Омский журналист Виктор Гоношилов, совершивший несколько длительных одиночных путешествий, готовит к изданию книгу «О Сибири своими словами». В нее войдут рассказы о краях, где побывал журналист, о людях, с которыми общался. Наша газета публикует одну из глав будущей книги «В краю нехоженных дорог». Она посвящена той части пути Ермака, что была связана с территорией нынешней Омской области. Поход журналиста по ней состоялся летом 1998 года.
Километры даются с трудом. От жары рябит в глазах. Минералку применяю и внутрь, и снаружи. Ругаю любительницу радиопередач, встреченную на пароме. Сколько проехал и не думал о солнечном ударе, а теперь вот напомнили, он в мыслях колом стоит. Тут упадешь - поднять некому, машина раз в час проходит.
Вода закончилась - подыхаю от жажды. Знаю: жизнь вообще есть медленное умирание, но лучше это делать в комфорте. Вижу спасение: мужики сено мечут. Воды для питья не пожалели и про запас дали. Спасибо, други.
Появляется указатель - Эбаргуль. Сюда Ермак не заглядывал, у меня тоже особой нужды нет. Решил заскочить на минутку: «Посмотрю на могилу наложниц, помяну их добрым словом. И рвану дальше».
Тем, кто не читал предыдущие номера «К-Э», поясняю: после первых поражений в боях с Ермаком от сибирского хана Кучума сбежали 300 наложниц. Думаю, правильно сделали: в мирное-то время в девках состаришься, пока до тебя ханская очередь дойдет. В военное - и вовсе... Хан за беглянками послал конников. У деревни Малая Бича (наша область! ) воины Кучума настигли их и большинство убили. Но с полсотни татарок прорвались и ушли вверх по Иртышу. Километров через сто с гаком, у Эбаркуля, кучумовцы снова настигли беглянок. Пощады ни одна не дождалась. Я надеялся найти братскую могилу погибших юных женщин.
Первые расспросы на улицах деревни ни к чему не привели. Я не отчаивался. Привык. Через час-два поисков, не раньше, выходишь на знающего и разговорчивого селянина. В Эбаргуле на такого наткнулся случайно: ехал по берегу Иртыша и встретил дедушку - Искандара Айдаровича Муратова. Он меня во все тонкости посвятил.
- Девчата вон там, - он показывает на противоположный обрывистый берег Иртыша, - сражались. Отбились. Ушли в сторону Никольска, там и погибли.
Мне становится грустно, Никольск в обратной стороне, и вообще в стороне от моего маршрута, возвращаться - время терять. Вдруг соображаю: нет худа без добра. Сообщение Искандара Айдаровича наводит на некоторые размышления. Коли о наложницах так широко известно и через четыре с половиной столетия, следовательно что-то похожее в ставке Кучума происходило.
- Про девчат, я тебе не скажу, чьи они были, - продолжает Искандар Муратов, - а про Кучума старики говорили, это он названия деревням давал. Есть у нас деревня Утускун, «тридцать дней» по-русски. Кучум тридцатый день Ермака гонял, когда проходил мимо, потому и деревню так назвал.
Что ж, спасибо дедушке. Он своими словами подтверждает историческую реальность последнего броска Ермака к реке Усть-Шиш нынешнего Знаменского района. Приходилось читать о сомнениях, был ли тот поход на самом деле.
У многих татарских деревень два названия. Одно - для внутреннего употребления, как сказал бы хохол, «для сэбэ», второе - официальное - для русских и картографов, оно обычно и написано на придорожных указателях. Для местных жителей Эбаргуль - Синэр (или Эхсинэр) - по имени исламского святого, могила которого, как убеждены местные жители, находится на огромном холме противоположного берега Иртыша. Истинно татарские названия вековые, первоначальные, идут с первых лет основания селения. О причинах появления вторых я беседовал с пожилыми татарами, и мы пришли к общему мнению. Название деревни русскими давалось по имени местного князя или купца.
- Эх, лосятинки бы попробовать, - вздыхает какой-нибудь казак.
- А поехали к Эбаргулю, - предлагает второй.
Эбаргуль да Эбаргуль, так и закрепилось название среди русских, его потом на карты и перенесли. Так ошибались не только русские.
Один из подобных казусов связан и с нашим городом. Ты покупаешь билет в Павлодаре (Республика Казахстан) и немеешь от неожиданности: пункт назначения, до которого продан билет, оказывается, не Омск, а селение Омбы, видимо, местный аул. Ошибочка вышла. Но тебе весело объясняют, что ошибки нет:
- Омбы и есть Омск.
- Как же так, - начинаешь спорить ты,во всем мире известно, что Омск - это Омск. Наш миллионный город так указан не только на наших, российских, но и на английских, и на французских, и на американских картах.
- У нас Казахстан. Нам американцы не указ. Мы не глупее.
Омбы, как я установил, покопавшись в старых книгах, - это имя одного из джунгарских князей степного Прииртышья. А казахи со своими соседями джунгарами постоянно или воевали, или торговали. Поэтому не трудно предположить, как закрепилось название. Группируется, скажем, вооруженный отряд молодежи на краю аула, а тут аксакал:
- Куда собрались, джигиты, - спрашивает он парубков.
- На Омбы, - отвечают ему.
Дедушке сразу все понятно: на север хлопцы направляются. Случайно или нет но «Омбы» созвучно казахскому слову.«омба», которое на русский переводится как «сугроб». Некоторые казахи даже уверены, что округа Омска некогда принадлежала их предкам. Хоть и не хочется этого делать, но должен разочаровать их. Здесь в обозримом прошлом обитали только два народа барабинские татары да джунгары. Потом русские пришли, которые свои крепости основали еще при джунгарах. А следом за русскими кто только в наших омских краях не побывал. Все народы и не упомнишь.
Эбаргуль припас для меня еще один сюрприз. У кладбища неожиданно наткнулся на джунгли из гигантского укропа - такое ощущение у меня вызвали заросли высоченной травы. Представьте себе рощицу из трехметровых стеблей. Как бы вы себя чувствовали?
Решил провести ботанические исследования. Вытащил нож и стал пилить пятисантиметровый в диаметре стебель.
- Не лезь, - предупредил внутренний голос.
- Перестраховщик, - презрительно отбрил его я, обтирая руки от обильного сока.
Понятно, почему растение высокое такое. Запасает много влаги, ему никакая засуха не страшна, растет постоянно.
Через сутки на руках появились крупные волдыри, как от ожогов. К счастью, не очень болезненные. Эбаргульцы о диковинных растениях знали мало: детям с ними играть нельзя - сыпь на коже вылезает. Рощица существует с давних времен, в других местах ничего подобного не видели, названия растения не знают. Всю дорогу до Омска я приглядывался к подлескам: похожие зонтичные встречались, но ростом не вышли - сантиметров по 70-80 всего.
Уже в Омске, проведя день в «Пушкинке», выяснил, что у Эбаргуля заросли представлены растениями из рода борщевиков (из них раньше борщи варили). Несколько видов гигантских борщевиков, среди которых всадник на лошади запросто спрячется, есть на Камчатке и Кавказе. Среди них встречается особо неприхотливый - борщевик Сосновского, при культурном (!) возделывании хоть в Мурманской области способен расти. В Омской области тоже проводились эксперименты по его акклиматизации. Он? А кто знает? Волдыри же на руках я получил за пренебрежительное отношение к родной природе - не Амазония, мол, на яд кураре не наткнешься. Зато налетел на фурокумарины, содержащиеся в соке борщевиков: попав на кожу, при дневном свете они вызывают химические ожоги.
ИЛЬЧЕБАГА: ИСПОЛНЕНИЕ МЕЧТЫ
Миновав село Ярково, со смешанным русско-татарским населением, попадаешь в чисто татарскую деревню Ильчебагу. Ермак ее игнорировал. Я - нет.
Три года подряд несколько дней из своего законного отпуска посвящаю поискам священных татарских камней. Говорят, здесь лежит один. В болотистой древней Сибири булыжники из прочных горных пород были большой редкостью. Найденный камень сразу становился местной святыней, талисманом племени. Держали его на кладбище. У камня просили счастливой семейной жизни, удачливой охоты, дождя в засуху. Много он не требовал - достаточно было погладить, пошевелить или перевернуть (к дождю) (более полно о священных камнях сибирских татар написано в книге В. В. Гоношилова «Омская область: удивительная и прекрасная». Прим. редакции»).
Такой камешек я и искал. На нынешний год у меня было несколько адресов. Некоторые принесли разочарование: приехал, а там пусто. До одного села добраться не смог, далеко, оно у меня числилось в резервных, если предпоследняя надежда Ильчебага - обманет.
Ильчебага - село двух культур. Местные сибирские татары разбавлялись ссыльными и переселенцами из Казани. Здесь свой, особый, язык, сложившийся из двух диалектов. Проблемы выбора: нужно преподавание татарского литературного языка в школах или нет, не стоит. Надо, надо и еще раз - надо. Село помнит свое историческое название - Курта. Налим в переводе на русский. Не удивительно - Иртыш у последних домов главной улицы плещется.
80-летний мулла Шакир Чимальтинович Шайдулин на прямой вопрос о камне ответить однозначно не смог:
- Старое кладбище, где он лежал, Иртышом смывается. Камень, наверное, утонул.
На новом кладбище я его не видел.
- Придется на обоих искать, - я не собирался отступать.
- Трава, слушай, большая - не найдешь.
Было где-то около девяти вечера, когда я зашел на «новое» кладбище - ему лет сорок уже. Не полагаясь на случай, решил прочесывать могилки порядно, прощупывая пальцами каждый сантиметр травяного покрова. Мне даже не было известно, как этот камень выглядел, знал со слов деревенских, что он «такой большой и синеватый». Смирился с необходимостью ночевать на кладбище. Страшно. А что прикажете делать?
Через полчаса поисков забрел в закуток между тремя могилками. Вижу, лежит, родимый: синий, тусклый, ближе к серому. Я не ждал сияния вокруг него, но предполагал, что он все-таки поярче. Было небольшое разочарование его неброским внешним видом. Размеры: сантиметров 40 в длину и 30 в высоту, вес - около 50 кг. С одного края - лишайником оброс, грани от частого поглаживания стерты. Много он, видимо, добра раньше людям делал. Теперь народ на себя надеется, забыла деревня про камушек. Я у него ничего не просил.
- Спасибо, милый, что открылся. Мне от тебя ничего другого не надо, - сказал и любовно погладил.
Виктор ГОНОШИЛОВ
Газета "Криминал"