Во время визита в Омск народный артист России Николай Бурляев, основатель Международного кинофестиваля «Золотой витязь», встретился со студентами и преподавателями ОмГУ им. Ф. М. Достоевского. РИА «Омск-Информ» рассказывает о ключевых моментах беседы.
- После фильма «Лермонтов» у меня отпало желание актерствовать, - сказал в самом начале встречи Бурляев. Сказал спокойно, но, как оказалось, не случайно, и об этом в конце нашего репортажа. А потом начал не без юмора рассказывать о своем режиссерском житье-бытье, которое, как у каждого творческого человека, никогда не было особенно гладким. Но начало его было ослепительным - седой мальчик Иван в «Ивановом детстве» по рассказу Владимира Богомолова и неистовый ровесник его Бориска из знаменитого «Андрея Рублева» Андрея Тарковского.
- Не завидуйте, - усмехнулся Бурляев, - я, еще будучи школьником, участвовал в пробах фильма «На графских развалинах» - не взяли... А потом еще и еще были пробы.
Конечно, и Иван, и Бориска – звездное начало для совсем юного актера. Но имя режиссера знают гораздо больше – ведь оба фильма были сняты не кем иным, как Андреем Тарковским. И если «Иваново детство» было отмечено добрым десятком призов на международных кинофестивалях, то судьба «Рублева» оказалась иной.
На сеансе «Рублева» в Концертном зале поразила публика – понимающая, интеллигентная. Но ведь страна не видела тогда этого поистине великого фильма. Снято было с экранов и «Иваново детство». А как же сложилась судьба актеров?
- По-разному, - ответил не столько нам, сколько себе, Николай Петрович. – У меня уже была достаточно большая фильмография, диплом об окончании знаменитого Театрального училища имени Щукина. Но когда мне перевалило за тридцать, я открыл для себя Лермонтова. И захотел снять о нем фильм.
Первый вариант сценария, как вспоминает сам Бурляев, был не очень удачным. Хотелось сделать как лучше. Переделывал, все больше и больше погружался в материал. А годы уходили, играть хотелось – именно его, Лермонтова. Наконец, Бурляев не выдержал: «Мне уже тридцать восемь, я хочу сыграть эту роль: я болел ей четыре года, был у Ираклия Андроникова. Обращался и к другим лермонтоведам». И многострадальный сценарий был, наконец, перенесен на экран. А поскольку Михаил Юрьевич был отличным наездником и стрелком, пришлось несколько месяцев брать уроки у цирковых артистов, учиться профессионально фехтовать, владеть пистолетом. За одно только упрекает Бурляев автора «Героя нашего времени» - за романтизацию образа Демона.
- Но душа у Лермонтова была ангельская!
Особое место в судьбе Бурляева занимает образ булгаковского Иешуа Га-Ноцри. И это тоже целая история – история так и не увиденного широким зрителем фильма, снятого Юрием Карой. Но участникам встречи все-таки удалось увидеть фрагмент из него – разговор Понтия Пилата – Михаила Ульянова – с Иешуа – Бурляевым.
Трудно, безусловно, судить о целой картине по небольшому фрагменту, но кадры эти по-настоящему тронули молодую аудиторию. Хотя Бурялев сказал, что он как христианин, будучи утвержденным на роль, попросил режиссера о том, чтобы некоторые высказывания, вложенные в уста его героя, были исключены из сценария: «Я ведь верю в Бога». И вспомнил о том, как перед сценой оглашения приговора он вдруг замолчал, и тогда режиссер крикнул ему: «Да ведь он же всех любит!».
В конце встречи Бурляев снова вернулся к своему последнему кинообразу – Михаилу Лермонтову. Сказал о том, что не верит, что поэт мог написать такое стихотворение, как «Прощай, немытая Россия» - ведь нет его подлинника, автографа. И немного, вскользь, сказал о творчестве одного из своих сыновей, профессионального композитора, последняя работа которого – музыка к украинскому фильму «Матч», о сражении в годы войны в оккупированном фашистами Киеве на стадионе «Динамо» киевской футбольной команды с немецкой – и выигравшей этот матч со счетом 5:3.
…Богомоловский мальчик Иван. Бориска из «Андрея Рублева». Михаил Лермонтов. Даже если бы Бурляев сыграл только это, ему есть чем гордиться.