Перед заключением под стражу Юрий Гамбург дал самое откровенное интервью в жизни. Он рассказал журналистам, почему ему «шьют» уголовное дело и почему кабинет Вадима Меренкова был больше, чем у самого Гамбурга.

Как уже сообщало РИА «Омск-Информ», сегодня, 17 июня, Куйбышевский суд принял решение об избрании первому вице-губернатору Омской области Юрию Гамбургу, обвиняемому в превышении полномочий, меры пресечения в виде заключения под стражу.

А во время судебного заседания, когда был объявлен очередной перерыв, Гамбург решил дать омским журналистам откровенное интервью. Наверное, самое откровенное в своей жизни, ведь Гамбург является одним из самых закрытых омских чиновников, пресс-конференции с его участием трудно вспомнить. А оказавшись в суде, Гамбург не умолкая говорил минут 40, словно предчувствуя, что следующее такое интервью он даст не скоро.

Предлагаем вам это откровенное интервью практически без купюр.

– За то время, что вы находились в камере, с кем виделись?

– Только с адвокатом. Ну и со следователем, конечно. Допросы могут проходить сутками. Материалов много. Я, как юрист, к этому нормально отношусь.

 – Задержание стало для вас неожиданностью?

– Безусловно, стало неожиданностью. Эта вещь, конечно, ударит по имиджу Омской области.  За это у меня больше всего переживаний, а не за гражданина Гамбурга. Омскую область знают по «Эвересту», по «косичкам», а теперь еще и это. Но я считаю себя невиновным и буду это доказывать.

– Если вы оправдаете себя, имидж Омской области повысится?

– Вряд ли. Замарать легко, поднять очень трудно всегда.

– Если суд докажет, что вы виновны?

– У нас есть право прохождения различных инстанций. Я буду двигаться до конца.

– Что у вас спрашивали по поводу Меренкова?

– А что у меня могут спросить? Я не знаю, где он находится.

– Как вы относитесь к делу Меренкова как юрист?

– Пока это все голословно, когда говорят о заниженной цене. Департамент имущественных отношений не устанавливает цену. Это не делает ни Меренков, ни Гамбург. Цену должна устанавливать специализированная организация.

– Кто из ваших подчиненных мог допустить такие нарушения?

– Это как раз в правовом процессе нужно выяснять. Я бы по этому поводу сегодня ничего не говорил.

– Вы подписывали документы, доверяясь людям?

– Так оно делается везде. Департамент не состоит из одного руководителя. Я доверяю специалистам. Они приносят документ, который прошел правовую экспертизу. А в распоряжении директора департамента только написано, что стоимость адекватна рыночной оценке. Когда ко мне приходит распоряжение, оно уже завизировано. Специалисты за него несут такую же ответственность.  

– Вы догадывались, что за вами следят?

– Никакого умысла при решении этой проблемы у меня не было и нет. Находясь в статусе свидетеля, я в любой момент мог перейти в статус подозреваемого и обвиняемого. Полтора года уже идет этот процесс. Я что, каждый день должен котомку собирать? Я этого не делал, а исполнял судебные обязанности добросовестно. Я и сейчас добросовестно к этому отношусь.

– На вас в эти полтора года кто-то давил?

– Главное, я ни на кого не давил. Здесь сказали, что я обладаю авторитетом. Знаете, я никогда его не использую. Если вы спросите у моих коллег в департаменте, в администрации Омска и в правительстве Омской области, у меня никогда не было стиля давления. Я всегда советуюсь.

– Вы доверяете подчиненным, а откуда такие дела берутся?

– Вы знаете, иногда их «шьют». Происходит охота на власть, и вы это можете видеть. Не все сегодня принимают то, что губернатором Омской области стал Виктор Иванович Назаров. Поверьте, охотники есть. Я как человек, который всегда имеет свое принципиальное мнение, тоже кому-то не нравлюсь. Я рад, что мне еще не предъявили то, что я погодой управляю. Каких только на меня не свешивали грехов.

– Если выйдете отсюда свободным человеком, что первое сделаете?

– Вернусь домой.

– Поручительство губернатора можно рассматривать как кредит доверия к вам?

– Я думаю, что да. Он меня оценивает как специалиста, как работника. За все время работы у нас никогда не возникало проблем. И когда я исполняю обязанности губернатора, и когда являюсь заместителем губернатора. Все на благо региона, и все согласовано.

– Вас сегодня кто-то из родственников поддерживает?

– Вы только. Я рад вас видеть. Вы же всегда со мной, любите меня безумно.

– После того, что с вами произошло, есть ли разочарование в ком-то или в чем-то?

– Разочарование существует. Кому-то просто в голову втемяшилось, что я могу сбежать, вот и пытаются принять такие поспешные решения.

– В качестве подсудимого вы удобны для власти?

– Неудобен. Поверьте.

– Когда ваш адвокат ходатайствовал о том, чтобы вас пересадили из клетки на обычное место для слушателей, вы сказали, что вам все равно. Почему?

– Защищаться мне без разницы где. Дискомфортно не было. Единственное, что публично меня увидят, потому что вы снимали меня в клетке. Это сложная ситуация. Я вам скажу открыто, это очень болезненно для семьи. Я, конечно, безумно переживаю, что у меня нет родителей, но я рад, что они этого не видят. Это было бы для них очень болезненно. Дети – это немножко другое.

– Могли же отказаться, чтобы СМИ присутствовали здесь.

– А зачем?  Я никогда не боялся давать интервью, но иногда я видел, что мне не нужно этого делать. Делает это первое лицо, а я был в тени. Еще я бы хотел сказать о моем якобы богатстве. А вы приедьте и посмотрите. Говорили, что дом у меня на 500 квадратов, некоторые журналисты бегали вокруг и снимали. Я говорил им, а вы не бегайте, а заходите. Дом на двух хозяев. Это построил мой сосед-предприниматель. Дом этот был построен еще тогда, когда я не работал ни в администрации Омска, ни в правительстве. Я работал в «Газпроме». Моя сторона дома со всеми пристройками 218 кв. метров. Я работал все время, у меня была хорошая зарплата, я брал кредит на дом, что подтверждается всеми документами. Я сам тогда строил. Я 5 лет ездил в стройотряд, был командиром отряда. Я сам строитель, могу и кирпичную кладку сделать и все остальное. Кроме отделки, мы все в этом доме делали сами.

– Много говорилось о том, что земельные участки, из-за которых вас обвиняют, передавались людям, аффилированным с Марковой, которая была сотрудницей департамента.

– С госпожой Марковой могут быть аффилированные люди, она не аффилирована с нами. Когда я возглавил департамент, мне посоветовали Маркову как специалиста-земельщика. Таких специалистов тогда было мало. До этого я ее не знал. Когда я с ней встречался, это было собеседование. Когда я переговорил с мэром, то было отказано в одобрении ее кандидатуры. Никогда она не работала в администрации города, ни в департаменте имущественных отношений.

– Говорят, у нее кабинет рядом с вами был.

– Никогда не было. Была общая приемная, напротив моего кабинета был кабинет Меренкова. Меренков сидел в большом кабинете, который всегда был кабинетом директора департамента, потому что он в основном занимался всей работой. Мой кабинет был в администрации города Омска, поэтому я не стал брать большой кабинет

– Маркова просто табличку повесила, а когда ей отказали, то она ушла?

– Может быть. Но я с ней разговаривал только один раз.

– Когда у бульвара Архитекторов берут землю под огород, это не очень реально.

– Почему? Бульвар Архитекторов может заканчиваться у железнодорожного полотна.

– У нас огромный дефицит земли в городе. Как получается, что земля куда-то уходит, а многодетные семьи остаются без земли?

– Все идет по заявительному принципу. Приходят такие же граждане, они не с луны свалились. Комиссия рассматривает эти заявления коллегиально. Нельзя говорить, что земля уходит незаконно, все проверяется. Если у департамента не было оснований предоставлять землю, Федеральная регистрационная служба никогда бы эту продажу не зарегистрировала. Здесь нет халатности и нет состава преступления.

– Каким человеком нужно быть, чтобы не позволять себе воровать?

– Я никогда не позволял себе, чтобы кто-то мне что-то предложил незаконно или попробовал заключить какую-то сделку. Этого человека сразу не было рядом. Он никогда не работал со мной. Ни одного рубля я от государства не взял. Все, что заработал, только в соответствии с той работой, которая есть.

– Вам когда-то предлагали взятки?

– Можно посмотреть на меня и сразу понять это. Может быть, кто-то определил для себя, за сколько его можно купить. Я не определяюсь в этой части. Я живу самостоятельно. Я родился в большой семье, в деревне. Нас у мамы с папой было 7 человек. Я самостоятельно учился, никто меня не учил, потому что не было возможности. Я один из семьи выучился, имею в виду высшее образование. У меня братья и сестры простые, работают в поле. Старшая сестра работает поваром. Никому из них я не выделял никаких участков. Мои родные живут в Лузино, в Приветном.

– Вы настолько честный человек, что даже не сделали сестру директором ресторана?

– У нее не было способностей к этому. Сделать можно, если человек может и хочет. Она сама бы не пошла.

– Вам приписывают дорогие автомобили, хотя в декларации таких у вас нет.

– Я на свою зарплату, наверное, могу позволить себе какой-то статусный автомобиль. Но у меня никогда таких не было. Я работаю всю неделю. У меня выходной только воскресенье. Но у меня лишь Toyota RAV4 2009 года. И у сына «крайслер» такой же. Он перегонял его из-за границы.

– Вам припоминают и продажу земли на «Зеленом острове», приватизацию рынков.

– По приватизации рынков считаю все действия законными. Там шло разбирательство, и Следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела. Земли на «Зеленом острове» вернули городу.

– Если работа такая опасная и кто-то копает под вас, может лучше бросить это?

– А какая работа не опасная? Я под прицелом нахожусь постоянно. И в той ситуации, когда город конфликтовал с областью и сейчас.

– Когда вы ушли из «Газпрома», вы же потеряли в зарплате? Зачем ушли?

– Когда мне предложили стать первым заместителем мэра, я принял решение. Я сам подписывал проект 300-летия города, за 8 лет до самого 300-летия. Ни один регион не подписывал так. Я Омск ногами исходил. У меня были определенные мысли, что можно и что нужно сделать для города. Считаю, что те вложения, которые есть по 300-летию, дают развитие. А можно было сделать еще больше. В первой программе 300-летия не было ни гидроузла, ни метро, ни Федоровки. Эти объекты съели все, что можно было сделать в городе. Но здесь я уже не принимал решение.

– Все вспоминают тот неприятный случай на охоте с вашим участием. В тот день вы были на охоте? Стреляли?

– Был, но ни в коем случае не стрелял. Даже палки не держал. Никакого отношения к этому я не имел и не имею.

– Почему бы вам не завести собственное СМИ, как это Голушко сделал?

– Зачем? Я не собираюсь, чтобы обо мне писали. Антигерой – это тоже герой.

– Что вы делаете в камере?

– Я читал книги. Вы знаете, я читал первый том замечательной книги об инженерах «В круге первом». Там говорится о том, как искоренялась профессия инженеров. Я уже попросил, чтобы мне нашли второй том.

– Что человек может читать в местах лишения свободы? Солженицына, – добавил адвокат Гамбурга Олег Любушкин.

Это откровенное интервью не спасло Юрия Гамбурга от решения суда, который избрал чиновнику меру пресечения в виде заключения под стражу. В ближайшие 2 месяца Гамбург сможет прочитать не только второй том знаменитого произведения Александра Солженицына. А у следователей будет время, чтобы проверить доводы Гамбурга о его невиновности.