- Андрей Евгеньевич, недав­но в Москве врачи вышли на митинги, протестуя против реформ в здравоохранении. В результате оптимизации без работы остались сотни чело­век. В Омске также планиру­ется объединить несколько лечебных учреждений. Как это отразится на медперсонале и пациентах?

- Часть объединений уже прошла. Вы видели какие-то за­бастовки? Кто-то куда-то пожа­ловался? Этого нет и не будет. Потому что мы пошли по пути оп­тимизации тех лечебных учреж­дений, где это было необходи­мо. Например, поликлиника № 7 и горбольница № 17. Друг от дру­га они находятся в нескольких десятках метров. Мы объединили их и сделали одно лечебное уч­реждение, в составе которого бу­дет работать и стационар, и амбу­латорно-поликлиническое звено. Чего добились? Улучшения каче­ства и доступности медицинской помощи в плане госпитализации и обследования. Теперь по ка­драм. Естественно, вместо двух ставок главврача, бухгалтера, завхоза, водителя теперь там одна. Но врачебные кадры, мед­сёстры, санитарки, все остались на своих местах. Мы не идём по пути Москвы - у нас физиче­ски не сокращаются лечебные учреждения, и медики не остают­ся на улице. У нас объединяются лечебные учреждения лишь там, где это действительно нужно.

- Есть мнение, что главная цель оптимизации вовсе не в улуч­шении качества медпомощи, а в экономии бюджета...

- В здравоохранении хорошо сэкономить можно только на од­ном - закрыть больницы и разо­гнать врачей. Да, небольшую экономию от объединения лечеб­ных учреждений мы получили - в пределах 7-10 миллионов рублей в год, но главный эффект всё же в улучшении качества медпомощи.

- Люди зачастую хотят попасть в больницу просто затем, что­бы пройти обследование, так как не могут сделать этого на базе поликлиник.

- Поликлиники оснащены до­статочным количеством хороше­го оборудования, проблема в не­хватке их самих. Вот, например, левый берег. Почему оттуда идут жалобы пациентов? Потому что местные поликлиники перегруже­ны. Как решается вопрос? Сейчас бешеными темпами там идёт строительство новой поликли­ники. На закупку оборудования уже выделено 270 миллионов, и в 2015-2016 годах мы её откроем. Плюс развиваем уже имеющуюся амбулаторно-поликлиническую базу. Например, недавно мы запу­стили в поликлиниках кабинеты неотложной помощи.

- Это те, которые, как писали СМИ, должны заменить скорую помощь?

- Глупость несусветная! Это ни в коей мере не замена, это по­мощь скорой. Допустим, на участке в поликлинике есть хронический больной с гипертонией. У него не­большой скачок давления, а участ­ковый терапевт в это время ра­ботает на приёме. Раньше такой пациент был бы вынужден вызвать скорую, а сейчас к нему может прийти врач неотложной помощи. В каждой поликлинике для него выделена машина и комплект обо­рудования - электрокардиограф, глюкометр, запас инъекционных лекарственных препаратов. В ян­варе мы будем готовы отчитаться о том, насколько эта мера позво­лила снизить количество вызовов скорой помощи.

- С полгода назад Росэдравнадзор критиковал вас за наруше­ние сроков ожидания на приём к узким специалистам. Удалось решить эту проблему?

- Это тот вопрос, на который мы стараемся найти ответ. Не хва­тает у нас узких специалистов, точно так же не хватает участко­вых терапевтов, врачей-реаниматологов. Мы работаем с мед- академией, есть подписанная губернатором программа о под­держке молодых специалистов.

- Наши читатели жалуются, что в медучреждениях эту про­блему решили искусственно; в случае если в установленные законом сроки талонов к узко­му специалисту не предвидит­ся, пациентов просто не ставят в очередь...

- Такой установки, конечно же, никто не давал. Я уверен, что это какие-то частные случаи, на которые можно и нужно жаловаться - начмеду, главврачу, а если не помогает в минздрав.

- С прошлого года медучреж­дения перешли на одноканальное финансирование. Как из­менился размер «кубышки», выделенной на медицину?

- Все медучреждения, за ис­ключением казённых, стали получать деньги из одного ис­точника фонда ОМС. Приведу простой пример. До перехода на одноканальное финансирова­ние бюджет станции скорой по­мощи составлял 548 миллионов рублей. Сейчас - 1 миллиард 100 миллионов. Мы построили две новых подстанции, укомплек­товали пульт «03», проводим капитальные ремонты, купили полный комплект формы врачам. Сейчас покупаем в бригады план­шетки, куда будет забита база хронических больных. Так врач уже по дороге может спрогно­зировать, с какой ситуацией он, скорее всего, столкнётся.

На времени ожидания скорой как это сказалось?

Скорую, бывает, по- прежнему ждут и по два часа, и по три. Машин хватает, есть ре­зервные автомобили. Не хватает людей. В городе, считая специа­листов частной клиники, которая тоже работает в системе «03», дей­ствуют 93 бригады. По нормативу на миллионный город нужно 100- 110 бригад. Работаем с медакадемией, работаем с выпускниками, но пока на скорую мало идут, так как там тяжело. В первую очередь скорая выезжает на инфаркты, политравмы, ДТП и другие неот­ложные случаи. По ним мы почти всегда укладываемся в 20-минут­ный норматив доезда.

Чаще всего люди жалуются на Центральные районные больницы. По вечерам, в вы­ходные там дежурит всего один врач, остальных в случае необ­ходимости вызывают из дома. Разве это нормально?

- Сколько в ЦРБ работает, к примеру, акушеров-гинекологов? Один. Столько же врачей-«узистов», немногим больше хирургов. Так что дежурство на дому - это нормально. У нас не было ни одного случая не­оказания или несвоевременного оказания медицинской помощи. Некачественно оказанная по­мощь - да, бывает, я это признаю. Но скорая за больным на селе приедет, и нужный врач его ос­мотрит. Не хватает на селе узких специалистов, но для этого у нас существуют выездные методы работы. Что касается оснащения оборудованием, то ЦРБ здесь ничем не уступают городским больницам.

Ореол