пассивный протест позволил Олегу Денисенко набрать в Омске приличный процент голосов. Несмотря на то, что кандидат от КПРФ даже не попытался выдать свою сколько-нибудь внятную программу, ограничившись набором нескольких элементарных лозунгов.

Впрочем, программы не было ни у кого, что, на первый взгляд, выглядит диковато: люди пошли на выборы, не удосужившись рассказать народу, что они собираются делать в случае победы. С другой стороны, того же Виктора Назарова можно понять. Он позиционирует себя как член команды Администрации Президента РФ. А член команды – по сути топ-менеджер большой корпорации, у него нет права на какие-то собственные программы.

Не факт, что это плохо, поскольку сама модель экономики региона жестко встроена в федеральную управленческую модель. Представитель оппозиционных взглядов просто не способен управлять процессами. Если провести аналогию с заводом, то не может стать директором предприятия человек, отрицающий ценности и методы управления акционеров. По определению. Это вовсе не значит, что акционеры обязательно правы – абсолютных истин в природе не существует.

Время менеджеров

Выборы показали, что в стране создана достаточно устойчивая политическая инфраструктура, позволяющая отсекать радикальные элементы, которые не вписываются в созданную модель. При возникновении сколько-нибудь серьезной угрозы сразу же включается стоп-сигнал. А решение Верховного суда, вернувшего Денисенко в избирательную гонку, говорит только о том, что реальной угрозы кандидат от КПРФ не представлял. Судя по всему, электоральные замеры показали, что второго тура в Омске не понадобится. Именно этим и был обусловлен вердикт высшей судебной инстанции.

Понятно, что созданная политическая конструкция не лишена изъянов. В моем представлении гораздо дешевле и проще глав регионов назначать – нормальная практика, позволяющая сформировать дееспособную управленческую команду. Общество сегодня вполне спокойно воспринимает такой подход. К имитации, лицемерию и псевдодемократическим процедурам люди относятся гораздо менее лояльно. А встроенность в систему что у избранного губернатора, что у назначенного одинакова. Как и последующий контроль деятельности региональных лидеров.

Черная дыра

Подводя итоги прошедших выборов, президент Владимир Путин донес до вновь избранных губернаторов очень простую истину: на власть нельзя смотреть как на источник обогащения. И этот тезис, похоже, указывает на ключевой вектор изменения сложившейся управленческой модели. В условиях кризиса коррупционно-клановые отношения реально стали непосильным бременем для экономики страны, и теперь уже понятно, что борьба с ними должна вестись на системной основе.

В первую очередь в фокусе внимания федерального центра оказался государственный сектор, что вполне естественно. Вокруг региональных бюджетов и инфраструктурных госкомпаний сформировались мощные кланы, которые занимаются их эксплуатацией. В итоге себестоимость продукции или расходы бюджета оказываются чудовищно высокими, и идет постоянное воспроизводство теневой экономики. Используются псевдорыночные технологии: видоизменение форм капитала, тендерные манипуляции, неэквивалентная замена активов или просто тупые откаты и прямое казнокрадство.

Неэффективность существующих методов контроля в конце концов заставила власть включить репрессивные механизмы на законодательном уровне. В конце июля вступили в действие поправки к Уголовному кодексу, которые фактически приравняли топ-менеджеров госкомпаний, муниципальных предприятий и акционерных обществ, где доля государства превышает 50%, к чиновникам. И если ранее они должностным лицами официально не являлись, то сейчас являются. Со всеми вытекающими уголовными последствиями.

Утрата конкурентоспособности

К чему приводит неэффективное управление инфраструктурными компаниями, хорошо видно на примере ОАО «Российские железные дороги». Задача, которую президент страны поставил перед новым руководителем РЖД, однозначно говорит о том, почему был освобожден от должности Владимир Якунин. А именно – из-за утраты конкурентоспособности железнодорожного транспорта по сравнению с автомобильным. Дальше некуда.

Могу проиллюстрировать ситуацию на нашем опыте. Если еще пять лет назад «Омсктехуглерод» отгружал 90% продукции железной дорогой и только 10% автомобильным транспортом, то сейчас соотношение обратное. Мы вынуждены были изменить логистическую инфраструктуру и технологию, потратив на это немалые деньги. Да и сам перенос инвестиционного процесса в Белоруссию говорит о том, что логистика стала ахиллесовой пятой для российских предприятий. Нам приходится перемещать производство ближе к рынкам сбыта, хотя во всем мире наблюдается другая тенденция: производство приближается к рынкам сырья.

И процесс идет дальше – отказ от услуг железной дороги носит массовый характер. Грузооборот у РЖД резко упал, у компании осталось в основном то, что автомобилем не перевезешь – нефтеналивные грузы, уголь, лес, металл. Получается, что железные дороги, которые больше ста лет были становым хребтом развития советской и российской экономики, стали ее тормозом. О какой эффективности управления можно говорить?

Назвали своим именем

Что касается борьбы с коррупцией в органах власти, то если ранее у кого-то и были сомнения по поводу системности ее характера, последние события в Республике Коми наверняка их развеяли. Доброе пожелание Владимира Путина не смотреть на власть как на источник обогащения подкреплено наглядной демонстрацией мер воздействия на чиновников, которые не понимают элементарных вещей.

Случай беспрецедентный. За решеткой оказался не какой-то отдельный руководитель, а чуть ли не весь властный бомонд субъекта Федерации. В том числе глава республики, сначала назначенный, а в прошлом году всенародно избранный подавляющим большинством голосов. Удивительна и формулировка предъявленного обвинения: создание организованного преступного сообщества.

И это совершенно адекватная оценка явления. Просто клановые образования, которые заняли доминирующее положения во многих регионах, прежде так не называли. Но по сути они как раз и являются организованными преступными сообществами. Многочисленными, глубокоэшелонированными, с четким распределением ролей и интересами, прямо противостоящими интересам государства и общества.

Принцип сообщающихся сосудов

Ведь что такое коррупция? Это негосударственное регулирование экономических и общественных отношений. Грубо говоря, если государство выполняет свои функции только на 70 процентов, значит, оставшиеся 30 возьмет на себя коррупция. Принцип сообщающихся сосудов. Понятно, что стопроцентный результат получить невозможно, как невозможен он, к примеру, в глубине переработки нефти, которая не бывает больше 95-96 процентов. Так и здесь. Потому и говорят, что коррупцию победить нельзя. Но вопрос заключается именно в соотношении, в размерах общественной опасности.

Если глава региона коррупционер, то государство фактически теряет контрольный пакет управления территорией. Ибо лидер, вовлеченный в теневые процессы, всегда, при любых обстоятельствах будет определять для себя приоритеты, исходя из собственных коррупционных интересов. Все остальное для него – вторично.

Ну а способы реализации этих интересов могут быть самыми разными. Скажем, сахалинский губернатор Хорошавин создал систему банальных откатов. В Республике Коми использовалась более изощренная модель. Там не было прямого воровства, никто не посягал напрямую на бюджетные средства. Просто ресурсы переводились в какие-то подконтрольные предприятия, из которых потом спокойно выкачивались. Схемы разные, но суть всегда одна: когда государство не выполняет свои управленческие функции, его место мгновенно занимает коррупция.

Мелких сажать – крупных охранять

Если вернуться к ситуации в Коми, то особого внимания заслуживают правоохранительные структуры. Вовлеченность силовиков в процессы очевидна. Причем не сомневаюсь, что они на ура выполняют и перевыполняют план по борьбе с коррупцией, потому что в республике пересажали чуть ли не всех мэров больших и маленьких городов.

Модель борьбы с коррупционерами, судя по всему, такая: крупную рыбу охраняем, а мелкую ловим и «закрываем». Причем понятно, что система существовала не в изолированном пространстве – республика не отгорожена от мира Китайской стеной. Нетрудно догадаться, что у главы региона имелось покровительство в Москве, которое обеспечило многолетнюю стабильность властной конфигурации.

Неужели тогда не было никакой информации о коррупционных схемах? Между прочим два-три года назад все они обсуждались в публичном пространстве. Пресса достаточно адекватно описала сложившуюся картину. Местные силовики наверняка знали еще больше – сомневаться в их профессионализме нет оснований. Не реагировали. Почему? Да потому, что когда коррупционером является губернатор, олицетворяющий в регионе государство, это накладывает отпечаток на все региональные структуры, включая силовые. Остается надежда лишь на федеральные государственные правоохранительные институты, которые, по сути, являются единственным пока форпостом борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти.

Система ниппель

Ключевой вопрос теперь заключается в том, какие последствия повлечет за собой громкое дело в Республике Коми. Напугают ли других чиновников массовые посадки? Наверное, напугают. Но вряд ли более того. Раскрученные коррупционные механизмы обладают мощной инерционной силой. Это, что называется, система ниппель: вход есть – выхода нет. Теневая инфраструктура создана, бюджеты под нее сверстаны, определенные обязательства приняты – здесь все устроено, как в обычных бандитских ОПГ.

Давайте вспомним 2003 год, дело «оборотней в погонах». Страна испытала тогда настоящий шок. Была разоблачена мощнейшая преступная группировка правоохранителей, лидеры которой на полном серьезе обсуждали даже кандидатуры на должность министра внутренних дел страны. Проводимые операции широко освещались в СМИ – на каждый обыск вместе с оперативниками выезжали закрепленные журналисты с телекамерами. А что потом? Потом были десять лет милицейского беспредела – люди в погонах прессовали и отжимали бизнес по полной программе.

Давно доказано, что демонстративными казнями с коррупцией бороться бесполезно. Когда в средние века на площади вешали очередного вора, карманники в толпе чистили карманы увлеченных захватывающим зрелищем людей.

Громкие посадки вполне могут дать обратный эффект. Схемы станут более замаскированными, изощренными. Если раньше коррупционные чиновники пренебрегали мерами безопасности, то теперь они повысят уровень защиты. В том числе, будут активнее привлекать на свою сторону силовиков, призванных с ними бороться. В результате коррупция только усилится.

Дилетанты безопаснее

Совершенно очевидно, что противостоять организованной преступности может только лучше организованная система государства. Точечные устрашающие акции не заменят ежедневной, целенаправленной, во многом даже рутинной работы. Одним из важнейших ее направлений является кадровая политика. К примеру, опыт той же Белоруссии показывает, что очень неплохой результат дает постоянная ротация кадров. Как по вертикали, так и по горизонтали. В этом случае чиновники не успевают обрасти неформальными связями и обязательствами. У них есть только обязательства перед государством.

В конце концов, региональных топ-менеджеров государства не обязательно сажать за решетку – их можно просто снимать. В свое время Андропов разом заменил 37 первых секретарей обкомов партии – каждого третьего. Других вариантов просто не было, потому что теневая экономика проникла во все поры партийного и государственного аппарата.

Сейчас ситуация схожая. Коррупция настолько чудовищно извращает систему государственного управления, настолько неэффективно, бездарно тратит ресурсы страны, что во многих регионах выгоднее даже поставить дилетантов, которые хотя бы на первых порах не будут воровать. И это не дестабилизирует ситуацию, не разрушит управленческую вертикаль, потому что она и так уже разрушена. Коррупция во власти как раз и есть отсутствие присутствия государства на той или иной территории.

Омская ОПГ

Кстати, раньше, чем в Коми, операция по пресечению деятельности организованного преступного сообщества была проведена в Омске. Сразу после выборов, что, конечно, не случайно, правоохранители арестовали с такой формулировкой генерального директора НП СРО «Первая гильдия строителей» Станислава Мацелевича и еще нескольких человек.

Фигура Мацелевича очень любопытна. Едва ли не каждая бродячая собака в городе знала, что он создал откровенную фабрику по отмыванию денег. Даже не фабрику – целую многоотраслевую империю, перемалывающую колоссальные финансовые потоки. В нее вошли два банка, которые выдавали в качестве обеспечения ничего не гарантирующие гарантии. Мацелевич фактически оседлал строительную отрасль. Никакая не тайна, что любой подрядчик, получивший лицензию данного СРО, обязан был платить мзду в теневой форме и за это получал подряды. Понятно же, что такой подрядчик приходит на рынок с изначальным криминальным обременением, а значит, и подорванной конкурентоспособностью.

Что такое обналичивание? Это легализация полученных в результате преступной деятельности средств – звено, замыкающее цепь любого казнокрадного проекта. Причем Мацелевич занимался не просто обналичиванием по принципу получения на счета уже украденных денег. Он создал инфраструктуру для воровства этих денег. Нетрудно догадаться, что те суммы, что пока ему вменяются, – лишь очень малая часть айсберга, не дающая представления о реальных масштабах деятельности ОПГ. Услугами этой империи пользовалась масса людей: бандитские структуры, правые, левые – все, кому не лень.

Кто под колпаком?

Безусловно, Мацелевич – очень способный человек. Насколько я знаю, его жестоко избивали, «кидали», повторно «кидали». Тем не менее он сумел придать своему теневому бизнесу высокоорганизованный системный характер. Хотя вряд ли, конечно, это самостоятельный проект Мацелевича. Без покровительства создать столь масштабную криминальную инфраструктуру нереально.

И уж однозначно он был под контролем у силовиков. Все вокруг него писалось, звенело и стучало со страшной силой. Можно «поздравить» всех клиентов, кто имел с ним дело, – они тоже давно под колпаком. Думаю, что Мацелевич спровоцирует еще немало уголовных дел. В некоторых процессах он уже выступал чуть ли не с саморазоблачениями. И вряд ли по собственной инициативе.

Понятно, что, схема не могла строиться на чисто коррупционной основе – никто не рискнул бы взять на себя ее прикрытие. Очевидно, в оперативных сводках Мацелевич фигурировал как агент по прикрытием, помогающий раскрытию преступлений. Но где кончалась агентурная работа и начинался высокодоходный преступный бизнес, мы, скорее всего, никогда не узнаем.

В конце концов Мацелевич стал опасен для тех, кто стоял за его спиной, и его просто принесли в жертву. Даже убежать не дали. Легко предположить, что теперь он не только получит срок, но и лишится нажитых активов. При этом необязательно, что прекратит свое существование сама криминальная инфраструктура. Возможно, Мацелевичу уже найдена замена. Тем не менее проведенная операция все равно заслуживает положительной оценки. Во-первых, отмывочный бизнес наверняка уже не будет носить столь вызывающего характера. А во-вторых, все увидели, что даже при хороших покровителях подобные проекты гарантированно ведут к печальным последствиям.

Лимит на ошибки исчерпан

Уже понятно, что завершившаяся избирательная кампания дала сигнал к резкому усилению борьбы с коррупционно-клановой системой. Трудно сказать, насколько успешной окажется эта борьба. Явление укоренилось слишком глубоко, но полномасштабный кризис, похоже, действительно не оставляет выбора. И времени тоже.

В том числе, очень непростые управленческие решения предстоит принимать и новому-старому омскому губернатору. Разумеется, в первую очередь это касается команды. Кулуарно-клановый способ ее формирования доказал свою полную несостоятельность. Совершенно очевидно, что лимит на ошибки за предыдущие три года исчерпан.

Удастся ли главе региона не наступить на старые грабли? Если нет, то нас наверняка ждет череда новых разоблачений. А ведь год назад, когда глава Республики Коми Гайзер праздновал свою более чем убедительную победу на выборах, тоже ничто не предвещало столь неожиданного поворота событий».

1822