Омск-Информ
ЛентаЖурнал
Поиск

Программа Андрея Малахова неожиданно стала для омичей истиной в последней инстанции. Властям никто не верит, люди сразу едут в Москву.

Похоже, что программа «Пусть говорят» стала для жителей Омской области истиной в последней инстанции. На сегодняшнем заседании Первомайского райсуда, где рассматривалось уголовное дело в отношении Яна Лебедова, стрелявшего в омского боксера Ивана Климова, адвокат родителей Климова Евгений Черноусов заявил, что найти Лебедова удалось лишь благодаря программе «Пусть говорят» – ее посмотрели в Киргизии и сразу же сдали скрывавшегося там Лебедова. По данным РИА «Омск-Информ», сейчас готовится очередной выпуск, главными героями которой снова станут омичи – жители Марьяновского района.

Ну а на прошлой неделе Омская область практически не сходила с экрана Первого канала – Андрей Малахов посвятил омичам сразу два выпуска «Пусть говорят». И если история молодого альфонса, «вытянувшего» из девушек три миллиона рублей, тянет, скорее, на курьезный случай, то трагедия семьи Гайсиных вызывает совершенно противоположные чувства. Показанная на всю страну история о гибели 30-летней Елены Гайсиной после родов произвела эффект разорвавшейся бомбы и показала всю уродливость нашей бюрократической системы, которая не начинает двигаться, «пока петух не клюнет».

Сразу же после эфира «Пусть говорят» губернатор Виктор Назаров дал распоряжение разобраться в случившемся, в Минздраве собрали экстренный брифинг, а в роддом, где находилась впоследствии погибшая женщина, был отправлен первый вице-губернатор Вячеслав Синюгин. Возникает риторический вопрос: а если бы не было этого телеэфира, то что тогда – тишь, гладь да божья благодать? Скорее всего, да.

Оговорюсь, я не являюсь поклонником этой телепередачи, более того, не смотрю ее вовсе. Но об омичах, побывавших там, становится известно сразу, а эфиры «Пусть говорят» имеют приличный резонанс в регионе. Достаточно вспомнить выпуски, посвященные зверскому убийству мальчика в Черлакском районе, убийству боксера Ивана Климова, сыру-«косичке» и другие. И во всех случаях дело сдвигалось с мертвой точки лишь после выхода ток-шоу. Через «Пусть говорят» омичи ищут убийц, разбираются в семейных проблемах, делят детей и т. д. Похоже, что надежда в самых безнадежных случаях остается только на нее. Только вот у жителей других регионов через такие программы складывается весьма специфическое мнение об Омской области – зачастую негативное.

Возвращаясь к последнему случаю – гибели женщины после родов, не могу не затронуть те проблемы омской медицины, которые всплыли на «Пусть говорят». Да, министр Андрей Стороженко сразу же заявил, что вины врачей в случившемся, скорее всего, нет, роддом № 2 – приличное учреждение, а в СМИ просто очерняют омских врачей. С утверждениями чиновника спорить не буду, поскольку не являюсь экспертом в этой сфере. Но не могу не привести некоторые примеры, которые, если ими не заниматься, вполне могут привести к новой трагедии. Думаю, что и для министра Стороженко эта информация не будет лишней.

Родственники погибшей омички Елены Гайсиной уверяли, что в роддоме № 2 по палатам бегали грызуны, а отношение медперсонала к пациенткам оставляло желать лучшего. Да, возможно, они правы. Но, возможно, и нет. Есть и другие мнения. Но если это действительно так, то все это ужасно. Тем более речь идет о городских больницах. А что же тогда на селе? А там ситуация вообще плачевная. Хотел бы привести несколько примеров  из двух разных районов области.

Возьмем, к примеру, не самый плохой Калачинский район – довольно динамично развивающуюся территорию. Во время так называемой оптимизации в этом районе оказались закрыты практически все ФАПы (фельдшерско-акушерские пункты), а там, где они функционируют, просто нет фельдшеров. Жителям деревень Измайловка и Докучаевка, например, чтобы попасть на прием к врачу, нужно ехать за 20 километров в Калачинск – ФАПов там больше нет, нет и врачей. Но это еще полбеды. Им и до Калачинска теперь не доехать – в рамках все той же «оптимизации» рейсовый автобус отменили, и попасть на прием к врачу стало совсем нереально. В экстренном случае нужно вызывать «скорую помощь», которая не факт, что приедет. Вот и остались сельчане один на один своими болячками.

Или возьмем другой пример: деревня Новый Ревель. ФАП там еще есть, в нем даже есть газовое отопление, но нет фельдшера. Никто ехать в деревню на предлагаемую зарплату не желает. Критическая ситуация с врачами сложилась и в соседней Ивановской участковой больнице. Врачи опровергают официальную информацию, согласно которой медики получают по 40–50 тысяч рублей в месяц.

– Вранье это все. Зарплата на порядок ниже – раза в 2–2,5 меньше. Зато пишут везде, какие огромные деньги мы получаем. Приходят потом пациенты и тыкают носом: мол, ты такие деньги зарабатываешь, а нас еще платить заставляют, в очередях мы сидим, – рассказывал мне врач одной из районных больниц  в декабре прошлого года.

Зарплата – не единственная причина, почему наша сельская медицина превращается в земскую образца 1870-х годов. Нет на селе уже той инфраструктуры, транспортной доступности, что были еще 20 лет назад. Здесь в пример можно привести Листвяженское сельское поселение Большеуковского района.  Любопытно, что отчет о деятельности этой территории размещен на официальном правительственном портале «Омская губерния». Его можно назвать не иначе как «крик души». В отчете рассказывается о множестве проблем, с которыми сталкиваются жители деревень Листвяги и Чебачиха. ФАПа там также нет – вернее, он есть, но работать в нем некому. Чтобы попасть в больницу, 115 сельчанам нужно ехать за 75 километров в райцентр Большие Уки по бездорожью. Весной и осенью сделать это практически невозможно, даже несмотря на наличие УАЗа-«санитарки». В экстренном случае острое ухудшение самочувствия может закончиться трагедией. Не довезли ведь 16-летнего парня с пневмонией из Усть-Ишима  в Омск. Опять будем рассказывать об этом на «Пусть говорят»?

Чтобы омичам не приходилось «краснеть» за своих земляков и регион на Первом канале, нужно предотвращать подобные ситуации – чтобы о них было известно задолго до телеэфира или, в идеале, их не возникало вовсе. Если мы сокращаем врачей, закрываем больницы на селе, то о какой оптимизации может идти речь? Это, скорее, напоминает тактику выжженной земли – после нас хоть потоп. А потом удивляемся, почему у нас так много несчастных случаев, о которых говорят на «Пусть говорят»…

Да, за последние годы все в той же медицине сделано много, открыты новые больницы, поступает ультрасовременное оборудование. Но пациенты продолжают умирать даже в городских больницах, на селе ведется повальное сокращение, сопровождаемое кадровым голодом. Может, и на это стоит обратить внимание чиновникам? 

2607Сергей Энквист

Программа Андрея Малахова неожиданно стала для омичей истиной в последней инстанции. Властям никто не верит, люди сразу едут в Москву.

Похоже, что программа «Пусть говорят» стала для жителей Омской области истиной в последней инстанции. На сегодняшнем заседании Первомайского райсуда, где рассматривалось уголовное дело в отношении Яна Лебедова, стрелявшего в омского боксера Ивана Климова, адвокат родителей Климова Евгений Черноусов заявил, что найти Лебедова удалось лишь благодаря программе «Пусть говорят» – ее посмотрели в Киргизии и сразу же сдали скрывавшегося там Лебедова. По данным РИА «Омск-Информ», сейчас готовится очередной выпуск, главными героями которой снова станут омичи – жители Марьяновского района.

Ну а на прошлой неделе Омская область практически не сходила с экрана Первого канала – Андрей Малахов посвятил омичам сразу два выпуска «Пусть говорят». И если история молодого альфонса, «вытянувшего» из девушек три миллиона рублей, тянет, скорее, на курьезный случай, то трагедия семьи Гайсиных вызывает совершенно противоположные чувства. Показанная на всю страну история о гибели 30-летней Елены Гайсиной после родов произвела эффект разорвавшейся бомбы и показала всю уродливость нашей бюрократической системы, которая не начинает двигаться, «пока петух не клюнет».

Сразу же после эфира «Пусть говорят» губернатор Виктор Назаров дал распоряжение разобраться в случившемся, в Минздраве собрали экстренный брифинг, а в роддом, где находилась впоследствии погибшая женщина, был отправлен первый вице-губернатор Вячеслав Синюгин. Возникает риторический вопрос: а если бы не было этого телеэфира, то что тогда – тишь, гладь да божья благодать? Скорее всего, да.

Оговорюсь, я не являюсь поклонником этой телепередачи, более того, не смотрю ее вовсе. Но об омичах, побывавших там, становится известно сразу, а эфиры «Пусть говорят» имеют приличный резонанс в регионе. Достаточно вспомнить выпуски, посвященные зверскому убийству мальчика в Черлакском районе, убийству боксера Ивана Климова, сыру-«косичке» и другие. И во всех случаях дело сдвигалось с мертвой точки лишь после выхода ток-шоу. Через «Пусть говорят» омичи ищут убийц, разбираются в семейных проблемах, делят детей и т. д. Похоже, что надежда в самых безнадежных случаях остается только на нее. Только вот у жителей других регионов через такие программы складывается весьма специфическое мнение об Омской области – зачастую негативное.

Возвращаясь к последнему случаю – гибели женщины после родов, не могу не затронуть те проблемы омской медицины, которые всплыли на «Пусть говорят». Да, министр Андрей Стороженко сразу же заявил, что вины врачей в случившемся, скорее всего, нет, роддом № 2 – приличное учреждение, а в СМИ просто очерняют омских врачей. С утверждениями чиновника спорить не буду, поскольку не являюсь экспертом в этой сфере. Но не могу не привести некоторые примеры, которые, если ими не заниматься, вполне могут привести к новой трагедии. Думаю, что и для министра Стороженко эта информация не будет лишней.

Родственники погибшей омички Елены Гайсиной уверяли, что в роддоме № 2 по палатам бегали грызуны, а отношение медперсонала к пациенткам оставляло желать лучшего. Да, возможно, они правы. Но, возможно, и нет. Есть и другие мнения. Но если это действительно так, то все это ужасно. Тем более речь идет о городских больницах. А что же тогда на селе? А там ситуация вообще плачевная. Хотел бы привести несколько примеров  из двух разных районов области.

Возьмем, к примеру, не самый плохой Калачинский район – довольно динамично развивающуюся территорию. Во время так называемой оптимизации в этом районе оказались закрыты практически все ФАПы (фельдшерско-акушерские пункты), а там, где они функционируют, просто нет фельдшеров. Жителям деревень Измайловка и Докучаевка, например, чтобы попасть на прием к врачу, нужно ехать за 20 километров в Калачинск – ФАПов там больше нет, нет и врачей. Но это еще полбеды. Им и до Калачинска теперь не доехать – в рамках все той же «оптимизации» рейсовый автобус отменили, и попасть на прием к врачу стало совсем нереально. В экстренном случае нужно вызывать «скорую помощь», которая не факт, что приедет. Вот и остались сельчане один на один своими болячками.

Или возьмем другой пример: деревня Новый Ревель. ФАП там еще есть, в нем даже есть газовое отопление, но нет фельдшера. Никто ехать в деревню на предлагаемую зарплату не желает. Критическая ситуация с врачами сложилась и в соседней Ивановской участковой больнице. Врачи опровергают официальную информацию, согласно которой медики получают по 40–50 тысяч рублей в месяц.

– Вранье это все. Зарплата на порядок ниже – раза в 2–2,5 меньше. Зато пишут везде, какие огромные деньги мы получаем. Приходят потом пациенты и тыкают носом: мол, ты такие деньги зарабатываешь, а нас еще платить заставляют, в очередях мы сидим, – рассказывал мне врач одной из районных больниц  в декабре прошлого года.

Зарплата – не единственная причина, почему наша сельская медицина превращается в земскую образца 1870-х годов. Нет на селе уже той инфраструктуры, транспортной доступности, что были еще 20 лет назад. Здесь в пример можно привести Листвяженское сельское поселение Большеуковского района.  Любопытно, что отчет о деятельности этой территории размещен на официальном правительственном портале «Омская губерния». Его можно назвать не иначе как «крик души». В отчете рассказывается о множестве проблем, с которыми сталкиваются жители деревень Листвяги и Чебачиха. ФАПа там также нет – вернее, он есть, но работать в нем некому. Чтобы попасть в больницу, 115 сельчанам нужно ехать за 75 километров в райцентр Большие Уки по бездорожью. Весной и осенью сделать это практически невозможно, даже несмотря на наличие УАЗа-«санитарки». В экстренном случае острое ухудшение самочувствия может закончиться трагедией. Не довезли ведь 16-летнего парня с пневмонией из Усть-Ишима  в Омск. Опять будем рассказывать об этом на «Пусть говорят»?

Чтобы омичам не приходилось «краснеть» за своих земляков и регион на Первом канале, нужно предотвращать подобные ситуации – чтобы о них было известно задолго до телеэфира или, в идеале, их не возникало вовсе. Если мы сокращаем врачей, закрываем больницы на селе, то о какой оптимизации может идти речь? Это, скорее, напоминает тактику выжженной земли – после нас хоть потоп. А потом удивляемся, почему у нас так много несчастных случаев, о которых говорят на «Пусть говорят»…

Да, за последние годы все в той же медицине сделано много, открыты новые больницы, поступает ультрасовременное оборудование. Но пациенты продолжают умирать даже в городских больницах, на селе ведется повальное сокращение, сопровождаемое кадровым голодом. Может, и на это стоит обратить внимание чиновникам? 

2607Сергей Энквист