Омск-Информ
ЛентаЖурнал
Поиск

Через четыре года Омск будет отмечать свое 300-летие. Однако много ли найдется людей, которые знают об обстоятельствах основания нашего города. А они весьма увлекательны. Можно было написать десятки материалов об отряде подполковника Бухгольца, куда он шел и зачем, где останавливался и какие трудности испытывал. Однако вряд ли такая кабинетная работа могла бы кого-то по-настоящему «заразить» историей. Другое дело - пройти маршрутом основателя Омска, испытать на себе все трудности этого пути, чтобы спустя почти 300 лет не просто восстановить исторический контекст, но и почувствовать себя солдатом Петровской эпохи.

Именно такая идея пришла в голову журналисту и путешественнику Виктору Гоношилову. За его плечами уже с десяток краеведческих экспедиций. Виктор Васильевич - член Русского географического общества. Многим читателям он хорошо известен не только своими очерками об уникальных местах Омской области, но и пешим путешествием по историческому пути паломников из Абалакского монастыря в Омск. В 2007 году Виктор Гоношилов прошагал почти 800 километров, связав своим маршрутом старейший монастырь Сибири и восстановленный Успенский собор. Как признавался потом, боль при ходьбе появилась уже на второй день. А шел он полтора месяца. От села Ямыщево, что находится в Павлодарской области соседнего Казахстана (где когда-то стоял лагерь Бухгольца), до Омска по автомобильной дороге чуть более 450 километров. Но отряд Бухгольца прибыл к слиянию Оми и Иртыша по воде. Поэтому Виктору Васильевичу предстояло пройти в одиночку на веслах от 700 до 800 километров. Точнее определить было трудно. Весь путь должен был занять от двух до трех недель. Однако... Впрочем, не будем забегать вперед.

По возвращении из экспедиции Виктор Гэношилов опубликовал серию путевых очерков в газете «Омская правда», а в прошлом году была издана его книга «По течению против ветра», отрывки из которой автор любезно позволил опубликовать в нашей газете.

Трагический герой

 

3а плотной тканью палатки гудит миллионный комариный хор, требуя доступа к телу жертвы. Меня больше нервирует этот гул, чем укусы десятка oco6eй, прорвавшихся в мое полотняное жилище.

У Природы нет плохой погоды, а у меня есть: дожди, грозы и сильный встречный ветер, который часто гонит мою лодку назад. С комарами плохо лажу в благодатную для меня безветренную погоду. Когда на Иртыше штиль, то за свои ежедневные от семи до двенадцати часов гребли - плыву-то по течению - устаю не так сильно, чтоб не чувствовать комариных укусов. Когда же дует северный ветер, ветер моей суровой Родины, то приходится с усилием махать веслами целый день, так как мое суденышко несется обратно, если бросаешь грести хотя бы на полминуты. После дня противоборства с ветром спится замечательно - сотня комаров не разбудит. Пусть всю кровь высосут, гады, - не проснусь.

Выматываешься физически, выматываешься и нервно. За день ветреной погоды проходишь не более 10-15 километров из тех 700-800, которые надо преодолеть, чтобы добраться до родного Омска. Досада выпивает приличную долю телесных сил. Пожалуй, не меньшую, чем встречный ветер. При черепашьей скорости движения лодки мне лета может не хватить, чтоб добраться до дома. Кто поверит, что так трудно плыть по течению. Скажут, нашел красивую казашку и ковал братство народов вместо того, чтоб стремиться в родные пенаты.

Откуда ж я плыл? И куда? И почему?

Плыл я от казахстанского села Ямышева до города Омска. Зачем? А затем, чтобы повторить почти трехсотлетней давности путь подполковника Ивана Дмитриевича Бухгольца (около 1671 - около 1741), который является основателем Омской крепости. Здесь же кроется ответ и на вопрос о причинах моего путешествия. Я пошел по пути Бухгольца не из праздного любопытства и не для того, чтобы доказать, мол, и наше поколение не лыком шито, тоже способно пройти 700-800 километров по реке без мотора. В походе Бухгольца, предшествовавшем основанию нашего города, есть немало исторических загадок, которые можно разгадать только одним способом - повторить тот давний, 1716 года путь. И время нынче подходящее: омичам скоро праздновать трехвековой юбилей своего города. Когда ж еще разбираться в загадках, если не в канун такого события. Правда, никто не думал, что дорога окажется столь трудной - временами просто ломала психику путешественника, далеко не новичка в одиночных и длительных странствиях.

В редакционных кабинетах «Омской правды», обозревателем которой являюсь, когда готовился поход по Иртышу, ситуация виделась иной, нежели выпала на мою долю в реальности. Сплав по течению реки - что может быть легче и приятнее? Просто сидишь в лодке - тебя к Омску сама вода несет. Есть желание работать - погреб, нет - отдохнул. При скорости Иртыша 3-4 км в час, как следовало из разных статей об Иртыше, за 10 часов все равно преодолеешь 30-40 километров. Действительность же оказалась не доброй мамочкой, а жестокой мачехой. Как иллюстрация к сказанному: история первых восьми моих дней на воде. Только три из них выдались штилевыми. Из первых девяти ночевок в палатке только четыре были без дождя.

Тут невольно задумаешься над приметами. Каков герой, путь которого ты повторяешь, таковы и условия похода. Иван Дмитриевич - герой трагический, неудачник. Все в его судьбе складывалось как-то неловко. И в званиях обходили, и в главном походе своей жизни он потерпел поражение. Даже портрета не сохранилось; тот, что демонстрируется в статьях по истории Омска, создан художником Виктором Резниченко по наитию, по общему представлению облика офицера Петровской поры. И до сих пор осталось невыясненным: кто же Иван Дмитриевич по национальности и как в действительности звучит его фамилия. То ли дворянин русских кровей Бухольц или Бухолц, то ли потомок немецких или польских аристократов - Бухгольц. Автор этой книжки не является историком по профессии, не производил глубоких архивных раскопок. Он честно признается, что не знает, где спрятана истина о национальности Ивана Дмитриевича, поэтому в написании фамилии своего героя будет использовать вариант «Бухгольц» без всякой особой на то причины - он привык к нему.

Чтобы читателю еще меньше, чем я, знакомому с историей Сибири, стало понятно о чем дальше пойдет речь, делаю краткий экскурс в далекое прошлое нашего края - во времена Петра Великого (1672-1725).

По воле царя-батюшки

 

В конце мая 1714 года Петр I неожиданно вызвал к себе Ивана Бухгольца, одного из тех, с кем еще начинал формировать свои потешные войска, с кем затем воевал против шведов. 43-летний Бухгольц, не мешкая, прибыл на царский корабль. Петр принимал его на галере.

Согласно одной из романтичных версий, Бухгольца по царскому приказу вырвали прямо из гущи боя. Царь специально до прибытия Ивана Дмитриевича, находившегося в чине то ли капитана, то ли майора, держал неподписанным указ о присвоении ему звания подполковника и назначении командиром особого отряда, который отправится на поиски золотого песка в Азию. Подполковнику надлежало одолеть беспримерную по тяжести и опасности переходов дорогу. Выйти из Тобольска, пройти вверх по Иртышу мимо Тары, устья реки Оми и основать у широко известного в России соленого Ямышева озера форпост и, оставив часть отряда в возведенной крепости, продолжить путь. Двигаться до тех пор, пока не покажется город Еркеть (сейчас - город Яркенд на территории Китая), взять его и удерживать, насколько будет возможно. Еркеть, или Эркеть, - в разных старинных источниках название дается по-разному, - как доложил Петру сибирский губернатор князь Гагарин, стоит на золотой жиле, там золотого песка - хоть завались. Бухгольцу требуется проверить, так ли все на самом деле, как разведчики князя сообщают, и, если факты подтвердятся, то следует сразу наладить добычу драгметалла для отправки в Россию. Держава постоянно воюет - нужда в деньгах большая.

У вновь испеченного подполковника, хоть он и не возражал, скорее всего, все же мелькнула мысль: а в своем ли государь уме? Девять десятых пути лежит по чужой территории. Не станут же тамошние цари, ханы и воеводы безучастно смотреть, как их землю топчут чужие солдаты.

Однако спорить с Петром все равно, что по своей воле голову в петлю совать. Поэтому Бухгольц, набрав в столичных полках команду из офицеров, сержантов и солдат, общим числом около пятнадцати человек, выехал в Тобольск, где тот же князь Гагарин должен будет собрать для него войско.

Никакой русский, пожалуй, не удивится, что к моменту прибытия Бухгольца в Тобольск там войско и не думали собирать. Подполковник с большим трудом - злыми ссорами с губернатором да докладными записками царю на владыку сибирского края - рекрутировал три тысячи солдат. Сформировал три полка: два пехотных и драгунский (драгуны универсальные воины, могли воевать в конном и пешем строю).

Но из кого состояли те, только что сформированные полки? Из крестьянских парней, вырванных по рекрутскому набору из глухих таежных деревень. Из колодников, выпущенных на волю под честное слово исправно служить царю-батюшке. Из вчерашних врагов империи - пленных шведов. Но и за них надо бы сказать губернатору спасибо. А каких еще воинов в редко населенной тогдашней Сибири можно было набрать?

30 июня 1715 года, с опозданием от графика не меньше месяца, ведь на юг караваны по воде уходили сразу, едва сибирские реки очистятся ото льда, отряд Бухгольца покинул пределы Тобольска. Солдаты плыли по Иртышу на 33 дощаниках и 27 больших лодках. После Тары, где Бухгольц закупил полторы тысячи лошадей, драгуны передвигались берегом.

За три теплых месяца русские полки достигли окрестностей озера Ямышево, расположенного на правом берегу Иртыша. Теперь у озера другое название - Калатуз. Оно, если использовать в качестве привязки современные ориентиры, находится примерно в 50 километрах южнее Павлодара (Республика Казахстан).

Солдаты, чуть отдохнув, заложили крепость между двумя рукавами речки Преснухи, которые перед впадением в Иртыш сходятся в виде основания латинской буквы Y. Прикрывшись стенами из плах, песчаными валами да рогатками из заостренных кольев, несколько напоминавших противотанковые ежи Второй мировой, остались русичи на зиму.

Наш современник, омич Павел Брычков, посвятивший много лет исследованию судьбы Бухгольца, считает, что, причалив к берегу, солдаты сразу же приступили к разборке части дощаников. Дощаники - огромные сборные суда из толстых досок. Последние и пошли на создание крепостных стен.

Виктор ГОНОШИЛОВ

(Продолжение следует)

Через четыре года Омск будет отмечать свое 300-летие. Однако много ли найдется людей, которые знают об обстоятельствах основания нашего города. А они весьма увлекательны. Можно было написать десятки материалов об отряде подполковника Бухгольца, куда он шел и зачем, где останавливался и какие трудности испытывал. Однако вряд ли такая кабинетная работа могла бы кого-то по-настоящему «заразить» историей. Другое дело - пройти маршрутом основателя Омска, испытать на себе все трудности этого пути, чтобы спустя почти 300 лет не просто восстановить исторический контекст, но и почувствовать себя солдатом Петровской эпохи.

Именно такая идея пришла в голову журналисту и путешественнику Виктору Гоношилову. За его плечами уже с десяток краеведческих экспедиций. Виктор Васильевич - член Русского географического общества. Многим читателям он хорошо известен не только своими очерками об уникальных местах Омской области, но и пешим путешествием по историческому пути паломников из Абалакского монастыря в Омск. В 2007 году Виктор Гоношилов прошагал почти 800 километров, связав своим маршрутом старейший монастырь Сибири и восстановленный Успенский собор. Как признавался потом, боль при ходьбе появилась уже на второй день. А шел он полтора месяца. От села Ямыщево, что находится в Павлодарской области соседнего Казахстана (где когда-то стоял лагерь Бухгольца), до Омска по автомобильной дороге чуть более 450 километров. Но отряд Бухгольца прибыл к слиянию Оми и Иртыша по воде. Поэтому Виктору Васильевичу предстояло пройти в одиночку на веслах от 700 до 800 километров. Точнее определить было трудно. Весь путь должен был занять от двух до трех недель. Однако... Впрочем, не будем забегать вперед.

По возвращении из экспедиции Виктор Гэношилов опубликовал серию путевых очерков в газете «Омская правда», а в прошлом году была издана его книга «По течению против ветра», отрывки из которой автор любезно позволил опубликовать в нашей газете.

Трагический герой

 

3а плотной тканью палатки гудит миллионный комариный хор, требуя доступа к телу жертвы. Меня больше нервирует этот гул, чем укусы десятка oco6eй, прорвавшихся в мое полотняное жилище.

У Природы нет плохой погоды, а у меня есть: дожди, грозы и сильный встречный ветер, который часто гонит мою лодку назад. С комарами плохо лажу в благодатную для меня безветренную погоду. Когда на Иртыше штиль, то за свои ежедневные от семи до двенадцати часов гребли - плыву-то по течению - устаю не так сильно, чтоб не чувствовать комариных укусов. Когда же дует северный ветер, ветер моей суровой Родины, то приходится с усилием махать веслами целый день, так как мое суденышко несется обратно, если бросаешь грести хотя бы на полминуты. После дня противоборства с ветром спится замечательно - сотня комаров не разбудит. Пусть всю кровь высосут, гады, - не проснусь.

Выматываешься физически, выматываешься и нервно. За день ветреной погоды проходишь не более 10-15 километров из тех 700-800, которые надо преодолеть, чтобы добраться до родного Омска. Досада выпивает приличную долю телесных сил. Пожалуй, не меньшую, чем встречный ветер. При черепашьей скорости движения лодки мне лета может не хватить, чтоб добраться до дома. Кто поверит, что так трудно плыть по течению. Скажут, нашел красивую казашку и ковал братство народов вместо того, чтоб стремиться в родные пенаты.

Откуда ж я плыл? И куда? И почему?

Плыл я от казахстанского села Ямышева до города Омска. Зачем? А затем, чтобы повторить почти трехсотлетней давности путь подполковника Ивана Дмитриевича Бухгольца (около 1671 - около 1741), который является основателем Омской крепости. Здесь же кроется ответ и на вопрос о причинах моего путешествия. Я пошел по пути Бухгольца не из праздного любопытства и не для того, чтобы доказать, мол, и наше поколение не лыком шито, тоже способно пройти 700-800 километров по реке без мотора. В походе Бухгольца, предшествовавшем основанию нашего города, есть немало исторических загадок, которые можно разгадать только одним способом - повторить тот давний, 1716 года путь. И время нынче подходящее: омичам скоро праздновать трехвековой юбилей своего города. Когда ж еще разбираться в загадках, если не в канун такого события. Правда, никто не думал, что дорога окажется столь трудной - временами просто ломала психику путешественника, далеко не новичка в одиночных и длительных странствиях.

В редакционных кабинетах «Омской правды», обозревателем которой являюсь, когда готовился поход по Иртышу, ситуация виделась иной, нежели выпала на мою долю в реальности. Сплав по течению реки - что может быть легче и приятнее? Просто сидишь в лодке - тебя к Омску сама вода несет. Есть желание работать - погреб, нет - отдохнул. При скорости Иртыша 3-4 км в час, как следовало из разных статей об Иртыше, за 10 часов все равно преодолеешь 30-40 километров. Действительность же оказалась не доброй мамочкой, а жестокой мачехой. Как иллюстрация к сказанному: история первых восьми моих дней на воде. Только три из них выдались штилевыми. Из первых девяти ночевок в палатке только четыре были без дождя.

Тут невольно задумаешься над приметами. Каков герой, путь которого ты повторяешь, таковы и условия похода. Иван Дмитриевич - герой трагический, неудачник. Все в его судьбе складывалось как-то неловко. И в званиях обходили, и в главном походе своей жизни он потерпел поражение. Даже портрета не сохранилось; тот, что демонстрируется в статьях по истории Омска, создан художником Виктором Резниченко по наитию, по общему представлению облика офицера Петровской поры. И до сих пор осталось невыясненным: кто же Иван Дмитриевич по национальности и как в действительности звучит его фамилия. То ли дворянин русских кровей Бухольц или Бухолц, то ли потомок немецких или польских аристократов - Бухгольц. Автор этой книжки не является историком по профессии, не производил глубоких архивных раскопок. Он честно признается, что не знает, где спрятана истина о национальности Ивана Дмитриевича, поэтому в написании фамилии своего героя будет использовать вариант «Бухгольц» без всякой особой на то причины - он привык к нему.

Чтобы читателю еще меньше, чем я, знакомому с историей Сибири, стало понятно о чем дальше пойдет речь, делаю краткий экскурс в далекое прошлое нашего края - во времена Петра Великого (1672-1725).

По воле царя-батюшки

 

В конце мая 1714 года Петр I неожиданно вызвал к себе Ивана Бухгольца, одного из тех, с кем еще начинал формировать свои потешные войска, с кем затем воевал против шведов. 43-летний Бухгольц, не мешкая, прибыл на царский корабль. Петр принимал его на галере.

Согласно одной из романтичных версий, Бухгольца по царскому приказу вырвали прямо из гущи боя. Царь специально до прибытия Ивана Дмитриевича, находившегося в чине то ли капитана, то ли майора, держал неподписанным указ о присвоении ему звания подполковника и назначении командиром особого отряда, который отправится на поиски золотого песка в Азию. Подполковнику надлежало одолеть беспримерную по тяжести и опасности переходов дорогу. Выйти из Тобольска, пройти вверх по Иртышу мимо Тары, устья реки Оми и основать у широко известного в России соленого Ямышева озера форпост и, оставив часть отряда в возведенной крепости, продолжить путь. Двигаться до тех пор, пока не покажется город Еркеть (сейчас - город Яркенд на территории Китая), взять его и удерживать, насколько будет возможно. Еркеть, или Эркеть, - в разных старинных источниках название дается по-разному, - как доложил Петру сибирский губернатор князь Гагарин, стоит на золотой жиле, там золотого песка - хоть завались. Бухгольцу требуется проверить, так ли все на самом деле, как разведчики князя сообщают, и, если факты подтвердятся, то следует сразу наладить добычу драгметалла для отправки в Россию. Держава постоянно воюет - нужда в деньгах большая.

У вновь испеченного подполковника, хоть он и не возражал, скорее всего, все же мелькнула мысль: а в своем ли государь уме? Девять десятых пути лежит по чужой территории. Не станут же тамошние цари, ханы и воеводы безучастно смотреть, как их землю топчут чужие солдаты.

Однако спорить с Петром все равно, что по своей воле голову в петлю совать. Поэтому Бухгольц, набрав в столичных полках команду из офицеров, сержантов и солдат, общим числом около пятнадцати человек, выехал в Тобольск, где тот же князь Гагарин должен будет собрать для него войско.

Никакой русский, пожалуй, не удивится, что к моменту прибытия Бухгольца в Тобольск там войско и не думали собирать. Подполковник с большим трудом - злыми ссорами с губернатором да докладными записками царю на владыку сибирского края - рекрутировал три тысячи солдат. Сформировал три полка: два пехотных и драгунский (драгуны универсальные воины, могли воевать в конном и пешем строю).

Но из кого состояли те, только что сформированные полки? Из крестьянских парней, вырванных по рекрутскому набору из глухих таежных деревень. Из колодников, выпущенных на волю под честное слово исправно служить царю-батюшке. Из вчерашних врагов империи - пленных шведов. Но и за них надо бы сказать губернатору спасибо. А каких еще воинов в редко населенной тогдашней Сибири можно было набрать?

30 июня 1715 года, с опозданием от графика не меньше месяца, ведь на юг караваны по воде уходили сразу, едва сибирские реки очистятся ото льда, отряд Бухгольца покинул пределы Тобольска. Солдаты плыли по Иртышу на 33 дощаниках и 27 больших лодках. После Тары, где Бухгольц закупил полторы тысячи лошадей, драгуны передвигались берегом.

За три теплых месяца русские полки достигли окрестностей озера Ямышево, расположенного на правом берегу Иртыша. Теперь у озера другое название - Калатуз. Оно, если использовать в качестве привязки современные ориентиры, находится примерно в 50 километрах южнее Павлодара (Республика Казахстан).

Солдаты, чуть отдохнув, заложили крепость между двумя рукавами речки Преснухи, которые перед впадением в Иртыш сходятся в виде основания латинской буквы Y. Прикрывшись стенами из плах, песчаными валами да рогатками из заостренных кольев, несколько напоминавших противотанковые ежи Второй мировой, остались русичи на зиму.

Наш современник, омич Павел Брычков, посвятивший много лет исследованию судьбы Бухгольца, считает, что, причалив к берегу, солдаты сразу же приступили к разборке части дощаников. Дощаники - огромные сборные суда из толстых досок. Последние и пошли на создание крепостных стен.

Виктор ГОНОШИЛОВ

(Продолжение следует)