Поиск

О ПОДЗЕМНЫХ ХОДАХ И ВЫХОДАХ, ДИГГЕРЫ — ЭТО ВАМ НЕ СТАЛКЕРЫ

Человек любопытен по своей натуре, молодой человек любопытен вдвойне. Он всегда хочет увидеть что-то, чего не видел никто, ему постоянно нужна толика острых ощущений. А где их взять в большом городе?

Велоэкстрим, паркур, скейтборд — это все из разряда чисто адреналиновых развлечений. А если хочется присовокупить к ним некий исследовательский стимул, поиск чего-то неизведанного, каких-то красивых по-своему уголков закрытого городского пейзажа? Выход всегда есть — ищите и обрящете.

Есть такая немногочисленная странная категория людей, называющих себя диггерами. Они на свой страх и риск исследуют городские подземелья. Нормальному человеку вряд ли придет в голову добровольно лезть под землю ради сомнительного удовольствия найти там чего-то особенного. Но, положа руку на сердце, так ли уж абсолютно нормальны политики, военные, журналисты, психоаналитики и прочие представители уважаемых в обществе профессий? И это еще, если не брать в расчет их непрофильных увлечений, наподобие охоты, коллекционирования бабочек или там занятий йогой.

К нам в гости заглянул один из омских лидеров этих путешествий в неизведанное — Владимир, более известный в Интернете по нику ДЫМММ.

— А что, много ли в Омске достойных объектов для исследования?

— Хватает, но большей частью входы в них уже завалены, как, например, на Иртышской набережной после ее реконструкции. Но кто ищет, тот всегда найдет. Думаю, что немало новых объектов появится при строительстве метро.

— И что представляют из себя эти объекты?

— В городе очень много бомбоубежищ, бункеров, оставшихся бесхозными с советских времен. Чаще всего они находятся рядом с территорией промышленных предприятий. Если неподалеку обнаруживается вентиляционная шахта, значит, здесь точно есть какой-то подземный объект — и почему бы его не исследовать?

— Например?

— Например, я сейчас заметил, что рядом с вашим Домом печати точно есть вход под землю. Или, скажем, среди диггеров существовало убеждение, что ничего интересного нет на бывшей территории Сибзавода. А мы осенью таки нашли вход в полузатопленное бомбоубежище - очень разветвленное, с бывшим медпунктом, складами, там даже какое-то кафе было. Прошли его все до конца.

— В чем, Владимир, познавательный аспект таких ваших экспедиций?

— Часто оказываешься в СССР — очень любопытно. Скажем, неподалеку от нефтезавода есть хорошо сохранившееся бомбоубежище — там очень много всяких флагов, таблиц, плакатов советских времен. Противогазов огромное количество, правда, их и в других местах хватает.

— А как насчет острых ощущений?

— Сколько угодно. Когда спускаешься метров на семь под землю по отвесной шахте, а потом в полной темноте исследуешь объект, то точно знаешь — случись что с фонарем, на ощупь выйти отсюда будет очень и очень непросто. И абсолютная тишина — вот что действительно здесь самое страшное.

— По одному центральному телеканалу показывали сюжет о том, как в таком омском бомбоубежище однажды заблудился молодой человек, которого потом пришлось вытаскивать на свет божий спасателям.

— Там все было немножко не так, но не будем вдаваться в нюансы. Трагический случай на моей памяти был только один, когда диггер, известный в инете как Федор, провалился в канализационный колодец с водой. К сожалению, спасти парня не удалось. С тех пор, кстати, стали регулярно возникать сложности с проникновением на объекты исследования.

— А вообще, часто ли диггеры попадают в настолько экстремальные ситуации, что приходится просить о помощи МЧС?

— Почти никогда. Серьезный диггер не станет звать на помощь. Другое дело, что сейчас под землю лезет очень много 14-летнего молодняка, потом гордо именующих себя «сталкерами». Вывесит такой «сталкер» пару своих фотографий в сети, потом начинает грузить народ придуманными байками про найденные «оружейные подземелья» и

прочей фигней. За них — да, стоит беспокоиться.

— Твои интересы ограничиваются только катакомбами?

— Да нет, у нас достаточно мест для приложения своих сил в этом смысле. Есть люди, увлекающиеся индастриалом, который мне тоже небезынтересен.

— Это что еще за зверь такой?

— Исследование заброшенных зданий, строек.

— В этом-то какой кайф?

— Ну, есть некоторая угрюмая красота в данных объектах, особая атмосфера. Скажем, по аэропорту Федоровка очень интересно полазить. Когда сквозь бетонные перекрытия зданий прорастает целый куст — это очень даже впечатляет.

— Я вот как-то понимаю альпинистов, водников, велотуристов, которые свою долю адреналина получают в общении с живой природой. Но в исследовании недостроенных заводов, по-моему, есть какое-то извращенное понимание прекрасного.

— Каждому свое, хотя спорить здесь смысла нет. Допустим, мне сейчас интересно исследовать заброшенные омские деревни.

— О как!

— Ага. В прошлом году организовали экспедицию на север, в Князевку, где сегодня живет всего один человек.

— И как там, в Князевке?

— Красиво там. А главное, в таких местах приходится задумываться о том, что здесь когда-то жило много людей, которые разъехались кто куда. И осталась умершая деревня, где на погосте стоят кованые кресты, где разрушаются избы и церкви. Кстати, в той же Князевке действительно до сих пор стоит никому не нужная церковь уже без крестов, построенная без единого гвоздя. А ведь ее можно было разобрать, вывезти как уникальное творение сибирских мастеров. Мы, кстати, обращались за информационной поддержкой в местную районную газету, но там как-то никто к нашей инициативе интереса не проявил.

— Ладно, «НО» готово поспособствовать вашим экспедициям. Если соберетесь куда-то опять, сообщите.

— Это я удачно зашел. Да, мы собираемся в этом году дойти до заброшенной деревни Туй. А еще, по слухам, в верховьях Шиша есть непонятное место, где в речку с берега уходят какие-то ступени. А ближе к Томской области сохранились остатки бывшего лагеря, с вышками, колючей проволокой и т. п. Возможно, выберемся туда.

— Хорошо. Давай вернемся к городским забавам. Когда я во времена своей глубокой юности начинал заниматься водными походами, практически все сплавы регистрировались в Федерации туризма, на маршрут группу выпускала квалификационная комиссия - и в этом был определенный резон. Любой вид экстремального спорта связан с риском, человек должен быть подготовленным к выходу на реку, в горы, тайгу. Может быть, есть смысл по дума ть о какой-то формализации движения городских экстремалов? Важно, чтобы более опытные диггеры передавали свой опыт начинающим, дабы избежать печальных случаев.

— Конечно, смысл здесь есть. Сейчас я занимаюсь созданием сайта «Пешком». После его открытия, думается, вокруг соберется довольно большая группа единомышленников, на основе которой можно было бы придумать какую-то секцию городского экстрима. Для начинающих важен организационный момент, важно, чтобы они могли где-то узнать об уже пройденных подземельях, об основах безопасности и так далее.

— Ну и последнее: как становятся диггерами, как ищут входы в подземные бункера?

— Я всегда на этот вопрос отвечаю: больше гуляйте пешком — увидите много интересного.

 

Виталий Коренных

Фото Елены ПАВЛОВОЙ и Владимира ДЫМММа

О ПОДЗЕМНЫХ ХОДАХ И ВЫХОДАХ, ДИГГЕРЫ — ЭТО ВАМ НЕ СТАЛКЕРЫ

Человек любопытен по своей натуре, молодой человек любопытен вдвойне. Он всегда хочет увидеть что-то, чего не видел никто, ему постоянно нужна толика острых ощущений. А где их взять в большом городе?

Велоэкстрим, паркур, скейтборд — это все из разряда чисто адреналиновых развлечений. А если хочется присовокупить к ним некий исследовательский стимул, поиск чего-то неизведанного, каких-то красивых по-своему уголков закрытого городского пейзажа? Выход всегда есть — ищите и обрящете.

Есть такая немногочисленная странная категория людей, называющих себя диггерами. Они на свой страх и риск исследуют городские подземелья. Нормальному человеку вряд ли придет в голову добровольно лезть под землю ради сомнительного удовольствия найти там чего-то особенного. Но, положа руку на сердце, так ли уж абсолютно нормальны политики, военные, журналисты, психоаналитики и прочие представители уважаемых в обществе профессий? И это еще, если не брать в расчет их непрофильных увлечений, наподобие охоты, коллекционирования бабочек или там занятий йогой.

К нам в гости заглянул один из омских лидеров этих путешествий в неизведанное — Владимир, более известный в Интернете по нику ДЫМММ.

— А что, много ли в Омске достойных объектов для исследования?

— Хватает, но большей частью входы в них уже завалены, как, например, на Иртышской набережной после ее реконструкции. Но кто ищет, тот всегда найдет. Думаю, что немало новых объектов появится при строительстве метро.

— И что представляют из себя эти объекты?

— В городе очень много бомбоубежищ, бункеров, оставшихся бесхозными с советских времен. Чаще всего они находятся рядом с территорией промышленных предприятий. Если неподалеку обнаруживается вентиляционная шахта, значит, здесь точно есть какой-то подземный объект — и почему бы его не исследовать?

— Например?

— Например, я сейчас заметил, что рядом с вашим Домом печати точно есть вход под землю. Или, скажем, среди диггеров существовало убеждение, что ничего интересного нет на бывшей территории Сибзавода. А мы осенью таки нашли вход в полузатопленное бомбоубежище - очень разветвленное, с бывшим медпунктом, складами, там даже какое-то кафе было. Прошли его все до конца.

— В чем, Владимир, познавательный аспект таких ваших экспедиций?

— Часто оказываешься в СССР — очень любопытно. Скажем, неподалеку от нефтезавода есть хорошо сохранившееся бомбоубежище — там очень много всяких флагов, таблиц, плакатов советских времен. Противогазов огромное количество, правда, их и в других местах хватает.

— А как насчет острых ощущений?

— Сколько угодно. Когда спускаешься метров на семь под землю по отвесной шахте, а потом в полной темноте исследуешь объект, то точно знаешь — случись что с фонарем, на ощупь выйти отсюда будет очень и очень непросто. И абсолютная тишина — вот что действительно здесь самое страшное.

— По одному центральному телеканалу показывали сюжет о том, как в таком омском бомбоубежище однажды заблудился молодой человек, которого потом пришлось вытаскивать на свет божий спасателям.

— Там все было немножко не так, но не будем вдаваться в нюансы. Трагический случай на моей памяти был только один, когда диггер, известный в инете как Федор, провалился в канализационный колодец с водой. К сожалению, спасти парня не удалось. С тех пор, кстати, стали регулярно возникать сложности с проникновением на объекты исследования.

— А вообще, часто ли диггеры попадают в настолько экстремальные ситуации, что приходится просить о помощи МЧС?

— Почти никогда. Серьезный диггер не станет звать на помощь. Другое дело, что сейчас под землю лезет очень много 14-летнего молодняка, потом гордо именующих себя «сталкерами». Вывесит такой «сталкер» пару своих фотографий в сети, потом начинает грузить народ придуманными байками про найденные «оружейные подземелья» и

прочей фигней. За них — да, стоит беспокоиться.

— Твои интересы ограничиваются только катакомбами?

— Да нет, у нас достаточно мест для приложения своих сил в этом смысле. Есть люди, увлекающиеся индастриалом, который мне тоже небезынтересен.

— Это что еще за зверь такой?

— Исследование заброшенных зданий, строек.

— В этом-то какой кайф?

— Ну, есть некоторая угрюмая красота в данных объектах, особая атмосфера. Скажем, по аэропорту Федоровка очень интересно полазить. Когда сквозь бетонные перекрытия зданий прорастает целый куст — это очень даже впечатляет.

— Я вот как-то понимаю альпинистов, водников, велотуристов, которые свою долю адреналина получают в общении с живой природой. Но в исследовании недостроенных заводов, по-моему, есть какое-то извращенное понимание прекрасного.

— Каждому свое, хотя спорить здесь смысла нет. Допустим, мне сейчас интересно исследовать заброшенные омские деревни.

— О как!

— Ага. В прошлом году организовали экспедицию на север, в Князевку, где сегодня живет всего один человек.

— И как там, в Князевке?

— Красиво там. А главное, в таких местах приходится задумываться о том, что здесь когда-то жило много людей, которые разъехались кто куда. И осталась умершая деревня, где на погосте стоят кованые кресты, где разрушаются избы и церкви. Кстати, в той же Князевке действительно до сих пор стоит никому не нужная церковь уже без крестов, построенная без единого гвоздя. А ведь ее можно было разобрать, вывезти как уникальное творение сибирских мастеров. Мы, кстати, обращались за информационной поддержкой в местную районную газету, но там как-то никто к нашей инициативе интереса не проявил.

— Ладно, «НО» готово поспособствовать вашим экспедициям. Если соберетесь куда-то опять, сообщите.

— Это я удачно зашел. Да, мы собираемся в этом году дойти до заброшенной деревни Туй. А еще, по слухам, в верховьях Шиша есть непонятное место, где в речку с берега уходят какие-то ступени. А ближе к Томской области сохранились остатки бывшего лагеря, с вышками, колючей проволокой и т. п. Возможно, выберемся туда.

— Хорошо. Давай вернемся к городским забавам. Когда я во времена своей глубокой юности начинал заниматься водными походами, практически все сплавы регистрировались в Федерации туризма, на маршрут группу выпускала квалификационная комиссия - и в этом был определенный резон. Любой вид экстремального спорта связан с риском, человек должен быть подготовленным к выходу на реку, в горы, тайгу. Может быть, есть смысл по дума ть о какой-то формализации движения городских экстремалов? Важно, чтобы более опытные диггеры передавали свой опыт начинающим, дабы избежать печальных случаев.

— Конечно, смысл здесь есть. Сейчас я занимаюсь созданием сайта «Пешком». После его открытия, думается, вокруг соберется довольно большая группа единомышленников, на основе которой можно было бы придумать какую-то секцию городского экстрима. Для начинающих важен организационный момент, важно, чтобы они могли где-то узнать об уже пройденных подземельях, об основах безопасности и так далее.

— Ну и последнее: как становятся диггерами, как ищут входы в подземные бункера?

— Я всегда на этот вопрос отвечаю: больше гуляйте пешком — увидите много интересного.

 

Виталий Коренных

Фото Елены ПАВЛОВОЙ и Владимира ДЫМММа