Недавно в разговоре с преподавателем одного из учебных заведений города услышал: «Студенты вообще после школы к учебе не готовы. Элементарного не знают». И привела примеры. Те, кто завтра станут механиками, не в состоянии без калькулятора перемножить 0,1 на 20. Они не знают, что такое гипотенуза и катет…

Вообще нам, учившимся в благополучные советские годы, кто бы что ни говорил, прямо в глаза бросается до плинтуса упавший минимум в уровне знаний, с которым заканчивают школу наши дети и внуки. Мы сейчас зачастую теряем дар речи, когда слышим познания молодежи. Тех же девушек из какой-то телепередачи, заявивших, что Чапаев был сбит фашистской зениткой в небе над Сталинградом. Это выдумать невозможно, а они – знают.

К сожалению, наши дети сегодня в большинстве своем не знают ни историю, ни математику, ни литературу. Из Тургенева назовут только «Муму» и то со смехом, хотя сам рассказ, как правило, не читали. Если что-то и знают, то только из кино.

Конечно, такими их выпустила школа. Школа, которая сегодня не учит трудиться. Педагоги говорят, что в наших условиях главным являются скоростные показатели мышления, т.е. сделай максимально быстро, на результат, но не на качество результата.

Да, учителя понимают, что, с одной стороны, оценка стимулирует ученика, а с другой – с понижением этой оценки снижается и его интерес к учебе. Понимают. А что это меняет? В наших школах выпускники знают что-то об иностранном языке, но не знают самого языка. Да и сама система преподавания не предполагает в конечном итоге изучения языка. Потому что школа лишь «проходит» программу.

На уроках истории по-прежнему знаниями считаются заученные факты и даты, а не понимание их причинно-следственных связей. Поэтому, вероятно, мы так активно в последнее время переписываем историю своей страны. И потому над этим уже сами иронизируем, называя свою историю непредсказуемой.

Конечно, такими их выпускает школа. Школа, где учителя, которым под семьдесят, спят на уроках (вы поспрашивайте старшеклассников), дают им поверхностные знания, не требовательны, мирятся с тем, что ученики на уроках ничего не делают. А молодые и дерзкие работать в школу не идут, престиж профессии упал ниже некуда, потому дети, которые все видят и понимают, оценивают своих учителей в лучшем случае снисходительно.

Одна знакомая родительница жалуется: «Я не могу гордиться знаниями своего ребенка. Да и учителям все равно, как учатся дети: больше денег берут, чем дают знаний». И мы, слыша такое, понимаем, что у учителей зарплата маленькая, дома проблемы… Но ведь вся жизнь ребенка зависит от того, чему его в школе научат.

Конечно, делать их такими помогают и родители. Родители, которые с утра до ночи заняты добыванием денег, а дети при этом сами по себе. Кружки и спортивные секции во многом недоступны, а уличные радости жизни – все перед глазами.

К тому же в школе все смотрят исключительно в сторону вуза. Даже те, кто 0,1 на 20 без калькулятора умножить не умеет. Это школа научила так, что получить профессии инженера-электрика, зоотехника или слесаря никто не мечтает. Все собираются сочинять нанотехнологии (имея еле-еле тройку по математике) или консультировать друг друга по правовым вопросам маркетинговой направленности. В крайнем случае, проще и завлекательнее сидеть в офисе. И сидит полстраны в офисах, зная только компьютер и не зная основ средней школы.

Но тут изобрели вдруг палочку-выручалочку – ЕГЭ. Единый государственный экзамен, заявили разработчики из Минобразования, это качественная проверка знаний. При этом нас убеждают, что ЕГЭ повышает доступность вузовского образования для детей из провинции. Но так ли это?

Сегодня все высшее образование в стране фактически является платным. Потому что уже 60 процентов студентов дневных отделений не имеют места в общежитии. А стоимость жизни в крупных городах многократно превышает размер студенческой стипендии. Поэтому все ровно наоборот: высшее образование все более становится классовой привилегией.

Но и первый вопрос требует пристального взгляда: действительно ли ЕГЭ – это качественная проверка знаний. Если раньше одиннадцатиклассники, засучив рукава, в поте лица готовились к восьми экзаменам по различным предметам, то сейчас учат три-четыре предмета, а до остальных им дела нет. Причем, эти три-четыре предмета сдают в форме тестирования, которая не дает возможности выявить ни системного, ни творческого мышления, ни грамотного владения устной и письменной речью. Ученики участвуют в угадайке, словно в «миллионере». Мне всегда казалось, что важнее всего, поднять уровень обучения, в Минобразования считают наоборот: не главное, как учить, главное – как проверить.

А еще сегодняшние первокурсники называют ЕГЭ лотереей. Но разве экзамену в жизнь пристало быть лотереей? Если сегодня школа не учит думать, то ЕГЭ – тем более. До сих пор у этой формы экзаменов есть сторонники и противники, и никто не хочет уступать. А отдуваются за все наши дети. Вот они уже сдают экзамены под неусыпным надзором, им уже «помогают», они уже знают, сколько надо взять с собой денег, чтобы заплатить за пронос телефона на экзамен и спокойно им пользоваться.

При этом страдают честные дети, те, кто хорошо учился и добросовестно готовился к экзаменам. Они могут получить такие же баллы (если не худшие) и их место в вузе займут одноклассники, которым ЕГЭ либо купили, либо они его скачали. Но наше образование стоит на своем: ЕГЭ измеряет качество знаний. И дальше будет измерять. Чиновникам, видимо, интересно, что нового придумают завтрашние выпускники, чтобы сдать экзамен. Будут ли реальные знания, никого не интересует.

Снова вспоминаю прошлое, 70-е годы. Тогда, помню, провели опросы среди советских и американских студентов. Наших просили назвать известные им штаты США, американцев – области СССР. У нас ни один из опрошенных не назвал меньше пятнадцати штатов (а тогда, кто забыл, была холодная война, столько, сколько сегодня, информации не звучало), американские же студенты смогли назвать лишь Москву и Ленинград. Есть разница?

А сейчас я сам провел маленький опрос на улицах Омска. Я приставал к молодым людям и спрашивал, знают ли они, кто такой Карбышев. Опросил восемнадцать человек. И представьте себе, ни один (!) из опрошенных, ни один (!) не смог на мой вопрос ответить. Ближе всех к ответу оказалась девушка, сказавшая: «Вроде полководец какой-то». А ведь все они учились в школе и живут в нашем городе.

И что мы хотим? В обществе потребления знания не котируются. И зачем ему что-то знать про гипотенузу?