Омск-Информ
ЛентаЖурнал
Поиск

Через четыре года Омск будет отмечать свое 300-летие. Однако много ли найдется людей, которые знают об обстоятельствах основания нашего города. А они весьма увлекательны. Можно было написать десятки материалов об отряде подполковника Бухгольца, куда он шел и зачем, где останавливался и какие трудности испытывал. Вот только вряд ли такая кабинетная работа могла бы кого-то по-настоящему «заразить» историей. Другое дело - пройти маршрутом основателя Омска, испытать на себе все трудности этого пути, чтобы спустя почти 300 лет не просто восстановить исторический контекст, но и почувствовать себя солдатом Петровской эпохи. Именно такая идея пришла в голову журналисту и путешественнику Виктору Гоношилову.

БРАКОНЬЕРЫ

Река стала не столь многоводной, как раньше, особенно в весенний период. Это отрицательно сказалось на продуктивности поймы и величине рыбных запасов. Отрицательно, но далеко не катастрофично. Рыбы в Иртыше еще немало. И немалое количество рыбаков охотится за ней. И не только с удочками. За рыбой идут с огромными неводами, сплавными и донными сетями. Последняя категория рыбаков именуется браконьерами. За ними и в России, и в Казахстане, в сваю очередь, ведут неустанную охоту сотрудники рыбинспекции. Сразу же хочу заметить, сегодняшние браконьеры, промышляющие на Иртыше,это уже давно не бедные люди, которые от нужды ловят рыбку на скромную порцию ушицы для оголодавшей семьи. Современные браконьеры в большинстве своем люди состоятельные. По крайней мере, их жизненный уровень выше того, среднего, который имеют соседи по селу или городскому дому. Эта черта роднит российских и казахстанских браконьеров, а во многом другом между ними огромная разница, как смог заметить автор, пройдя на лодке 700 километров по Иртышу.   Разница в поведении между российскими и казахстанскими браконьерами связана с разницей в условиях обитания. В Павлодарской области вся зона Иртыша является заповедной. Контроль осуществляется очень жестко. Там обыватель не станет покупать стерлядь на берегу реки - чтобы не везти ее домой: попался в руки правоохранительных органов - рассчитывайся как злостный браконьер. В Павлодарской области жизнь у браконьеров особенно тяжела. За ними охотятся две правоохранительные структуры: Рыбнадзор и экологическая полиция. Последняя действует хитро и коварно. Не на фирменном катере браконьеров вылавливает - та у спасателей лодку попросит, то у бакенщиков или у простого жителя прибрежного села одолжит. И не откажешь. А кто без греха? Народ, правда, про эти уловки давно уже знает. Уходит в ближайшие протоки, заслышав стук любого мотора. Отличие между казахстанской и российской частями Иртыша по количеству лодок, особенно в июне, велико до изумления, есть разница и в зависимости от времени суток. Днем на российской части реки от плавсредств не продохнуть, а на казахстанской - пустота и тишина. Июнь-время нереста. Месячник тишины. По Иртышу имеют право плавать только спасатели и бакенщики. Весь флот, включая личные гребные лодки, стоит на приколе. В светлое время суток. Зато ночью движение активное. Гул лодочных моторов, всплески от весел, тихо шелестящие матерки. Рыбаки идут со сплавными и донными сетями, проверяют перетяги. Перетяги, напоминаю, эта длинный, по сто и больше метров, поводок из проволоки или капроновой веревки, на который привязываются переметы и самаловы. Основу переметов составляет 10-15-метровый шнур, к которому привязаны крючки для наживки. А самалавыпустые огромные крючки на поводке, которые проплывающую мимо рыбу цепляютастрыми жалами. Чаще всего стерлядь. Поменьше бы ей хвостом махать надо, но физиологии не прикажешь. По перетягам в Казахстане хорошо узнаются границы сельских районов. У пограничных сел поводки привязаны к стволам прибрежных деревьев на виду. Районному рыбинспектору далеко добираться. В более близких к райцентрам местах перетяг не видно. Их начало, как и основная часть, тоже скрыто под водой. Поводок привязывают к колышку, вбитому по самую маковку в грунт. Его примерное место, так как от него начинается проверка снасти, метят подвешенным к кусту полиэтиленовым мешком с песком или воткнутой наполовину в береговой откос пластиковой бутылкой.   Да похода 2009 года я, выросший на берегах Иртыша, к стыду своему, не знал разницы между сплавной и донной сетями. Слушаешь рассказы рыбаков и вроде бы все понимаешь. А коснешься деталей - тьма тьмущая. Разве гоже такое для русского мужика, испокон веков добывающего себе пропитание в лесу и воде. Что ж, опыт - лучший учитель. Насмотрелся. Сплавная сеть — эта сеть с поплавками на верхнем поводке, закрепленная между лодкой и буем. Ею промышляют на отмелях, берут то рыбапаголовье, что плавает в толще воды над песком. Сеть-донка - тоже сеть с буем, но без поплавков.  Она гребет по дну рыбных ям. Сколько раз за полтора месяца плавания я видел промысел ими - не перечесть. Из лодки выбрасывается буй, который постепенно вытягивает за собой всю сеть. Потом буй и лодка плывут параллельным курсом, а между ними сеть. Меня убеждали, что донные сети тянут только над стерляжьими ямами. Ерунда. Когда по одному месту реки за час дважды проходятся сетью и достают ее с рыбой, та нельзя же считать, что там стерлядь рядами наложена. Сети - и донную, и сплавную - тянут только там, где нет на дне топляков. Таких мест ничтожно мало, может быть, полпроцента от всей длины реки. Потому и ловят здесь на каждом заходе стерлядь. Новая в поисках корма подплывает. Ее тянет поднятая со дна муть. Сеть, перепахивал дно поводком и грузилами, из толщи ила поднимает червячков и прочую живность. Стерлядка, покупаясь на легкую добычу, сама становится трофеем рыбаков. Но самым страшным оружием для рыбонаселения является электроудочка. Она не оставляет надежды на спасение, от нее не увильнешь. Металлическая сетка, которая получает ток через специальный преобразовательотавтамобильного аккумулятора, бьет все, что плавает в округе. Мужики из числа самых бойких браконьеров готовы, в свою очередь, убивать хозяев электроудочек. После промысла с помощью электричества рыба из «пробитого» затона исчезает надолго. Поганее всего, что если крупную рыбу удар глушит, то мелочь убивает наповал. И через три-четыре года, когда придет очередь метать икру нынешнему поколению, в затоне будет пусто. Ведь не только лосось и горбуша, но и белая иртышская рыба тоже идет на нерест туда, где сама появилась на свет. Казахстанские браконьеры, несмотря на то, что им приходится тайно вести свой промысел, народ все же общительный— наши не так коммуникабельны. Плывешь на лодке по Иртышу ночью - павлодарцы тебя, принимая за своего, дружелюбно окликают со всех сторон. — Ну как? Повезло? Много поймал? Темень - не видать ни зги. Мошки-не продохнуть, сначала прожевать надо. Штрафы огромные. А люди все равно на реку за рыбой лезут. Толкает их, скорее всего, природная, на уровне генов, тяга то ли к промыслу, то ли к приключениям. Но не бедность, хотя ею чаще всего и оправдываются перед инспектором. Я только однажды видел парочку деревянных судов. Браконьеры - народ технически оснащенный. Плавают на современных металлических лодках с моторами. Узнаешь цену- вздрогнешь. А как представишь, сколько бензина надо, совсем рыбы не захочется. Но ведь люди за ней идут. Значит, не безденежные. Такую рыбалку при скромных доходах финансово не осилить. На омской части реки народ тоже моторизованный. Даже вдвойне по сравнению с Казахстаном. Подходит к берегу машина, из нее достаются дорогая резиновая моторная лодка и сплавная сеть. Или из скромненького «Москвича» вынимается скромная лодка-раскладушка, и по плесу, особенно широкой части реки, где почти нет течения, рыбаки тоже тянут сеть. Народ промышляет преимущественно днем. Приехал, поймал и уехал. Вечерами на промысел выходят рыбаки из числа местных селян. К одиннадцати вечера они тоже закругляются. В общем, на российской части реки по ночам тихо. И эта правильно. Ночью и рыба, и люди спать должны. ТАНЦЫ НА ПЕСКЕ Зато берега, начиная с сотого километра от Омска, полны отдыхающих. Даже в холодные ночи на субботу или воскресенье одинокому путешественнику причалить негде - костры везде. С берегов слышится разное: музыка из транзисторных приемников, песни пад гитару, русский мат подвыпивших мужиков и громкое, выстраданное, чисто женское: «Меня все за проститутку считают. А я сама готова мужику платить, лишь бы приходил». Как-то раз видел ночные танцы. Картина фантастическая: в красном свете костра мечутся гибкие молодые фигуры. Невольно позавидовал: «Молодость! Я быстрое па на речном песке уже не выдам». Иногда, заметив мою лодку, с берега кричали, чтобы причаливал и разделил компанию. Всегда вежливо отказывался. У путешественника-одиначки случайных друзей не бывает. А если появляются, та такой путешественник живет недолго. Тем не менее, несмотря на обилие отдыхающего народа, на утро мой придирчивый взгляд замечает не столь много мусора на приомских берегах, как ожидается. Приятно. Как ни крути, а навязчивые экологические проповеди играют свою положительную роль. Както раз посчастливилось увидеть совсем приятную для души картинку: мама, папа и пара детишек на месте своей ночевки собирали мусор в пакеты. Меня часто спрашивают, заметна ли разница между казахстанской и российской частью реки из лодки. Отвечаю: заметна и слышна. Российская часть отличается стандартными пронумерованными бакенам и покрашенными километровыми столбиками. В Казахстане с обустройством ситуация похуже. Но разница не только видна, но и слышна. По мату. С непривычки, отвыкнув от него в Казахстане, оторопь берет. На казахстанской стороне даже затаившийся на острове браконьер к тебе на «вы» обращается. А на родине подростки, жгущие костер на берегу, свои вопросы начинают со слов: «Мужик, ты, в натуре...»

Иртышский берег и у нас, и в Павлодарской области больше всего загрязнен по верхней линии весеннего половодья. В начале лета вода, медленно отступая, оставляет после себя сотни стеклянных бутылок, преимущественно из-под дорогих спиртных напитков, и тысячи пластиковых. Беда большая, но, может быть, все-таки не самая опасная для реки. В конце концов, с мусором можно бороться уборкой.

Виктор Гоношилов

(Продолжение в следующем номере)

1840

Через четыре года Омск будет отмечать свое 300-летие. Однако много ли найдется людей, которые знают об обстоятельствах основания нашего города. А они весьма увлекательны. Можно было написать десятки материалов об отряде подполковника Бухгольца, куда он шел и зачем, где останавливался и какие трудности испытывал. Вот только вряд ли такая кабинетная работа могла бы кого-то по-настоящему «заразить» историей. Другое дело - пройти маршрутом основателя Омска, испытать на себе все трудности этого пути, чтобы спустя почти 300 лет не просто восстановить исторический контекст, но и почувствовать себя солдатом Петровской эпохи. Именно такая идея пришла в голову журналисту и путешественнику Виктору Гоношилову.

БРАКОНЬЕРЫ

Река стала не столь многоводной, как раньше, особенно в весенний период. Это отрицательно сказалось на продуктивности поймы и величине рыбных запасов. Отрицательно, но далеко не катастрофично. Рыбы в Иртыше еще немало. И немалое количество рыбаков охотится за ней. И не только с удочками. За рыбой идут с огромными неводами, сплавными и донными сетями. Последняя категория рыбаков именуется браконьерами. За ними и в России, и в Казахстане, в сваю очередь, ведут неустанную охоту сотрудники рыбинспекции. Сразу же хочу заметить, сегодняшние браконьеры, промышляющие на Иртыше,это уже давно не бедные люди, которые от нужды ловят рыбку на скромную порцию ушицы для оголодавшей семьи. Современные браконьеры в большинстве своем люди состоятельные. По крайней мере, их жизненный уровень выше того, среднего, который имеют соседи по селу или городскому дому. Эта черта роднит российских и казахстанских браконьеров, а во многом другом между ними огромная разница, как смог заметить автор, пройдя на лодке 700 километров по Иртышу.   Разница в поведении между российскими и казахстанскими браконьерами связана с разницей в условиях обитания. В Павлодарской области вся зона Иртыша является заповедной. Контроль осуществляется очень жестко. Там обыватель не станет покупать стерлядь на берегу реки - чтобы не везти ее домой: попался в руки правоохранительных органов - рассчитывайся как злостный браконьер. В Павлодарской области жизнь у браконьеров особенно тяжела. За ними охотятся две правоохранительные структуры: Рыбнадзор и экологическая полиция. Последняя действует хитро и коварно. Не на фирменном катере браконьеров вылавливает - та у спасателей лодку попросит, то у бакенщиков или у простого жителя прибрежного села одолжит. И не откажешь. А кто без греха? Народ, правда, про эти уловки давно уже знает. Уходит в ближайшие протоки, заслышав стук любого мотора. Отличие между казахстанской и российской частями Иртыша по количеству лодок, особенно в июне, велико до изумления, есть разница и в зависимости от времени суток. Днем на российской части реки от плавсредств не продохнуть, а на казахстанской - пустота и тишина. Июнь-время нереста. Месячник тишины. По Иртышу имеют право плавать только спасатели и бакенщики. Весь флот, включая личные гребные лодки, стоит на приколе. В светлое время суток. Зато ночью движение активное. Гул лодочных моторов, всплески от весел, тихо шелестящие матерки. Рыбаки идут со сплавными и донными сетями, проверяют перетяги. Перетяги, напоминаю, эта длинный, по сто и больше метров, поводок из проволоки или капроновой веревки, на который привязываются переметы и самаловы. Основу переметов составляет 10-15-метровый шнур, к которому привязаны крючки для наживки. А самалавыпустые огромные крючки на поводке, которые проплывающую мимо рыбу цепляютастрыми жалами. Чаще всего стерлядь. Поменьше бы ей хвостом махать надо, но физиологии не прикажешь. По перетягам в Казахстане хорошо узнаются границы сельских районов. У пограничных сел поводки привязаны к стволам прибрежных деревьев на виду. Районному рыбинспектору далеко добираться. В более близких к райцентрам местах перетяг не видно. Их начало, как и основная часть, тоже скрыто под водой. Поводок привязывают к колышку, вбитому по самую маковку в грунт. Его примерное место, так как от него начинается проверка снасти, метят подвешенным к кусту полиэтиленовым мешком с песком или воткнутой наполовину в береговой откос пластиковой бутылкой.   Да похода 2009 года я, выросший на берегах Иртыша, к стыду своему, не знал разницы между сплавной и донной сетями. Слушаешь рассказы рыбаков и вроде бы все понимаешь. А коснешься деталей - тьма тьмущая. Разве гоже такое для русского мужика, испокон веков добывающего себе пропитание в лесу и воде. Что ж, опыт - лучший учитель. Насмотрелся. Сплавная сеть — эта сеть с поплавками на верхнем поводке, закрепленная между лодкой и буем. Ею промышляют на отмелях, берут то рыбапаголовье, что плавает в толще воды над песком. Сеть-донка - тоже сеть с буем, но без поплавков.  Она гребет по дну рыбных ям. Сколько раз за полтора месяца плавания я видел промысел ими - не перечесть. Из лодки выбрасывается буй, который постепенно вытягивает за собой всю сеть. Потом буй и лодка плывут параллельным курсом, а между ними сеть. Меня убеждали, что донные сети тянут только над стерляжьими ямами. Ерунда. Когда по одному месту реки за час дважды проходятся сетью и достают ее с рыбой, та нельзя же считать, что там стерлядь рядами наложена. Сети - и донную, и сплавную - тянут только там, где нет на дне топляков. Таких мест ничтожно мало, может быть, полпроцента от всей длины реки. Потому и ловят здесь на каждом заходе стерлядь. Новая в поисках корма подплывает. Ее тянет поднятая со дна муть. Сеть, перепахивал дно поводком и грузилами, из толщи ила поднимает червячков и прочую живность. Стерлядка, покупаясь на легкую добычу, сама становится трофеем рыбаков. Но самым страшным оружием для рыбонаселения является электроудочка. Она не оставляет надежды на спасение, от нее не увильнешь. Металлическая сетка, которая получает ток через специальный преобразовательотавтамобильного аккумулятора, бьет все, что плавает в округе. Мужики из числа самых бойких браконьеров готовы, в свою очередь, убивать хозяев электроудочек. После промысла с помощью электричества рыба из «пробитого» затона исчезает надолго. Поганее всего, что если крупную рыбу удар глушит, то мелочь убивает наповал. И через три-четыре года, когда придет очередь метать икру нынешнему поколению, в затоне будет пусто. Ведь не только лосось и горбуша, но и белая иртышская рыба тоже идет на нерест туда, где сама появилась на свет. Казахстанские браконьеры, несмотря на то, что им приходится тайно вести свой промысел, народ все же общительный— наши не так коммуникабельны. Плывешь на лодке по Иртышу ночью - павлодарцы тебя, принимая за своего, дружелюбно окликают со всех сторон. — Ну как? Повезло? Много поймал? Темень - не видать ни зги. Мошки-не продохнуть, сначала прожевать надо. Штрафы огромные. А люди все равно на реку за рыбой лезут. Толкает их, скорее всего, природная, на уровне генов, тяга то ли к промыслу, то ли к приключениям. Но не бедность, хотя ею чаще всего и оправдываются перед инспектором. Я только однажды видел парочку деревянных судов. Браконьеры - народ технически оснащенный. Плавают на современных металлических лодках с моторами. Узнаешь цену- вздрогнешь. А как представишь, сколько бензина надо, совсем рыбы не захочется. Но ведь люди за ней идут. Значит, не безденежные. Такую рыбалку при скромных доходах финансово не осилить. На омской части реки народ тоже моторизованный. Даже вдвойне по сравнению с Казахстаном. Подходит к берегу машина, из нее достаются дорогая резиновая моторная лодка и сплавная сеть. Или из скромненького «Москвича» вынимается скромная лодка-раскладушка, и по плесу, особенно широкой части реки, где почти нет течения, рыбаки тоже тянут сеть. Народ промышляет преимущественно днем. Приехал, поймал и уехал. Вечерами на промысел выходят рыбаки из числа местных селян. К одиннадцати вечера они тоже закругляются. В общем, на российской части реки по ночам тихо. И эта правильно. Ночью и рыба, и люди спать должны. ТАНЦЫ НА ПЕСКЕ Зато берега, начиная с сотого километра от Омска, полны отдыхающих. Даже в холодные ночи на субботу или воскресенье одинокому путешественнику причалить негде - костры везде. С берегов слышится разное: музыка из транзисторных приемников, песни пад гитару, русский мат подвыпивших мужиков и громкое, выстраданное, чисто женское: «Меня все за проститутку считают. А я сама готова мужику платить, лишь бы приходил». Как-то раз видел ночные танцы. Картина фантастическая: в красном свете костра мечутся гибкие молодые фигуры. Невольно позавидовал: «Молодость! Я быстрое па на речном песке уже не выдам». Иногда, заметив мою лодку, с берега кричали, чтобы причаливал и разделил компанию. Всегда вежливо отказывался. У путешественника-одиначки случайных друзей не бывает. А если появляются, та такой путешественник живет недолго. Тем не менее, несмотря на обилие отдыхающего народа, на утро мой придирчивый взгляд замечает не столь много мусора на приомских берегах, как ожидается. Приятно. Как ни крути, а навязчивые экологические проповеди играют свою положительную роль. Както раз посчастливилось увидеть совсем приятную для души картинку: мама, папа и пара детишек на месте своей ночевки собирали мусор в пакеты. Меня часто спрашивают, заметна ли разница между казахстанской и российской частью реки из лодки. Отвечаю: заметна и слышна. Российская часть отличается стандартными пронумерованными бакенам и покрашенными километровыми столбиками. В Казахстане с обустройством ситуация похуже. Но разница не только видна, но и слышна. По мату. С непривычки, отвыкнув от него в Казахстане, оторопь берет. На казахстанской стороне даже затаившийся на острове браконьер к тебе на «вы» обращается. А на родине подростки, жгущие костер на берегу, свои вопросы начинают со слов: «Мужик, ты, в натуре...»

Иртышский берег и у нас, и в Павлодарской области больше всего загрязнен по верхней линии весеннего половодья. В начале лета вода, медленно отступая, оставляет после себя сотни стеклянных бутылок, преимущественно из-под дорогих спиртных напитков, и тысячи пластиковых. Беда большая, но, может быть, все-таки не самая опасная для реки. В конце концов, с мусором можно бороться уборкой.

Виктор Гоношилов

(Продолжение в следующем номере)

1840